Двойник для шута - Угрюмова Виктория (прочитать книгу .txt) 📗
— Я бы вообще не удивился, если бы этот рыцарь выиграл турнир. Смотри, какой он ловкий. Если бы нужно было убивать, то он бы, вне всякого сомнения, перерезал многих противников. Он работает мечом очень легко, но не складывается ли у тебя впечатление, что это оружие ему не очень подходит?
— Возможно, — пожал плечами граф. — Но ведь многие виды оружия на турнире запрещены, так что ничего странного, если обычно он и вправду пользуется другим. Это не так уж и важно — мне доставляет удовольствие просто смотреть, как он двигается, как легки и изящны его выпады.
Схватка кипела с неистовой силой. Многих рыцарей уже унесли с арены, но сосчитать, сколько же осталось, было просто невозможно. Соперники сбились вплотную на крошечном пятачке и обменивались яростными ударами, одновременно пытаясь сбросить друг друга с седел. Особенно легко это удавалось все тем же Лагуамбону, Амхарау Красноклювому и Бодуэну Кейденскому. Именно сине-белый щит Бодуэна и врезался что было силы прямо в голову багряно-черного рыцаря, привлекшего внимание Теобальда и князя Даджарра. Произошло это случайно: багряно-черный бился своим зазубренным мечом с красавцем Амхарау и на других противников даже не оглядывался, а Бодуэн отчаянно отбивался от воина в доспехах, покрытых желтой эмалью, и шлеме с тремя прямыми рогами. Соперник Амхарау просто попал под удар Бодуэна, когда тот отбрасывал назад руку со щитом, изворачиваясь, для последнего, оглушительного удара. Желтый и багряно-черный упали одновременно, но желтый просто рухнул с грохотом, словно мешок, набитый скобяными изделиями, а рыцарь «серебряной руки» падал, словно в толще воды, — медленно и плавно, будто подстреленная птица, которая пытается удержаться в воздухе и еще изредка взмахивает крыльями.
Его рука, затянутая в серебристую кольчужную перчатку, в последний перед падением момент бессильно раскрылась, явив миру пустую ладонь, вытянутую к равнодушному небу, и все кончилось.
Большая часть зрителей даже не обратила внимание на то, что оруженосец и герольд в багряно-черных камзолах выбежали на арену и унесли тело своего хозяина, а также увели и его коня, упирающегося, разгоряченного схваткой, а потому не желающего подчиняться. Только Теобальд с Аббоном переглянулись с сожалением:
— Вот яркий пример неудачи. Если бы Бодуэн имел что-то против этого воина, я еще понимаю. Так ведь он же его оглушил, даже не заметив. Думаю, он действительно его не видел.
— Обидно, — согласился князь Даджарра. — А я уж было заинтересовался им всерьез.
— А вы, государь, как думаете? — обратились они к императору, который до этой минуты так же напряженно следил за состязанием.
Турнир определенно удался в этом году.
— Что? — спросил император, протирая глаза, слезящиеся от напряжения. — Что я должен иметь в виду, мой добрый Аббон?
— Мы с Теобальдом говорили о падении багряно-черного участника. Вы обратили на него внимание? Хоть ему и не повезло, он весьма и весьма искусный воин.
— Да, я его заметил, — отвечал император. — И удар Бодуэна видел. Он что, оглушил беднягу? Я отвлекся на несколько минут: в глаз что-то попало.
— Может, я посмотрю, государь мой? — спросила императрица.
— Если вам не трудно, Ваше величество, — улыбнулся Ортон.
— Где вам неловко? — поинтересовалась Арианна, внимательно разглядывая глаз государя.
— Вроде, в уголке глаза. Но, думаю, это просто соринка, занесенная ветром. Скоро должно пройти, ничего серьезного.
— В таком случае не стану вас отвлекать.
— Спасибо, дорогая. Не откроете ли мне секрет — кого вы видите победителем?
— Да, — не удержался Сивард, нагибаясь к императрице, — кого вы избрали, Ваше величество?
— Я, право, и не знаю, господа. Я все же слабая женщина. А ты, Алейя, что думаешь?
— Ничего, Ваше величество. Мы ждем вашего признания — кому вы симпатизируете?
