Вокзал потерянных снов - Мьевиль Чайна (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Умма Бальсум, то есть Бен, быстро кивнула. И снова изменила позу – встала на колени.
– Где ты находишься? – прошептала она.
– В Барсучьей топи, возле Малой петли. Бен, у нас времени в обрез. Ты где? Что произошло? Тебя что, били? – с дрожью в голосе спросила Дерхан, на грани обморока от нервного истощения и отчаяния.
Бен, находившийся в двух милях, жалко покачал головой, и Дерхан это увидела перед собой.
– Еще нет, – шепотом ответил Бен. – Меня держат в одиночке. Пока.
– Как они узнали, где ты был? – спросила Дерхан.
– Ди, не будь наивной! Они же все всегда узнают! Тут недавно был Рудгуттер, так этот гад... смеялся надо мной! Сказал, им всегда было известно, где печатается «Бэ-Бэ», просто недосуг было заняться нами.
– Забастовка, вот в чем дело, – пролепетала Дерхан. – Власти решили, что мы слишком далеко зашли.
– Нет, причина другая.
Дерхан вскинула голову. Голос Бена, вернее подражающей ему Уммы Бальсум, был тверд и ясен. Устремленный на Дерхан взгляд – решителен. Требователен.
– Нет, Ди, забастовка ни при чем. Черт возьми, да я просто счастлив был бы, если бы наша акция стала для них чувствительным ударом. Нет, это из-за статьи, чтоб ее...
– Из-за какой?.. – робко попыталась переспросить Дерхан, но Бен перебил:
– Расскажу, что знаю. Сижу я тут, и вдруг входит Рудгуттер и машет мне номером «Бэ-Бэ!». И тычет пальцем в статейку, в ту самую, что мы на пробу шлепнули, на втором развороте. «Слухи о прибыльной сделке с воротилами преступного мира». Мне кое-кто слил информацию, что городские власти кое-что сбыли, один лопнувший научный проект, преступникам. А фактов – ноль! Недоказуемо! Мы просто воду замутить хотели. Рудгуттер переворачивает газету и... сует мне в лицо... – Умма Бальсум на секунду подняла глаза. Бен вспоминал. – И ну меня прессовать: «Господин Флекс, что вам об этом известно? От кого поступили сведения? Что вы знаете о мотыльках?» Серьезно! Мотыльки-бабочки! «Вы в курсе последних проблем господина Пэ?» – Бен медленно покачал головой Уммы Бальсум. – Представляешь себе, Ди, я ни хрена не понимаю, я не знаю, во что мы влипли, но мы точно влипли в какое-то дерьмо. Боги! И сам Рудгуттер в этом замешан по уши! Потому-то он меня и арестовал... А он все твердит: вы-де знаете, где мотыльки. Расскажите, вам же лучше будет... Ди... – Бен осторожно поднялся на ноги. Дерхан хотела сказать, что двигаться ему нельзя, но слова застряли в горле, когда он осторожно пошел к ней на ногах Уммы Бальсум. – Ди, надо, чтобы ты разобралась во всем. Они боятся! Правда боятся, Ди. Мы должны этим воспользоваться. Я понятия не имею, о чем говорит Рудгуттер, но эта сволочь явно на меня грешит, и я начал подыгрывать, потому что от этого ему очень неуютно.
Робко, осторожно, нервозно Бен протянул к Дерхан руки Уммы Бальсум. У Дерхан возник в горле тугой комок – Бен плакал, слезы бесшумно скатывались по лицу. Она закусила нижнюю губу.
– Ди, что это жужжит? – спросил Бен.
– Мотор коммуникативной машины, – ответила она. – Нужно, чтобы все время работал.
Голова Умы Бальсум опустилась и снова поднялась.
Ее ладони коснулись рук Дерхан, та задрожала от этого прикосновения. Бен сжал ей левую руку, опустился на колени.
– Я тебя чувствую, – улыбнулся Бен. – Ты полупрозрачная, как привидение, но я тебя чувствую. Прекратив улыбаться, он сказал, подбирая слова: – Ди... они меня прикончить собираются. О боги... Знаешь, как страшно? Скоро эти подонки будут пытать... – Плечи запрыгали, он уже не сдерживал рыданий.
Бен целую минуту молчал, глядя вниз и плача от страха. Когда поднял взгляд, голос уже был тверд.
