Набег - Григорьева Ольга (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Ободрит фыркнул:
— Эта блоха еще пытается угрожать нам! Сигурд остановил его занесенную руку:
— Погоди, Иствелл. Она говорит, что Бьерн уехал. Десять дней назад. — Он дотронулся до сжатых кулаков Марго, по очереди до каждого пальца. Пояснил притихшим воинам: — В земле данов, когда мы встретились, Бьерн говорил, что покинул Гаммабург семь дней назад… У нас было два дня пути сборов и еще день пути… Получается — десять.
Он взял Марго за подбородок, заглянул ей в глаза:
— Ты знаешь ярла Бьерна, сына Горма Старого?
Марго закивала. Кареглазый правильно назвал имя "ее" викинга — Бьерн, сын Горма…
— А Ардагара?
— Господин Ардагар — мой новый господин…
Сигурд обиделся. Его лицо стало жестким.
— Отныне я — твой новый господин, — изменившимся голосом заявил он. — Я взял тебя в бою, ты принадлежишь мне. Поняла?
— Да, — сказала Марго.
После слез, страха и боли ее охватило какое-то безразличие. Ей стало все равно, кто и когда будет называть себя ее новым господином.
Не в силах противиться усталости, она сползла на пол, свернулась клубочком прямо под ногами незнакомых воинов. От палубы пахло свежими стружками, она раскачивалась, унося Марго куда-то далеко-далеко… Чей-то голос кричал, призывая ее вернуться, кто-то тормошил ее, но Марго уже не могла сопротивляться накатывающему на нее сну.
— Позови Бьерна! — прорвались сквозь дрему слова светловолосого воина, и она успела удивиться — зачем нужно звать Бьерна? — а затем утонула в темноте, пахнущей свежими стружками…
Когда она проснулась, то увидела Бьерна. Викинг сидел рядом с ней на палубе и глядел куда-то вдаль, точно так же, как делал это в Гаммабурге. Голова у Марго больше не болела, но все-таки оставалась тяжелой, словно кто-то напихал в нее речного песка. Марго потихоньку села, ощущая, как песок, перекатываясь, шелестит в ее мозгу, потерла шею. Кровь седой женщины засохла на ее шее, превратившись в стягивающую кожу корку. Под пальцами Марго она стала сворачиваться катышками, сыпаться на рубашку.
Марго не знала, что сказать викингу, да и надо ли что-нибудь говорить. Он заговорил сам.
— Я заплатил за тебя Сигурду, — сказал он. — И Ардагару. Ты свободна.
— Хорошо.
У Марго пересохло в горле, сухость мешала говорить.
Бьерн отвязал от пояса небольшой кожаный мешочек, бросил на палубу перед девочкой. Мешочек звякнул.
— Возьми, — сказал Бьерн.
Марго потянулась к мешочку. Ее пальцы дрожали, не желая развязывать горловину. Из складок меж завязок горловины выглянул бок серебряной монеты.
— Это мне? — спросила Марго.
Викинг молча поднялся. Все-таки он был очень большим. И красивым. Но теперь Марго точно знала, что для нее есть лишь один Бог. Тот, который подарил ей веру, позволил стать сильнее, чем все господа, графы, короли и ярлы.
Викинг дал ей свободу среди людей, Бог — свободу внутри себя. Последнюю не мог отобрать никакой плен…
— Хочешь пойти с нами? Мы идем в земли ободритов, к отцу Иствелла, — произнес викинг. Помолчав, добавил: — От Гаммабурга теперь мало что осталось…
Марго покачала головой. Положила мешочек за пазуху, встала, держась рукой за борт. У нее на душе было светло и чисто. Над простором притихшего моря кружились чайки, меж камней на спокойной воде застыли корабли данов. Возле некоторых суетились люди, ползали по бортам, стучали топорами — что-то залатывали.
Недалеко от Марго и Бьерна стоял светловолосый мальчишка-воин. Облокотившись на борт, щурился на поднимающееся солнце. Ветер трепал его длинные волосы. На палубе, меж гребных сундуков, вповалку спали викинги. Марго поискала среди них Сигурда, но увидела лишь того ободрита, который говорил с ней прошлым днем.
— Это его зовут Иствелл? — вспомнила она.
Бьерн кивнул. Повторил:
— Он собирается в свои родовые земли на свадьбу младшей сестры. Просил нас быть гостями на празднике. Тебе там будет хорошо. Может, найдешь новый дом.
