Стёртые буквы - Первушина Елена Владимировна (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
23
Ксанта опасалась, что после аудиенции у Силлы ей нужно будет также нанести визиты прочим трем королевам и королю. Говоря по чести, эта перспектива приводила ее в ужас. Однако дни шли, а новых приглашений не поступало,' и Ксанта перевела дух — кажется, о ней забыли.
Зато Керви неожиданно решил на день бросить все свои дела в порту (точнее, свалить их на Дреки) и свозить Ксанту в гости.
— Я давно уже пообещал одной особе, что познакомлю ее с вами, — объяснил он. — Но было бы неучтиво делать визиты, пока королевы не удовлетворили свое любопытство. Теперь же у нас развязаны руки, и я с удовольствием исполняю свое обещание. Готов спорить, что вам там понравится.
На этот раз им даже не пришлось спускаться к гавани — повозка проехала над рекой по одному из мостов и быстро остановилась у дома, расположенного на террасе почти что напротив дома Керви.
Керви откинул полог, подал Ксанте руку, жрица слезла на землю и тихо ахнула. Каменный дом в три этажа с грубой кладкой из едва отесанных глыб на нижнем этаже и узкими стрельчатыми окошечками на верхнем, с массивным крыльцом и каменным гербом над входом (забавный довольно лохматый лев в шлеме со щитом и копьем), был конечно не тем самым, близ которого она провела свое детство, но просто чудо до чего похожим. Правда, льва она не помнила. На гербе того, первого, дома была куница, кусающая собственный хвост, и девиз: «Не отступлюсь!» Когда Ксанта впервые узнала, что значат каменные буковки на ленте под куницей, ей было пятнадцать лет от роду. В тот день она искала в поле мать, а нашла, как водится, мужчину, который сумел прочитать Для нее полусбитые каменные буквы. Так она впервые узнала, каков девиз ее господ, и ей ужасно понравились оба — и девиз, и мужчина.
Но здесь не было куницы, здесь был лев, и девиз под ним тоже был совсем другой — Ксанта сощурила глаза и сумела разобрать его — все три слова были короткие: «Я тебя вижу!» «Ладно», — пробормотала Ксанта, соглашаясь с правом каменного льва смотреть на нее. Да и кроме того, тот первый дом был пуст и холоден, а здесь в окнах горел свет, а под тонким слоем снега у крыльца угадывались клумбы, и Ксанта в который Раз вздохнула о заброшенном саде у дома Керви.
Керви распахнул перед Ксантой тяжелую дверь, они вошли в вестибюль, и жрица едва не столкнулась нос к носу с той самой особой, которой так не терпелось с ней познакомиться. «Особа» — прелестная молодая женщина с густой копной каштановых волос, уложенных в причудливую прическу в форме бабочки, сбежала навстречу своим гостям по широкой мраморной лестнице и так разогналась, что не сумела сразу затормозить внизу на мраморных плитах и, возможно, врезалась бы в Ксанту, если бы Керви не успел подхватить резвушку под руку и удержать на месте. Та в ответ одарила его взглядом, исполненным горячей благодарности, столь несоизмеримой с самим поступком и столь смутившей самого Керви, что Ксанта в одно мгновение все поняла.
— Во имя Дариссы, Алианна, когда же вы образумитесь?! — проворчал супруг Ксанты, тщетно пытаясь придать лицу серьезное выражение. — Госпожа Ксанта, позвольте представить вам вашу соотечественницу, госпожу Алианну, супругу господина Лайвина из Стровары.
Это имя было знакомо Ксанте. Стровара была обширным поместьем на реке Строве в юго-восточной марке Королевства. Однако, коль скоро господин Лайвин не носил титул графа, скорее всего, он был, как и Керви, вторым, а то и третьим сыном владельца тех земель.
Меж тем даже столь мягкий выговор, произнесенный Керви, глубоко огорчил Алианну. В уголках ее лучистых карих глаз блеснули слезы, она опустила голову, присела в глубоком реверансе и тихо произнесла:
— Надеюсь, вы простите меня, госпожа Ксанта, этот ужасный пол… я вечно спотыкаюсь, просто… просто я была так рада, когда увидела вас из окна своей комнаты, а мои девушки сейчас на кухне, готовят ужин, вот я и решила не отрывать их от дела, а встретить вас сама. Прошу вас, простите меня и пойдемте скорее в комнаты, здесь ужасный холод.
