Месть некроманта - Картур Елена Викторовна (книги серии онлайн TXT) 📗
Ну ладно, а дальше-то что? Лежать смирно, делать вид, что еще не очнулась, и ждать, когда похититель придет пообщаться? А если не придет или не сегодня? Я же не знаю, зачем меня похитили. И похищали ли вообще.
Попытаться на ощупь поискать дверь, чтобы ее открыть и сбежать? Что-то подобный план у меня вызывает большие сомнение. Не факт, что дверь удастся просто так открыть, особенно если она заперта магией, тут вообще без вариантов. А невидимая соседка вполне может поднять шум.
Может, стоит попробовать наладить с ней контакт? Хоть спрошу, что тут творится.
Несмотря на свою полную приключений жизнь, никогда прежде не оказывалась в подобных ситуациях. Понятия не имею, как себя правильно вести при похищении. Есть для этого какие-нибудь правила выживания? Если и есть, я о них все равно ничего не знаю, сериалы по головизору не в счет, там ничего жизненного никогда не показывают. Остается надеяться на здравый смысл и верить, что он у меня действительно здравый. И этот самый здравый смысл подсказывал, что лежать и ждать неизвестно чего можно долго, вероятно, я на одном месте столько и не вылежу.
Значит, будем общаться.
— Эй, есть здесь кто-нибудь? — спросила на орочьем и только сейчас заметила, что с меня сняли абсолютно все амулеты, включая серьгу-переводчик.
Вместо ответа послышалось невнятное шебаршение, сухой звук ударов чего-то обо что-то, похожий на щелчки, а потом по глазам ударила яркая точка света. Только проморгавшись, сообразила, что это всего лишь фитиль, не такой он и яркий, просто это было неожиданно, и в кромешной тьме одинокий огонек показался ослепительным. Примитивная масляная лампа, состоящая из плошки и фитилька, стоящая на кособоком столе, освещала небольшой пятачок вокруг и склонившуюся над ней фигуру.
Я не сразу поверила своим глазам. Потом тоже не очень поверила. Все равно темно вообще-то, а я ее чуть ли не год назад в первый и единственный раз видела. Но все же… быть того не может!
— Ашамель?
Орчанка после моего вопроса вздрогнула, и я поняла, что не ошиблась. Но в голове все равно не укладывалось. Что она тут делает? И почему плачет? Нет, почему плачет, как раз понятно, но я как-то представить не могла, чтобы эта не слишком умная, но напористая и боевитая девица проливала слезы, даже влипнув в серьезные неприятности. А потом она распрямилась, и я поняла, почему ее силуэт в этом полумраке показался мне неправильным. Захотелось грязно выругаться. Да что ж за напасть такая, и эта с пузом!
Нет, я понимаю, все, кому хватает храбрости рискнуть (или не хватает информации и ума этого не делать), сейчас стремятся обзавестись ребенком, чтобы обеспечить свое будущее. Кто-то выигрывает в лотерею, а кто-то вынужден воспитывать ребенка-инвалида с огромным и не всегда контролируемым магическим потенциалом. Каждый решает сам, рисковать или нет. Кроме тех, кто залетел по глупости или неосторожности, не будем тыкать пальцем в зеркало.
Но от Ашамель я почему-то не ожидала. Впрочем, что я о ней знаю, кроме стервозного характера и непомерных амбиций? Но перспектива быть запертой с беременной орчанкой в одном помещении меня совершенно не радовала. Она и так-то непредсказуемая, а тут и вовсе не знаешь, чего ждать.
Но общаться все равно, похоже, придется.
— Ты что здесь делаешь? — спрашиваю.
— То же, что и ты! — мгновенно ощетинилась она. — Непонятно, что ли?
Решила не поддаваться на провокации и оставаться спокойной. Еще скандала нам тут сейчас не хватало для полного счастья.
— Ладно, спрошу по-другому. Где мы находимся и почему? И почему вместе? — Никаких добрых чувств к этой молодой дуре я не испытывала, впрочем, как и недобрых. В другой ситуации предпочла бы просто с ней не общаться, но сейчас у нас, похоже, одна общая проблема, и надо разобраться, что происходит.
Впрочем, не исключаю, что Ашамель мне специально подсунули, чтобы меня разговорить. Правда, с ходу и не предположу, для чего, никакими особо секретными сведениями я, кажется, не владею.
