Проклятие клана Топоров - Сертаков Виталий (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Даг втайне порадовался, что нашел место за толстой дубовой подпоркой крыльца. Ему вовсе не хотелось снова встретить жуткого барона Клоца. Аппетит напрочь пропал, но он залпом выпил поданный кем — то кубок. Выпил и закашлялся, таким терпким и крепким оказалось рейнское вино. Потом он выпил еще, но уже медовухи или браги, в голове зашумело.
Даг в сотый раз обдумывал, не зарезать ли проклятого германца. Но тогда придется убить и графа Герхарда, и графа Адальберта, и все равно есть вероятность, что кто — то его прикончит в Йомсе. Несмотря на странное поведение отца, меньше всего Даг хотел услышать от него хулительные слова. Если не сбежать сегодня, завтра утром его снова возьмет в оборот отец Поппо, а то еще хуже — барон посадит гребцом на какое — то саксонское корыто… Да, он видел единственный выход. И Северянин стал бочком продвигаться к выходу. Довольно успешно он преодолел расстояние вдоль всего пиршественного стола. По пути пришлось выпить еще полную чашу вина. Он жаждал опьянения, но оно все не наступало, лишь ноги стали ватными. Без приключений обогнул главный дом усадьбы. Оставалась самая малость — выбрать на стене место пониже и выждать, когда стражники устанут или отвернутся.
Но проклятые саксы не уставали и не отворачивались. Один караул постоянно перемещался внутри просторной усадьбы, другой — снаружи. Сверкали во мраке золоченые шишаки офицеров, звякала сбруя, фыркали кони. Даг сидел, съежившись, у дровяного сарая и размышлял о своей непутевой судьбе. В крайнем случае можно было вернуться на ферму к приемному отцу. Наверняка Олав Северянин обрадуется ему, и мама обрадуется, и почти наверняка до Свеаланда эта драка долго не докатится. Там можно отыскать следы Ульме Лишнего Зуба. Хоть он и поступил не слишком честно, но в фелаге «Белого Быка» есть доля кровника Руда и доля братца Сигурда…
А можно поступить на службу к конунгу свеев Эрику Шестому, хоть он и не такой великий полководец, как Харальд Датский. Но не лизать же сапоги этим наглым германцам!..
Из размышлений его вырвал треск катящейся повозки и резкая вонь. Полуживая кобыла влекла за собой телегу с отбросами, для нее уже отпирали створку в боковых воротах. Во мраке виднелся косогор, с которого, видимо, скидывали кухонные объедки и прочий мусор.
Северянин встал. Покачнулся, едва не упал — все же вино сделало свое гиблое дело. Он сумел запрыгнуть на повозку и, перевалившись через низкий, заляпанный грязью борт, забился в щель между двумя вонючими бочками. В бочках плескались остатки вчерашнего пира и пировали крысы. Возница — клейменый трель в обвислой шляпе, уныло щелкал бичом. Он остановился на задах кухни, забрал у кухарок котел с отбросами и вывернул содержимое в бочку.
Даг спрыгнул с телеги, при этом напугав кривобокого малого до икоты. Это был нестарый мужичок, из тех, о которых говорят, что корова в детстве лягнула. Он трясся в рваном плаще и не мог вымолвить ни слова. Северянин жестами приказал ему раздеваться. Получив вместо вшивого плаща чистую шерстяную рубаху и в придачу пару серебряных монет, возница замяукал по — детски и заплясал от восторга. Даг закутался в грубую смердящую ткань, поглубже на уши натянул крестьянскую шляпу и щелкнул бичом.
Стражники у ворот и не подумали проверять повозку, напротив — заворчали, чтоб лучше не возвращался. Позади громыхнул засов. Колеса застучали по кочкам, подуло свежим морским ветром, сбоку открылась непроглядная туманная даль. Лошадка сама знала, куда идти. Навстречу из тумана шагнули караульные, пришлось остановиться. Даг обратил внимание, что саксы несут службу вместе с людьми Харальда. Очевидно, обе стороны все равно не доверяли друг другу.
Его пропустили дальше. Даг выбрался из телеги, когда лошадь остановилась на краю обрыва. Позади во тьме перекликались стражники, блуждали огни. В любом случае ждать, пока обнаружат подмену, Северянину не хотелось.
Он побежал, благо глаза прекрасно видели в темноте, как и прежде. Подводили ноги. Спускаясь между сосновых корней, он несколько раз спотыкался и летел кубарем. Дорогие штаны порвались, он поставил себе несколько синяков, разодрал в кровь ладони и вдобавок потерял сапог.
