Отмеченные лазурью. (Трилогия) - Бялоленьская Эва (лучшие книги .TXT) 📗
Бабочка спокойно сидела среди колючих побегов, медленно складывая и расправляя огромные крылья, уверенная в своей безопасности. Узор на крыльях переливался металлической чернотой и голубизной. Камушек приглядывался к насекомому со смесью восхищения и уважения. До сих пор он видел, как огромная бабочка летала очень высоко, руками не достать, точно издевалась над усилиями паренька. Коллекция насекомых, предназначавшаяся для Белобрысого, выглядела уже вполне прилично, а голубая с чернью бабочка должна была стать ее лучшим украшением. Камушек, задержав дыхание, набросил на свою добычу кусочек шелка. Бабочка выглядела так красиво, что жаль было ее убивать. Парнишка еще некоторое время любовался красотой черно-голубых блестящих крыльев, потом глубоко вздохнул и потряс головой. Мужчина должен быть твердым, разве не так? Несколько осторожных движений — и насекомая драгоценность уже покоилась в коробочке для образцов — бабочка была так велика, что едва помещалась там. Камушек еще раз осмотрел содержание коробки. Сегодня ему везло. В остатках старого перепрелого ствола удалось высмотреть огромного рогатого жука, потом он пополнил коллекцию большим светло-зеленым богомолом с сияющими и круглыми, точно жемчужины, глазами. По неизвестной причине все насекомые вырастали тут до поразительных размеров, что было достаточно неприятно, особенно когда речь шла о кусачих муравьях. (Именно так, муравьи, как и скачущие древесные пиявки, донимали тут всех больше всего.) Паренек на всякий случай старательно прочесал пальцами волосы, ощупал затылок, плечи и спину, а также проверил, по-прежнему ли штанины тщательно заправлены в башмаки. Рубаха с длинными рукавами, штаны из домотканого холста — он еще сомневался, брать ли их с собой, а теперь они оказались просто необходимы во время походов в густую чащобу наравне с ножом.
В лесу трудно точно определить время по солнцу, но, скорее всего, уже пора было возвращаться. Камушек направился напрямик в сторону берега. Он приблизительно выбирал дорогу так, чтобы выйти прямо к своему лагерю. И улыбался при воспоминании о сегодняшнем трофее. Пожиратель Туч наверняка его оценит или, по крайней мере, очень хорошо изобразит заинтересованность.
Если б не его увечье, Камушек издалека услышал бы человеческие голоса и вел бы себя осторожнее. К сожалению, он был совершенно захвачен врасплох видом чужаков. Только мгновение, длившееся не дольше нескольких ударов сердца, кучка людей, застыв, точно живое изображение, смотрела на неожиданно появившегося из леса парнишку. Камушек не успел ни посчитать, сколько их было, ни приглядеться к ним более внимательно. Его глаза восприняли только общую картину — их было больше десяти, все небрежно одеты в какие-то выцветшие тряпки, с первого взгляда отталкивавшие неопределенным впечатлением грубости и варварства.
Хуже всего, однако, что один из мужчин за задние лапки держал Лисичку, размахивая ею, точно убитым кроликом. Малышка извивалась в воздухе, безуспешно пытаясь дотянуться зубками до терзавшей ее руки.
Камушка затрясло от холодной дрожи страха, и тут же в груди его вспыхнул гнев, который застилал глаза кровавой дымкой. В руках у него был тяжелый нож, которым паренек прорубал себе дорогу в зарослях. Он не видел, куда попал — удар, клинок погрузился в чье-то тело, еще удар кулаком в лицо… следующим был мучитель Лисички. Он успел прикрыться палашом от удара Камушкиного ножа. Но паренек уже не стал ничего ждать. Схватил упущенного чужаком дракончика и понесся обратно, чтобы укрыться в чаще. Одуревшая от страха Лисичка, тоненько подвывая, вонзила ему когти в плечо. Кто-то успел схватить его за рубашку и Камушек, не оглядываясь, ударил его локтем. Пират, которому он угодил в горло, опрокинулся на спину, хрипя и держась за шею. Спасительная стена зелени приближалась, была уже совсем-совсем рядом… Удар в спину на мгновение прервал дыхание. Камушек покачнулся, споткнулся, но продолжал бежать, прекрасно понимая, что единственным спасением может быть бегство и укрытие в лесу. Драконий ребенок в приступе ужаса по-прежнему впивался в него, покрывая плечо кровавыми отметинами когтей. В боку Камушек ощущал тупую боль, но все ощущения были приглушенными, точно доходили откуда-то издалека и непосредственно его не касались. Опасность! Укрыться, уцелеть — только это имело значение тут и сейчас.
