Некромерон - Угрюмов Олег (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗

– Представляете, – твердил он всем и каждому, дергая ведро и мешая набирать воду, – лезет из-под воды такое рыло. В глазах плывет, всюду туман, и вдруг – рыло. Я обомлел. А оно, чудовище это, меня в пасть запихивает. Я его и проклял: чтоб ты, говорю, гад, подавился мной! А оно возьми и подавись. Да как! В слякоть. И скажите после этого, что мое слово не имеет заклинательной силы!!! Пускай мессир Зелг ко мне заглянет, я ему опыт передам, подучу маленько. Кто ему поможет, как не мы, старшие товарищи, мастера, хранители тайн?

Когда после сражения честная компания вернулась в замок, отмокла в свое удовольствие в огромном мраморном бассейне с теплой водой («Где вы заказывали такую прелестную плитку, милейший Думгар? – спрашивал король. – У кобольдов? А мне нельзя? По знакомству?») и расселись за празднично накрытым столом, к вящей радости Такангора, который никак не мог понять, зачем мыться, если хочется есть, – состоялся важный разговор.

– Не стоит вам преуменьшать свои заслуги, мессир, – говорил добрый голем. – Вы, несомненно, многое положили на алтарь победы. Разрешите предложить тост за двух главных героев этой битвы: мессира Зелга и милорда Такангора!

Тост вызвал у присутствующих радостное воодушевление, в потолок взлетели пробки, раздался звон бокалов, и настроение у всех стало окончательно праздничным.

– Ах, Думгар! – растрогался Зелг. – Мне приятно, что ты так думаешь…

– Все так думают, – ввернул король. – Послушайте, а это что, действительно немериды? Полное блюдо? Можно одну? А это то самое мугагское вино?

И Юлейн откинулся на спинку кресла, обмахиваясь платочком. Маркиз Гизонга сидел неподвижно, но глаза его стали похожи на два гроссбуха, в которых мелькали цифры.

– Спасибо, господа, – растрогался Зелг. – Угощайтесь. Я просто хотел сказать, что по сравнению с Генсеном я – щенок, у которого еще глаза не открылись, не то что зубы не прорезались.

– При всем уважении к тебе, мой мальчик, ты совершенно прав, – согласился Мадарьяга, приникая к коллекционной бутылке драконьей крови. – Ты держался молодцом, но с тобой я бы рискнул сразиться – теоретически, только теоретически, – а вот с Генсеном – увольте. И мне не стыдно в этом признаваться. Это хуже, чем правда, – это неоспоримый факт. Но больше всего я восхищаюсь нашим славным полководцем. Как ты не побоялся, Такангор?

– Пхе, – сказал честный минотавр. – Еще как боялся. Но кому-то же надо было это сделать. Мессир всем и каждому заявляет, что он убежденный пацифист. Я и подумал, что пасть со славой на поле боя не входило в его планы.

– Что же все-таки происходило? – уточнил Юлейн.

– Тоже мне пухнямский тарантас! – заявил доктор Дотт. – Развели тумси-пумсинские тайны, когда все и так понятно, даже вот ей. – И он указал на безголовое привидение, благоговейно державшее рукав черного халата. – Для тех, кто все еще задумчив, поясняю: Кассария сделала выбор.

– О чем это вы? – удивился генерал да Галармон.

– Сложно объяснить в двух словах, – откликнулся, ко всеобщему удивлению, граф да Унара. – Как я понимаю, вотчина кассарийских некромантов обладает собственной волей и разумом. А посему принимает участие в выборе своего нового хозяина; может не признать наследника, которого официально считают законным; может симпатизировать ему и тогда будет оказывать всемерную поддержку и помощь, а это ох как немало! – Он пошевелил губами и подвел итог: – Хотя я все равно этого не понимаю и никогда не пойму. Но я верно обрисовал ситуацию?

– Совершенно верно, – согласился Думгар, ухмыляясь. – Нельзя пояснить проще и короче. Что значит, умный человек.

– Но я ничего не чувствовал, – огорчился Зелг. – А вдруг я ее не понимаю и она на меня обидится?