Правда, ведет она себя странно, хоть и логично. Огрызается и общаться категорически не желает. И уж тем более не желает сообщать мне что-то полезное, не считать же полезным лаконичный ответ, что мы в подвале и что кормят тут раз в день, а единственный свет — это отчаянно коптящая масляная лампа, в которой почти кончилось масло. Так что вскоре мы снова оказались в кромешной темноте в напряженном молчании, и это, между прочим, здорово действовало на нервы.
Но я ведь упрямая, особенно когда мне что-то действительно очень надо, а сидеть и молчать — дело совершенно бесперспективное. Да лучше мы просто разругаемся вдрызг, чем так. Потому Ашамель я все-таки додавила. Где — настойчивыми вопросами, а где — и злыми подколками на тему ее бестолковости в попытках пробиться к власти и в выборе мужчин. Особенно обидными они были, потому что в чем-то правдивы, что сама Ашамель, что Дэниел — оба редкие неудачники, если понаблюдать за их действиями со стороны.
Многое ли надо и без того нервной и перепуганной девице, да еще и запертой в темноте, что тоже не способствует душевному комфорту? Разумеется, это вылилось в безобразную истерику, хорошо хоть без рукоприкладства.
— Это ты, ты во всем виновата, дрянь иномирная! — внезапно взвизгнула Ашамель. — Если бы не ты, ничего бы этого не было!
— В чем именно? — Чем больше она распалялась, тем большее спокойствие проявляла я. Чего-чего, а истерик мне сейчас не надо, да и повода пока нет, вот выясню, насколько все плохо, тогда и посмотрим.
— Раш должен быть моим, это я должна была выйти за него замуж, не ты! И ничего этого тогда бы не было. И мне не пришлось бы связываться с этим неудачником! Ненавижу!
Я согласна, конечно, парню и впрямь потрясающе не везет со злодейскими планами. Но ему, похоже, и с подружкой не повезло, да.
Только вот сейчас мне нужно Ашамель разговорить, пока она не скатилась в совсем уж бессвязные вопли.
— Почему сразу неудачник?
— Потому что этот идиот ничего сам не может, только свою мамочку слушать, но даже ее планы он умудряется провалить!
Стоп, какую мамочку? Она же умерла много лет назад? Я вообще о матери Дэниела знала очень мало, только то, что она была не ровней Дереку по происхождению и он не мог на ней жениться, хоть и любил. Король подобный мезальянс никогда бы не одобрил, а Дерек даже в молодости, очевидно, не был настолько бунтарем, чтобы бросить все ради любви. Ах да, еще эта женщина была то ли слабым магом, то ли вовсе не магом, но Дерек ее все-таки очень любил. А потом она умерла (понятия не имею, от чего), оставив на попечении любовника несовершеннолетнего сына. Официально Дерек признать Дэниела не мог, а неофициально и так все знали, чей он. Тем более Дерек, насколько я знаю, к родительским обязанностям относился серьезно и заботился о сыне как мог. Дэниел даже титул получил.
Что-то тут явно не так.
Пока я думала, Ашамель еще покричала нечто бессвязное, порыдала снова и успокоилась. Надеюсь, у нее какой-нибудь выкидыш не случится от нервов, а то ведь даже не ясно, что делать в таком случае. Хочется верить, что орчанки в этом более крепкие, чем люди. Зато с ней теперь можно было относительно нормально разговаривать, во всяком случае, на вопросы Ашамель отвечала, пусть даже вяло и односложно. Я ее в темноте не видела, но, насколько понимаю, после истерики, может быть, уже и не первой, у нее наступила апатия.
Честно говоря, знала Ашамель не так уж много, да и не слишком охотно говорила. Но кое-какую информацию из нее выжать все же получилось. Я хотя бы начала понимать, что тут происходит. Не то чтобы это понимание хоть сколько-нибудь радовало.
Почему давнюю любовь Дерека все считали умершей, Ашамель не знала, ей не рассказывали, а сама она не спрашивала. Но смерть свою она явно как-то фальсифицировала, потому что однажды осознала, что Дерек ради нее против отца никогда не пойдет и быть ей всю жизнь любовницей. Обиделась за это на него и на весь мир заодно. Когда эта дамочка начала строить планы мести и захвата власти, орчанка опять же не знала, но, надо думать, с самого начала, иначе зачем бы ей было «умирать»? Но изначально все было ради того, чтобы доказать Дереку — она могущественный маг, и он крупно ошибся, не женившись на ней. Видимо, обида была сильной, потому что это стало своего рода идеей фикс.