Задыхаясь, мальчик остановился только тогда, когда ноги окончательно отказали ему в повиновении. Он опустился на колени, уронив на землю и Лисичку и нож. Воздуха не хватало, а перед глазами мельтешили серебряные точки. Он тяжело и хрипло дышал, болезненный приступ кашля, казалось, разрывал ему легкие, во рту чувствовался привкус металла. Камушек коснулся пальцем мокрых губ, а потом с недоумением поднес его к глазам. Кровь.
Он чувствовал, как что-то сплывает [3] по его коже. Мокрая рубашка прилипала к спине, на светлом полотне расплывалось темно-красное пятно. Ошеломленный Камушек провел по нему ладонью, почувствовал под пальцами жесткость стрелы, торчавшей у него меж ребер. В голове парнишки крутилась одна смутная мысль: это невозможно. Это сон. Такие вещи ведь не случаются. Это наверняка ему только снится. Сейчас он проснется в своей кровати, а отец погонит его работать — чистить горшки или разбирать травы. К сожалению, стрела была более чем реальна. Как и боль, которая появилась, едва только спало возбуждение от борьбы и бегства.
Земля поднялась, ударяя паренька по лбу. Широко открытыми глазами он вглядывался в узор из прелых листьев и сухих веток.
«Не могу… — смутно подумал он. — Не могу… не могу… не могу… что?»
«Не могу сейчас упасть в обморок», — с трудом закончил он свою мысль.
Как удобно было бы сейчас потерять сознание, оставить мучения по другую сторону милосердной темноты. Но рядом прикорнул испуганный обиженный детеныш, и на самом деле вовсе не имело значения, что это не человеческое дите. Наверняка погоня была уже недалеко — у них оставалось совсем мало времени, может, только пара минут. Преследователи легко найдут их, идя по следу из примятых растений и пятен крови. Только внезапность дала Камушку недолгое преимущество. Чужаки, без сомнения, были отребьем, пиратами, торговцами невольниками или контрабандистами, поставлявшими яды и наркотики. Известно, чего можно ожидать от таких личностей.
Паренек с трудом поднял крутившегося дракончика и укрыл его в куче огромных перистых листьев. У него уже не было сил идти дальше. Честно говоря, он понятия не имел, что теперь делать. И в напряжении высматривал врагов, которые могли появиться в любой момент. Он по привычке поглаживал Лисичку, надеясь, что та немного успокоится и не будет скулить. Он прекрасно понимал, что их укрытие может выдать и нечто совсем другое — его собственное тяжелое и, наверное, громкое дыхание. Камушек дышал неглубоко и с трудом. С каждым вздохом он ощущал все более сильную боль, пока, наконец, она не превратилась в сплошную пытку. В раненом легком собиралась кровь, а у Камушка было такое впечатление, будто его правый бок набит песком. В голове его мелькали обрывки знаний, которые когда-то передавал ему приемный отец-лекарь. «Из пробитого легкого выходит воздух. Кровь наполняет ткани и частично впитывается, а частично свертывается. Надо перевязать рану и не впускать воздух извне, чтобы он не внес инфекцию внутрь легкого, иначе раненый умрет». Раненый умрет… Камушек прикрыл глаза и вжался лицом в мягкий мех Лисички.
«Я умру, — тупо подумал он. — Умру тут от стрелы из лука. А Белобрысый все боялся, что меня драконы сожрут… Это даже смешно».
Погоня появилась очень скоро, как Камушек и ожидал. Беглецов скрывали листья и иллюзия невидимости, но раненый Ткач иллюзий не знал, как долго ему удастся ее удержать. Потрясение и боль не помогали сосредоточиться. А тут еще все более навязчиво стала преследовать его одна мысль: где Пожиратель Туч? Куда делся его приятель? Почему он оставил сестру одну?