– Вздуй их, Ди! Надо страху нагнать на ублюдков. Надо разобраться! И для этого я тебя назначаю редактором «Буйного бродяги». – На лице Уммы Бальсум мелькнула ухмылка. – Вот что, ступай-ка ты в Мафатон. Я с информатором только дважды встречался, в тамошних кафешках. Но, думаю, там она и живет, дело оба раза было поздно вечером. Вряд ли в такое время ей бы захотелось возвращаться домой через весь город. Ее зовут Маджеста Барбайл, она мне совсем немного рассказала. Работала в секретном научном проекте, но правительство закрыло лавочку и продало какому-то крупному мафиози. Я-то думал, все это утка, ну и напечатал, из чистого озорства. Сам этой Маджесте не поверил, а тут такая реакция, вот же гадство... Значит, все правда?
Теперь заплакала Дерхан. И кивнула:
– Разберусь, Бен. Обещаю.
Бен кивнул. Они помолчали.
– Ди, – заговорил Бен ровно, – ты ведь... с помощью этой коммуни... или как там ее... Ты ведь можешь меня убить?
Дерхан ахнула, пораженная, а затем торопливо огляделась и отрицательно замотала головой:
– Нет, Бен. Только если убью коммуникатрикс.
Бен печально кивнул.
– Не знаю, сколько я выдержу... пока не проболтаюсь... Они ведь свое дело туго знают. А я...
Дерхан плакала, не открывая глаз. Плакала вместе с Беном. И оплакивала его.
– О боги... Бен, мне так жаль...
Вдруг она стала смелой и решительной – по крайней мере, внешне. Черты лица отвердели, блеснули глаза.
– Я сделаю все, что смогу, а уж ты постарайся с Барбайл разобраться, ладно? И... спасибо, – добавил он с кривой улыбкой. – Прощай.
Закусив губу, он опустил голову, затем резко поднял ее и поцеловал Дерхан в щеку. Поцелуй был долгим. Дерхан прижимала его к себе левой рукой.
А затем Бенджамин Флекс отстранился и попятился и незаметно для убитой горем Дерхан, каким-то психическим рефлексом, дал Умме Бальсум знак, что пора разъединяться. Коммуникатрикс снова затрясло, заколотило, зашатало, и с заметным облегчением ее тело вернулось в прежнюю форму.
Маленькая рукоять продолжала крутиться, пока Умма Бальсум не выпрямилась и, подойдя ближе, не положила на нее ладонь. Глянула на секундомер и сказала:
– Все, дорогуша.
Дерхан наклонилась к столу, положила на него голову. Тихо поплакала. В центре города точно так же плакал Бенджамин Флекс.
Каждый горевал в одиночестве.
Лишь через две-три минуты Дерхан звучно шмыгнула носом и села, выпрямилась. Умма Бальсум сидела в своем кресле, проворно подсчитывала, писала цифры на клочке бумаги.
Заметив, что прекратились всхлипывания, оглянулась.
– Ну что, дорогуша, полегчало? – спросила бодро. – Я тут прикинула...
Дерхан замутило от ее корысти, но это быстро прошло. Вряд ли Умма Бальсум вспомнит, что она слышала и говорила, а если и вспомнит, что с того? Таких трагедий, как у Дерхан, в городе сотни, если не тысячи.
Умма зарабатывает как посредник, ей за то и платят, чтобы рассказывать о потерях, предательствах и пытках.
Самую чуточку легче стало на душе у Дерхан, когда она поняла, что у них с Беном не такая уж особенная беда в этом полном скорби городе. И смерть Бена не будет особенной.
– Вот, смотри, – помахала бумажкой перед лицом Дерхан Умма Бальсум. – Две марки плюс пять за контакт, это семь. Я держала связь одиннадцать минут – плюсуем двадцать два стивера, да еще нобль за риск, без Штыря ведь не обошлось. Всего с тебя один нобль девять марок два стивера.
Дерхан заплатила два нобля и ушла.
Не думая ни о чем, она быстро прошагала по улицам Барсучьей топи, вернулась в более приличный квартал; попадавшиеся на глаза люди здесь не казались пугливыми зверьками, шмыгающими из тени в тень. То и дело встречались ларечники и продавцы сомнительных дешевых напитков.
Она поняла, что движется к дому-лаборатории Айзека. Он не только близкий друг, но и вроде политического единомышленника. С Беном Айзек незнаком, даже не слышал о нем, но он сможет оценить масштаб происходящего. Возможно, он придумает, что делать. А если нет, Дерхан сама с этой задачей справится, нужен только крепкий кофе и немного комфорта.
Дверь оказалась на запоре. Постучав и не дождавшись ответа, Дерхан чуть не разрыдалась. Хотела уже махнуть на все рукой и пойти куда глаза глядят, упиваясь чувством собственной беспомощности и одиночества, но тут вспомнила, как Айзек с энтузиазмом описывал любимый кабак на берегу реки – судя по всему, кошмарное местечко. Вроде бы называется «Мертвый младенец» или нечто в этом роде.