Он пытался ей помочь. Это было приятно. Но Марго не нуждалась в помощи.
— Я вернусь в монастырь, — сказала Марго.
Бьерн пожал плечами:
— Ты можешь узнать худшее о своих родичах.
Марго понимала. Ее тело ныло, голова казалась невероятно тяжелой, но она улыбнулась.
— Я вернусь в монастырь, — повторила она. Покосилась на викинга, дотронулась рукой до своей груди. — Теперь мне нечего бояться. Мой Бог всегда будет со мной. И мне всегда будет, кого любить…
11. Рассвет
Отец Шулиги вовсе не был кнезом, как хвасталась ободритка, но в землях меж рекой и морем его уважали, как кнеза. Старый Ист сделал в своей жизни все, что мог сделать здоровый, крепкий, полный сил мужчина. Он имел трех жен, семерых детей, из которых трое были мальчиками, двух внуков — тоже мальчиков, большой дом, двух коров, овец, несколько лошадей, надел пахотной земли, в пять сотен шагов шириной и восемь длиной, и много рабов. Его вторая жена ткала самые красивые узоры на всем побережье, его сыновья умели работать и защищать свою землю, а самый старший женился на женщине из данов и обосновался в пограничных землях, получив за женой хорошую усадьбу на берегу озера. Две дочери Иста вышли замуж за богатых людей, и рыжая Сата тоже готовилась к свадьбе. Старший сын Иста сговорил ее своему соседу, могущественному бонду из данов. Бонд дважды приезжал к Исту, смотрел на будущую жену, оговаривал ее приданое. Он показался Исту достойным человеком — вдумчивым, рассудительным, хозяйственным. Он должен был стать Сате хорошим мужем…
Из всех детей Иста не повезло только Шулиге. Мать Шулиги, тихая, маленькая женщина с сухоньким лицом и седыми волосами, узнав о судьбе дочери, слегла. Гюда взялась присматривать за ней — подносила питье, меняла влажную тряпицу на горячем лбу, кормила, чуть ли не насильно всовывая ложку меж сомкнутых губ женщины.
В деревне ободритов княжна осмелела, Айша стала замечать в ней все больше прежней Гюды — заносчивой, властной, упрямой. Средний сын Иста заглядывался на похорошевшую княжну, норовил лишний раз перекинуться с ней словечком. Та улыбалась, краснела. Вряд ли сын Иста нравился ей, но внимание льстило. Рыжая Сата тоже прилипла к княжне — ходила за ней тенью, донимала разговорами о близящейся свадьбе. К Айше девчонка относилась с опаской. А берсерком откровенно восхищалась.
Хареку в доме Шулиги было хорошо. Его руки тосковали по веслу и мечу, ему не хватало запаха крови, шума веселых пирушек и плеска волн под днищем надежного драккара, но он нашел иные утехи. Несколько раз Айша видела, как Харек уходил в лес за деревню, а за ним гуськом топала ватага деревенских парней. Все — с палками в руках. Возвращались они под вечер — разгоряченные, вполголоса обсуждающие какие-то "удары и выпады". Потирали ушибленные места, прощаясь, на воинский манер хлопали друг друга по плечам, проскальзывали в темноте серыми тенями, скрывались в притихших после дневных трудов избах. Однажды Айша заметила среди них Гурта. В тот вечер Гурт исчез вместе с берсерком и вернулся уже к закату. На его лбу красовался синяк, на щеках виднелись следы пота, штаны были темными от грязи.
— Откуда? — заметив синяк, поинтересовалась Айша.
— Упал, расшибся, — радостно поведал Гурт и отправился на двор умываться.
Сам Харек появился к полуночи. Довольно насвистывая, вошел во двор и наткнулся на сидящую у ворот Айшу. Заметив берсерка, болотница встала.
— Что высиживаешь? — поинтересовался Харек. Ухмыльнулся: — Иди спать. Скоро большой праздник.
Он имел в виду свадьбу Саты. Вся деревня готовилась к прибытию гостей: шили наряды, выменивали у проходящих мимо торговцев новые украшения — фибулы, бусы, нашейные ожерелья и браслеты. Уже прибыли два корабля лютичей [78]— светлые, ясеневые, с длинными парусами, похожими на крылья чаек. Лютичи обосновались в гостевом доме. По вечерам вокруг дома, словно мошка вокруг огня, вертелись деревенские девки. Хихикали, облепив завалинки и поглядывая на рослых румяных лютичей.
