Маг-менестрель - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (читать книги полностью TXT) 📗

— Вероятно, стоит дать работу мужчинам, например, набирать их на постройку казарм, чтобы затем увеличить численность войска, — принялся размышлять Бонкорро. — Также можно было бы набирать людей для починки всех мостов, залов и памятников, которые при моем деде превратились в развалины...

— Чушь! — фыркнул Ребозо. — Где мы денег на это наберем?

— Верно, — кивнул Бонкорро. — Нужно найти для этих людей такую работу, которая приносила бы прибыль в казну, — помимо работ общественных.

Мэт вмешался, покуда Бонкорро не успел еще изложить собственный «Новый Курс»* [18].

— А как быть с женщинами?

— Вот именно! — Бонкорро прищелкнул пальцами и обернулся к Мэту. — Засадить их за вязание кружев! Обучить их тончайшему рукоделию судя по тому, что умеют крестьянки в поместье барона Гарчи, это не так уж и трудно сделать! Тогда мы сможем торговать коврами, вышивкой и прочими изящными вещицами!

— Но ведь ткачеством издревле занимаются мужчины! — воскликнул Ребозо. На лбу канцлера выступила испарина.

— Я же не говорю — у себя дома, — возразил Бонкорро. — К тому же в других странах женщины ткут сами. Нет, нам следует создать новое производство. Пусть деревенские мастерицы проявят себя!

— Корона не может так рисковать!

— Только корона и может! — с металлической ноткой в голосе парировал Бонкорро. — Иначе корона бы не владела всем, чем владеет!

Ребозо издал отчаянный вздох.

— Несомненно, корона владеет всем! Но, ваше величество, если вам непременно хочется упорствовать в этой глупости, сделайте по крайней мере так, чтобы вся прибыль шла к вам!

— Нет, я обязан удобрять свои поля. — Бонкорро уставился в пространство, во взгляде его появилась мечтательность. — Мы отыщем предприимчивого купца, который будет готов работать по двадцать часов в день в течение ближайших шести лет, одолжим ему денег на обустройство производства — нет, нужно будет найти пять таких купцов! А потом, когда затраты окупятся, мы найдем других купцов, чтобы они начали такие же производства! Какая восхитительная идея!

— Социалистический капитализм. — Мэту было жутко интересно воочию наблюдать за борьбой авторитетов. Правда, Ребозо вряд ли мог остановить размечтавшегося короля. Либо канцлер действительно не такой уж могущественный колдун, либо таковым является король.

А возможно, Ребозо просто играет более тонкую игру, чем о том думали Мэт и Бонкорро...

— Как ты сказал, Маг? — с любопытством переспросил Бонкорро.

— Я бы назвал ваше величество материалистом, — осторожно выговорил Мэт, — несколько идеалистичным, правда, но все равно материалистом.

— Согласен, если материализм — не религия. — И Бонкорро снова посмотрел на Мэта, прищурившись.

— Знаете, для некоторых людей он становится религией, но будьте покойны, для вас не станет. Вы, похоже, ухитрились привнести нечто совершенно новое в средневековое общество.

— Неужели? Что же именно?

— Светскость, — ответил Мэт. — Светскость, которая сама по себе ни добра, ни порочна.

— Что ж, в таком случае я буду светским королем! Потому что я напрочь отказался и от Добра, и от Зла, верховный Маг, в этом можешь не сомневаться.

— Ничего удивительного. Ведь вы видели, как вашего деда убило одно, а вашего отца убили, несмотря на его преданность другому. Но насколько я понимаю тот мир, в котором мы живем, ваше величество, выбора у вас нет: вы обязаны быть либо таким, либо другим. Даже если при жизни вам удастся сохранять некое равновесие, вы не сможете избежать последствий после смерти.

— Молчи! — крикнул король, — нечего пугать меня концом жизни, пока я еще так молод!

— Memento mori* [19]! — проговорил Мэт, гадая, насколько близка латынь его родного мира к тому романскому языку, который мог быть понятен королю.