— Ну, мне кажется, что сине-белый рыцарь, а также два ходевенских великана — Амхарау и Лагуамбон — вполне могут продержаться до конца схватки.
— У вас острый глаз и проницательный уи, — молвил граф Шовелен, который вместе с Троем занимал места рядом с герцогом Дембийским. — Я уверен, что так оно и будет. Причем, говорю это вовсе не для того, чтобы польстить вам, Ваше величество. Я сам только что высказывал герцогу свое мнение, и оно полностью совпало с вашим.
— Это прекрасно! — обрадовалась Арианна, хлопая в ладоши. — Скажу больше, господа: я даже сделала несколько ставок забавы ради и, кажется, что-то выиграю.
— Много выиграете, — расхохотался шут. — А вы рачительная хозяйка, Ваше величество! Хороший же способ вы избрали, чтобы пополнить государственную казну.
Тут рассмеялись все.
На арене между тем события развивались все быстрее. Из первоначальных сорока участников в седлах еще держались всего семь; все фавориты оставались на арене, что придавало схватке еще большую остроту. Наконец Бодуэну удалось поразить тетума Эш-Шара, и тот кубарем скатился с седла, оглушенный булавой энфилдского лорда. Еще двое воинов упали почти одновременно: одного выбил из седла Амхарау, а второй налетел на исполина Лагуамбона, словно волна на прибрежную скалу, так же ударился и рухнул к копытам его коня.
В этот момент в ход битвы вмешались гвардейцы императора. Нужное количество участников для следующего — третьего и последнего — тура было отобрано, и они остановили состязание, возвестив о победе четверых: лорда Бодуэна Кейденского, князя Элдереда Теленгита, Амхарау Красноклювого и Лагуамбона из Унангана.
В то время, когда на арене объявляли имена победителей, с высокого холма над берегом Алоя взмыла в чистое небо огромная, стремительная птица.
Митхан сделал широкий круг в облаках и безошибочно выбрал направление на Бангалорские острова.
Если ты чего-нибудь не знаешь, спроси у своего друга. Если не знает он, то узнает у кого-нибудь, с кем знаком, ну а уж если и тот понятия не имеет, о чем его спрашивают, то наверняка отыщет знающего человека. Потому что с каждым следующим кругом все больше человек вовлекаются в ход событий.
Из рук в руки передаются подчас такие важные, такие страшные тайны, что только диву даешься, отчего человечество еще не выкинуло слова «секрет» и «тайна» из своего словаря.
Надо признать также, что связи подобного рода весьма развиты в мире воров, контрабандистов и членов тайных обществ. Они гораздо лучше работают, чем цепочки людей, состоящих на службе у закона, и потому те, кто находятся на противоположной стороне, все еще существуют, а иногда даже выходят победителями из бесконечного противостояния со своим же государством. Как это получается, по какой причине — сказать трудно.
Во всяком случае, Коротышка Ньоль-ньоль, а вместе с ним Крыс-и-Мыш отправились за необходимыми сведениями не в Тайную службу империи, здание которой располагалось на площади Цветов и было весьма почитаемо законопослушными гражданами, а к тем, кого законопослушным и в страшном сне назвать не получалось.
Они явились в портовую гавань ближе к полуночи и направили свои стопы к таверне под названием «Дикая луна и домашний сыр», над мистическим смыслом которого билось уже третье или четвертое поколение подряд. Хозяин «Луны и сыра» был большим почитателем Джоя Красной Бороды, и именно ему оставляли почту или устные сообщения для славного контрабандиста. Он никому и никогда бы не признался в этом, так что сами по себе Крыс-и-Мыш могли носом землю рыть, а не выяснили бы во веки веков, куда им обращаться с этим вопросом.
Когда они вошли в таверну, хозяин — Кривой Алмерик (прозванный так исключительно потому, что, будучи недовольным, смешно кривил правую половину лица) — обернулся в их сторону и… конечно же скривился.
— Что угодно господам? — спросил он с такими интонациями в голосе, что господам сразу стало ясно: ни дикой луны, ни домашнего сыра, ни приветливого приема они здесь не получат.
В «Луне и сыре» не любили неизвестных посетителей, да еще с умными и проницательными глазами.