– Исключено. Обиделась бы – мы бы здесь не сидели, – хмыкнул вампир.

– Все равно странно.

– Привыкай. Скоро ты поймешь, что кассарийскому некроманту странным может показаться только одно – жизнь так называемого нормального человека. А все остальное в порядке вещей.

– А я как раз задумался о нормальной жизни, – признался Зелг несколько смущенно. – Такая прелестная девушка была. Думгар, ты ее не знаешь? Откуда она такая?

– Какая девушка? – заинтересовался пылкий доктор. – Где?

– Ну, у ворот замка, – пояснил герцог, чувствуя, что друзья не улавливают смысл его речей. – Ну та, с васильками и собакой. Милорд Такангор, вы-то ее точно видели! Она стояла прямо перед вами!

– Может, и стояла, – пожал плечами минотавр и придвинул поближе блюдо с жарким. – Я на девушек внимания не обращаю. Особенно когда не покушавши.

Вот когда встречу такую красавицу, как моя маменька… А то прочат мне какую-то девицу Эфулерну…

– Какую девицу? – окончательно запутался Зелг. – Господин Крифиан, вы у нас самый зоркий, вы-то помните?

– Кого?

– Девушку с синими глазами, с букетом васильков. Локоны такие непокорные. Веснушки. Ножка маленькая, изящная. Кожа такая белая, будто мраморная. И собака у нее еще была, большая такая собака. Ну что, никто не помнит?

Все переглядывались.

И только губы Думгара неожиданно растянулись в мечтательной, нежной улыбке.

– Это вам, милорд, надо было бы побеседовать с его светлостью Узандафом. Думаю, только он сможет объяснить вам истинную причину нашей внезапной близорукости.

– Странно, странно, – бормотал Зелг. – Девушка улыбалась… Под аркой. Арка вся в цветах и лентах… Ну что, господа! У меня есть тост: выпьем за всех нас – от генерала до солдата хлебопекарной роты…

При упоминании о хлебопекарной роте король Юлейн непроизвольно подпрыгнул на своем кресле.

– …за тех, кто вернулся с поля боя. И за то, чтобы…

– Снова вернуться на поле боя! – завершил его тост Такангор. – Надо же когда-то начинать делать карьеру!

– Милорд, я неоднократно указывал вам на то, что я убежденный пацифист, – насупился Зелг.

– С этим тоже надо что-то делать. И поскорее, – заявил минотавр.

– Не кажется ли вам удивительным, милый граф, – спросил Гизонга, наклоняясь к да Унара, чтобы чокнуться, – что после стольких происшествий и невероятных событий мы все-таки добились того, чего хотели? Так или иначе, но я плохо представляю себе, что кто-то из граждан Тиронги в ближайшее время захочет принять участие в гражданской войне.

– Молодчина, внучек, какой ты молодчина!

– Это не я, это минотавр. И еще наша Кассария.

– А тебе не приходило в голову, что ни минотавр, ни тем более Кассария не стали бы помогать не слишком достойному?

– Дедушка, это банальность. От тебя я ждал большего.

– Он ждал! Он уже указывает мумии деда, что и как тот должен говорить! Не учи дедушку кашлять. Что поделаешь: кровь, порода. Все мы такие, властные. Я тоже был совершенно несносным лет пять или шесть после победы при Пыхштехвальде.

– Я тщательно слежу за тем, чтобы у меня не закружилась голова от успехов.

– Ну-ну…

– Дедушка, а ты веришь в любовь с первого взгляда?

– Нет, не верю. Обычно я влюблялся со второго, а то и с третьего. Я был серьезен до ужаса.

– Ну да. А Думгар говорит, что ты любил застолья и гулянья и вообще не ложился спать лет до ста.

– А ты ему передай, что это непедагогично – дискредитировать славных предков за здорово живешь, только из любви к истине.

– Он и сам знает. Но считает, что непедагогичнее мифологизировать предков и тем самым вырабатывать комплекс неполноценности у подрастающих молодых поколений. В данном случае – у меня.

– Прекрасно. Он, часом, не защитил еще одну диссертацию, по проблемам воспитания детей? Нет?