Орки плачут ночью - Капустин Вад (книга жизни txt) 📗
-Найду, наверное, – доводы Сыромятина казались убедительными, но на душе опять стало тоскливо, как после смерти бабки. Жизнь, которая начала было налаживаться, неожиданно покатилась под откос.
-Нечего здесь рассиживаться, – вернул его к реальности Никита. – Тебе пора. Да и мне нужно уладить кое-какие дела. В общем, так: собираешь своих, объявляешь марш-бросок на Авалон и бегом, вперед. Я тут немного похимичу со временем, будете на месте завтра на рассвете, прямо в тылу врага – Истиэли подходят к городу с востока. Ну, а дальше – на твое усмотрение.
Черная коробочка громко щелкнула, и перед Мясоедовым распахнулся люк звездолетки. Он шагнул вперед. Неяркий холодный свет раннего осеннего утра едва не заставил его поверить, что все произошедшее было просто страшным сном. Но беглый взгляд назад, на медленно исчезающий серебристый корабль заставил сердце тоскливо сжаться. У него оставалось только три дня. Три дня на войну, на любовь, на прощание с орками, с друзьями, с Кьярой.
Севка еще успел вернуться в палатку и привлечь к себе проснувшуюся девушку. Они торопливо, жадно любили друг друга, и Дора казалась такой счастливой, что Мясоедов не решился сказать ей об отпущенном им на любовь сроке. Позже будет легче – зачем-то соврал он самому себе.
Потом зашумел, пробуждаясь, орочий лагерь, и Севка помчался собирать вожаков, чтобы объявить суточный марш-бросок на Авалон.
-Нам поможет Великий Отец! – объяснил полуорк. Ну, или владыка Неба, – мысленно поправился он. А может быть, и оба, как посмотреть.
Беля в лагере уже не было, а Мэн и волшебник дожидались Мясоедова, чтобы обменяться на прощание парой слов. Марк выглядел неожиданно помолодевшим и посвежевшим.
Что значит, к бабе успел сбегать! – одобрительно подумал Севка, с тоской вспомнив о собственных проблемах. Хотя баба у Марка была чебурашка еще та! Сам Севка не доверил бы ее заботам и таракана. Но может, волшебнику такая и нужна? Однако времени на лирические раздумья не было.
-Мы будем в Авалоне завтра на рассвете, – уверенно пообещал он. – Можете на нас рассчитывать. И не забудь, что ты обещал!
-Я помню, – кивнул на прощанье полуэльф, и оба исчезли во вспышке портала.
Грузовых спурсов, повозки с продовольствием и прочим добром было решено оставить в Чернолесье под присмотром Ларса. Оставили с ограми и самок, и детей. В Авалон отправлялись только те, кто мог сражаться.
Ларс явился принимать на хранение оркское «добро» в сопровождении пятерки серокожих громил, глядевших на молодого владыку с тупым обожанием. Прощание с другом вышло коротким и скомканным, первое в череде прощаний с Кьярой.
-Прощай, – Мясоедов внезапно почувствовал, как ему будет недоставать этого добродушного флегматичного парня, неспешных бесед у костра, философских рассуждений и неожиданных откровений. В одной рок-группе им уже никогда не сыграть. – Может быть, еще когда-нибудь свидимся.
-Все будет хорошо, – ободряюще улыбнулся Ларс, неправильно понявший причины волнения друга. – Не бойся, я тут за твоими вещичками присмотрю. Это ведь ненадолго!
Не имея возможности ничего объяснить, Севка только вымученно улыбнулся в ответ. Если они когда-нибудь и увидятся, то очень и очень нескоро.
Дориана и сопровождавший ее приветливый пожилой гном, успевший за время пребывания в лагере отправить куда-то несколько вестников с таинственными посланиями и даже получить ответные письма, были единственными, кто отправился в поход на верховых спурсах. Остальным предстояло проделать суточный путь до Авалона бегом, вооруженными лишь легкими дубинками – для уличных боев такое оружие сочли самым подходящим.
Марш-бросок до Зеленой Долины остался в Севкиной памяти кошмаром обрывочных воспоминаний. Безумный бег, две короткие передышки на перекус, суматошное мелькание картинок и пейзажей. Бегущие орки обгоняли даже спурсов.