Так и вывалился на берег. Без оружия, без перстня, без единой монеты, в грубом шерстяном плаще и дурацкой пастушеской шляпе. Все его имущество осталось ка столе у мерзкого графа Герхарда. Северянин встал на колени и, помогая себе пальцем, попытался вывернуть желудок. Получилось неважно, горячительная смесь успела всосаться в кровь. Он тоскливо огляделся. Наверху полыхали цепочки костров, там продолжалось веселие по случаю заключения мира. Внизу, в двадцати локтях от куста, за которым корчился Даг, шептала вода. На воде покачивались сонные норвежские драккары.
Даг почти не удивился, что очутился в нужном месте, — волчья часть натуры не спала. Оставалось осуществить задуманный план.
Где на четвереньках, где кубарем, он скатился к самому берегу. Услышал песню, удары по струнам. Дружинники отдыхали, выставив редкие посты. Нападения ждать не приходилось — в зоне видимости точно так же отдыхал германский флот. На узкой полосе пляжа Северянин обнаружил три вскрытых бочонка. Значит, Хакон Могучий не забыл о своих дружинниках!
В голове шумело. Вместе плясали канаты, звезды, корпуса драккаров и пенные волны. Даг вошел в черную воду, доверяя своей метке. Он брел, пока не стало по горло, и почти сразу стукнулся головой о просмоленный борт. Дальше все произошло само собой. Сорвавшись раза три, ободрав мозоли с ладоней, он дотянулся до планшира. На палубе спали люди, на корме возвышалось что — то темное — шатер. Там горела лампа, и слышались пьяные разговоры. Северянин был не способен рассуждать, тело само поползло к палубному люку. Он провалился вглубь, в густой привычный запах копченого мяса. Ударился несколько раз и успел удивиться, какой большой и глубокий корабль ему достался. Нащупал мешковину, натянул на себя, поджал дрожащие ноги… И уснул.
Глава сорок третья,
в ней никто никому не врет, но приходится делать выбор между сушей и морем
Очухался он от удара в живот.
Наверняка, это был не первый удар, потому что его схватили за волосы и затянули на шее петлю. Только тогда он очнулся окончательно. Одежда почти высохла, только хлюпало в сапоге.
— Он нализался, как проказница Гвен, когда мы возвращаемся с добычей! — произнес мужской голос.
Несколько человек расхохотались в ответ. Видимо, проказницу Гвен знали многие. Но Дагу стало не до смеха, когда он открыл глаза.
Сперва он увидел дорогие сапоги из телячьей кожи, с двойной шнуровкой. Затем — ножны, обвитые серебряными лилиями. И наконец — опухшую от бессонной пьянки, багровую физиономию… самого норвежского конунга. Левый глаз конунга иногда страшно дергался, тогда Хакон спохватывался и растирал лицо ладонью. Но здоровым глазом смотрел беззлобно, даже сочувственно. Как смотрят порой на раздавленного зверька. Даг прислушался к своим ощущениям. Побили его несильно, конечности целы, в голове звенит… а под килем драккара вовсю гуляют волны.
Удалось! Они вышли в море и не заметили его! Вот только Северянин никак не рассчитывал напороться на самого конунга. Если честно, он рассчитывал отсидеться в трюме, а там — как повезет. Всяко, норвежцы поплывут в свою страну вдоль берега и будут вставать на якорь по ночам…
— Я тебя узнал, хоть ты нарядился нищим! — сипло каркнул Хакон. — Это ведь ты убил ярла Северного Мера! Ты убил моего тула! Я запомнил тебя, но не думал…
Хакон покачал головой. Он сидел под тенью шатра, на высоком походном троне с резными ручками. Вытянул руку, ему подали богато отделанный рог с пивом. Конунг пару раз жадно отхлебнул, на усах повисла густая пена. Даг тем временем получил передышку и возможность осмотреться. Петля на шее позволяла слегка покрутить головой. Только нетрезвым состоянием можно было объяснить, что он ночью полез на корабль самого Хакона. Драккар выглядел роскошно, имел больше двадцати пар весел, расписной шатер и красивый бронзовый флюгер на мачте. Сейчас половина палубы была занята еще одним шатром, длинным и низким, так что мачта торчала прямо из дырки в шерстяном полотнище. Под длинным шатром Даг приметил черные сутаны и груду сундуков.