Ксанта внимательно наблюдала за лицом своей новой знакомой и не заметила ни капли фальши — огорчение девушки было столь же искренним, как и радость. Ксанта, улыбнувшись, взяла Алианну под руку и сказала:
— Вам не за что извиняться, мне очень приятно, что вы так рады видеть меня.
Алианна справилась со смущением, подала руку Керви, и они вместе прошли в маленькую, но необыкновенно уютную гостиную, в которой их ждали натопленный камин и обильный ужин, вновь напомнивший Ксанте Королевство — здесь присутствовали даже знаменитый запеченный поросенок, нежнейший печеночный паштет с орехами и фруктовый пирог со взбитыми сливками. Прежде Ксанте никогда не приходилось пробовать подобных блюд, но не раз доводилось их готовить. Теперь же справедливость была восстановлена, и Ксанта с удовольствием принялась за еду, не мешая Алианне и Керви бросать украдкой взгляды друг на друга. Им прислуживали две горничных Алианны — такие же молодые и смешливые, как их хозяйка. Они тоже прекрасно все видели и перемигивались, пересмеивались за спиной господ. Было ясно, что они ни капли не боятся свою юную повелительницу, и относятся к ней скорее покровительственно, чем подобострастно.
Ничего особенного в этот вечер не произошло, и все же он прошел удивительно просто и радостно. Алианна засыпала Ксанту вопросами о всех землях, в которых пришлось побывать жрице, особенно подробно расспрашивала она о Мешке. О себе самой юная женщина говорила мало, но Ксанта и без того многое понимала. Алианна не носила головного платка и была одета в темно-красное платье с синими вставками на рукавах и на подоле, сшитое по моде Королевства, но на шее ее сверкало рубиновое ожерелье, которым в Хамарне муж отмечал жену-фаворитку. При этом ни единого знака, говорящего о присутствии в доме столь страстно любящего супруга, Ксанте обнаружить не удалось, сколько бы она ни стреляла глазами. Алианна зимовала одна (не считая, конечно, горничных и другой прислуги) и, по-видимому, ужасно скучала в одиночестве.
Вечер пролетел незаметно, и хотя Алианна долго не хотела отпускать гостей, и даже просила их, как девочка, посидеть «еще минуточку», настал момент, когда она сама поняла, что пора прощаться. Напоследок она подарила Ксанте дорогой плащ из зеленого бархата, подбитый белкой, и долго упрашивала жрицу прийти к ней снова завтра же и обязательно вместе с Гесихией. Даже когда Ксанта торжественно пообещала заглянуть на следующий день, Алианна на всякий случай еще разок повторила свою просьбу.
— Мне очень хочется посмотреть, какого размера ваша черепашка, и тогда я сошью для нее маленькое одеяльце. Или нет! Лучше даже маленькую сумочку на меху. Здесь повсюду такой ужасный холод, наверное, ей тяжело, бедняжке.
Когда Ксанта и Керви уселись в повозку, жрица напрямик спросила своего супруга, где сейчас господин Лайвин, и почему он так плохо заботиться о своей юной супруге. Керви помрачнел:
— Господин Лайвин руководил постройкой колонии на Оленьем острове, — ответил он. — Собственно, большая часть колонии строилась на его деньги. Когда он уплывал на остров, он поручил заботу о Алианне своему управляющему и названному сыну — Дюмосу, сыну Бреса, тому самому диву, о котором я вам рассказывал. Однако Дюмос повел караван с продовольствием к Оленьему острову и пропал вместе с остальными колонистами и моряками. Скорее всего, именно эти корабли мы видели на рифах близ острова. Пока судьба Лайвина и Дюмоса неизвестна, Алианна может жить в этом Доме, оставаясь женой своего законного супруга. Если окажется, что Лайвин погиб, его обручальное кольцо унаследует Дюмос. Однако если окажется, что погибли оба, то, по законам Хамарны, заботу о ней должен будет взять на себя сам король. А вы знаете, что это значит. Именно поэтому…
Он не стал договаривать, что «поэтому», но Ксанта и сама без труда догадалась: «Поэтому я должен во что бы то ни стало узнать, что произошло на острове и куда делись люди».
Она не стала спрашивать, нет ли закона, по которому сам Керви мог бы взять на себя покровительство над Алианной. Она не сомневалась: если бы такой закон был провозглашен, Керви воспользовался бы им в ту же секунду.