Дориана и ее спутник как-то незаметно отстали. На первом же привале гном с улыбкой объяснил оркскому вожаку, что порядочной девушке не место на войне, и он, Гисп, постарается ее доставить прямо к отцу, который как раз ведет армию в Зеленую долину. А встретится она с женихом уже в безопасности, в Авалоне.
Севка, собиравшийся поговорить с невестой начистоту, не слишком огорчился, отложив разговор до «после войны». В суматохе ему не удалось пообщаться даже с Гуррххом и Влаком, чтобы предупредить о своем скором уходе к «Великому отцу».
Под утро на подходе к Зеленой долине, Мясоедов объявил короткий привал – на сон. С первыми лучами солнца орки приблизились к городу с северо-востока. Почти сразу же стало ясно – поход в Авалон был ошибкой. Под ударами объединенных армий Лонгов и огромного войска гномов, которое привел Норр, мятежники отступали. Появление орков лишь довершило разгром.
Клеманс и Рассель бежали, бросив обреченных соратников, и к вечеру того же дня, когда в Авалон пришли светлолесские дружины во главе с Любомиром и Гвалхом, руянцам осталось только принять участие в празднестве и суде над побежденными. И не только над ними.
Вернувшись в Долину суда на ночевку, усталые орки оказались чуть ли не пленниками – долину окружало огромное гномское войско, настроенное далеко не дружелюбно. Утихомирив разъяренных вояк и пообещав, что к утру недоразумение выяснится, Мясоедов отправил всех спать, даже не выставив часовых. Измученные суточным переходом и днем выматывающих уличных боев, спали орки спокойно. Ночью никто их не потревожил.
Утром за Севкой явилась четверка суровых гномов с боевыми топорами – чтобы препроводить на Совет. За ним, как обычно, увязался младший брат. Полуорк не возражал: если все пойдет как должно, орчонку придется занять его место уже сегодня. Они поспешно вскарабкались на насыпь.
Увидев судей в белом, Севка криво усмехнулся. По иронии судьбы, его последний день на Кьяре начинался так же, как и первый – с суда.
Только вот публики в этот раз было больше, а председательствовал суровый Норр. Бесследно исчезнувшего Авреля так и не удалось отыскать. Площадку суда окружала разномастная толпа. Многие были вооружены.
В центре, в разных углах площадки располагались три скамьи «подсудимых». Одну из них занимал темноволосый высокий эльф – единственный вожак мятежников, не бросивший своих на произвол судьбы. Волосы, заплетенные во множество косичек, черный кожаный костюм и небрежно повязанный на шее пестрый платок делали Истиэля похожим на морского пирата. Лицо его было совершенно бесстрастным.
На второй скамье, к удивлению Севки, сидел Мэн, тоже выглядевший не слишком счастливым.
Третью скамью предстояло занять Мясоедову – именно к ней его подвели конвоиры. Полуорк устало плюхнулся на скамью и широко зевнул – ему не хватало, как минимум, суток здорового сна. Бросив на наглеца сердитый взгляд, Норр начал заседание, приветствуя судей.
-Итак, – гном наконец перешел к делу. – Сегодня нам предстоит избрать владыку Зеленой долины и решить судьбу преступников, выступивших против законной власти. Однако, – Норр сделал многозначительную паузу, и Мясоедов насторожился.
-Однако, – повторил гном. – Сначала я хотел бы узнать, как в Авалон посмели явиться орки, которым сейчас следовало бы находиться в Восточных горах. Что ты можешь сказать в оправдание? – он обернулся к Севке, и тот, с полустоном поднявшись с удобной скамьи, вышел вперед.
Обвинение не было неожиданным, но времени подготовиться к защите не оставалось, и полуорк решил просто говорить правду, надеясь на справедливость Совета.
-Мы прибыли в Авалон по просьбе законного наследника эльфийского владыки и завтра же утром вернемся в Чернолесье, где нас ожидают женщины и дети, – коротко объяснил он.
-Кто может подтвердить твои слова? – поинтересовался гном.
-Думаю, что будущий владыка эльфов не откажется…, – Севка бросил короткий взгляд на Мэна, но тот по-прежнему смотрел в сторону.
-Будущий владыка? – возмущенно переспросил Норр. – Как может стать владыкой тот, кто готов призвать к себе на помощь осужденных преступников, подвергая опасности всех остальных? Мы ждем твоего ответа, Эммануэль!