Видимо, латынь таки оказалась понятна. Глаза Ребозо смотрели с ужасом. Но вот Бонкорро, видимо, недоставало образования, потому что молодой король только нахмурил лоб и сказал:

— Я не стану думать о загробной жизни до тех пор, пока не найду мистического заклятия, которое поможет моей душе прекратить существование, как только умрет мое тело! Может быть, я лишу себя радостей блаженства добродетели, но я хотя бы надую Сатану, избежав наказания за грехи.

Подумать только, а ведь большинство людей так жаждали бессмертия!

— А как бы вы себя почувствовали, если бы я, обратившись к вам, провозгласил: «О король, живи вечно!»

— Мысль интересная! А ты знаешь, Маг, как этого достичь?

— Боюсь, что нет, — откровенно признался Мэт.

— Вместе с тем все равно весьма любопытно, — задумчиво проговорил Бонкорро, — нужно будет разыскать колдуна с научным складом ума и поручить ему поразмыслить над этим.

Канцлер понял: от этой темы нужно срочно уходить.

— Ваши подданные очень хвалят вас, ваше величество. Они говорят, что вы добрый король, хороший. Некоторые даже говорят, что великий.

В конце концов лесть еще никогда до беды не доводила.

— Я не против. — Бонкорро довольно усмехнулся. Однако взгляд его был осторожен. Лесть он распознал и явно хотел знать, к чему она. — А вот твоя магия, верховный Маг, — ты черпаешь силу от Бога?

— О да, — ответил Мэт. — Хотя порой и случайно.

Ребозо так зыркнул на Мэта, словно желал ему лопнуть, а Бонкорро только немного нахмурился.

— Случайно? Как это можно быть добрым случайно?

— Кому же это понимать, как не вам! — удивленно воскликнул Мэт. — В моем случае это потому, что я жутко занят. Понимаете, обычно меня больше заботит сила поэзии, нежели ее источник.

— О, вот это поистине удивительно! — вскричал Бонкорро. — Мне всегда так нравились стихи! На самом деле я намерен учредить премию в области поэзии, как только накоплю достаточно средств!

— Понятно. Даже королям порой приходится остановиться и прикинуть, что они могут себе позволить, а что нет, — вздохнул Мэт. — То, что вы задумали, безусловно, прибыли не принесет.

— Верно, но, может быть, ты додумался до того, как извлекать из поэзии выгоду?

— О, боюсь, что не додумался. Даже здесь золота стихи не создают.

— Но как же репутация?! Ведь стихи сделали тебя тем, кем ты стал! Они дали тебе власть!

Мэт смущенно пожал плечами:

— Перо не более могущественно, нежели меч, ваше величество.

— Вот как? — Неторопливая улыбка тронула губы Бонкорро. — А давай проведем опыт, верховный Маг.

У Мэта по спине побежали мурашки.

— О... Так вы решили испытать меня?

— Назовем это так. — Ребозо зловеще улыбнулся Мэту, продемонстрировав несовершенство средневековой стоматологии.

— Да, пусть это будет испытание твоей силы! — поспешил проговорить Бонкорро. — Ибо мне не хотелось бы проявить недостаток гостеприимства, даже если гость явился ко мне без приглашения. Мы предоставим тебе апартаменты, верховный Маг.

Мэт нахмурился.

— Позвольте мне быть откровенным. Мне необходимо точно понять вас. Вы хотите предоставить мне крышу над головой и тем самым проверить, какова моя чародейская сила?

— Все дело в том, что за апартаменты тебе будут предоставлены, — уточнил канцлер, сверкая глазами.

— А-а-а, — вздохнул Мэт и поудобнее пристроил лютню за спиной. — Хотите сказать, что ночь мне придется провести в темнице.

— Ночь, — кивнул Ребозо. — А может, и не одну.

— Значит, испытание моей силы состоит в том, сумею я или нет выбраться из вашей темницы?

— Если ты такой могущественный чародей, что вынудил меня выслушивать твои советы, то ты, несомненно, с легкостью сумеешь покинуть мою тюрьму.

Мэт печально покачал головой:

— Ох, ваше величество, ваше величество. Я от вас ожидал большего.

— Да? — удивленно воскликнул Бонкорро. — Но надеюсь, ты прекрасно понимаешь, что я не могу позволить тебе беспрепятственно странствовать по моей стране, верховный Маг! Что же, ты настолько уверен в том, что тебе удастся убежать?