Я ненавижу оборотней - Полянская (Фиалкина) Катерина (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Возможные последствия? — осторожно уточнил вожак серых.
— Полная утрата дара, — проскрипел доктор. — Возможно также, что ее зверь будет слабенький.
Ну нет! По таким правилам я не играю. Мне стольких трудов стоило смириться с собственной сущностью, и вот теперь выясняется, что она может стать неполноценной? Надо было срочно брать ситуацию в свои руки.
Собравшись с силами, я приподняла голову, чем тут же привлекла к себе внимание.
— Милая, что? — тут же пролепетала Лерика.
Однако я смотрела только на Дахора.
— В замке есть ошейник, сдерживающий оборот, — выговорила на пределе своих возможностей и тут же взвыла от новой вспышки боли.
Серые обменялись нерешительными взглядами.
— Точно уверена? — спустя секунду, показавшуюся мне вечностью, переспросил Дахор.
— Да.
Не тратя времени понапрасну, меня подхватили на руки. Никогда не сомневалась в его умении принимать верные решения. Я уткнулась мокрым лицом ему в плечо и постаралась перестать хныкать. Если вспомнить, что именно Лан рассказывал про тот ошейник, в ближайшие дни меня ждет еще не такая боль.
— И отдать нашу девочку этим чокнутым? — Лерика преградила нам дорогу. — Ни за что! Сами что-нибудь придумаем.
— Разнообразия ради попробуй заботиться не только о себе, — процедил сквозь зубы Дахор, плечом отодвигая тетку с дороги.
Доктор увязался за нами.
Автомобиль летел на немыслимой скорости, и все равно дорога заняла минут двадцать. За это время, мне казалось, я испытала муки ада. Дахор сидел за рулем, Лавардан со мной на заднем сиденье. Очень хотелось сохранить достоинство, но временами становилось так больно, что я орала во все горло. Потом боль немного отступала, затихала, и появлялась возможность немного отдышаться и прийти в себя. Еще когда мы только выехали, Лавардан позвонил в замок еще раз, чтобы остановить гьету, уже собравшуюся к нам, и поговорить насчет ошейника. Кажется, идею одобрили. И оставшуюся дорогу доктор пытался отвлечь меня разговорами. Что-то о том, как он учился в Этельгране, единственный теоретик за последние пятьдесят лет… Он рассказывал что-то еще, говорил практически без остановки, но сейчас для меня любые слова были бессмысленны, пролетали мимо ушей и сознания, не задерживаясь…
У замка нас встречала целая толпа, но лично я смогла разглядеть только Лана и его бабку. Слишком плохо… И унизительно.
Ну, какая я теперь партия для вожака, когда меня половина стаи видела больной и раздавленной?
Дахор нес меня на руках, доктор не отставал.
— Куда ее? — взволнованно спросил серый.
— Прошу за мной, — чопорно ответила гьета.
От нее пахло магией, сильно и колко. Это ни от кого не укрылось. Видимо, старуха с трудом сдерживала силу и была изрядно взволнована. Я чихнула и болезненно всхлипнула.
— Подождите, — остановил нас Лан, придержав Дахора за локоть. — Джая, есть варианты. Мы можем провести оборот прямо сейчас и избавить тебя от боли.
— И от магии заодно, — брезгливо фыркнула Митрианна. — Всегда знала, что ты, гадкий мальчишка, не умеешь принимать верные решения. За мной!
Но никто не двинулся с места. И гьета, сделав несколько шагов, была вынуждена остановиться.
— Это решение должна принять сама Джая, — разумно заметил Лавардан.
И все взгляды разом устремились на меня.
Глупо это отрицать, мне хотелось избавиться от проблемы прямо сейчас, просто убежать от нее. Сил Лана и его бабки, бесспорно, хватило бы на то, чтобы помочь мне превратиться в волчицу и вернуться обратно. И все, никакой боли. Но, думая о будущем, решение требовалось принять прямо противоположное. Нелепо отказываться от магии, раз уж она есть. И разочаровать хранительницу магии белых волков почему-то совсем не хотелось…
— Давайте сюда свой ошейник, — простонала я, изо всех сил цепляясь за серого и мучительно выгибаясь в его руках. — Только быстрее, иначе я с ума сойду!
По тонким губам гьеты скользнула одобрительная улыбка.
ГЛАВА 25
Рассказывая о своем исковерканном детстве, Лан сильно преуменьшал: ошейник оказался страшным приспособлением. В самых мрачных фантазиях я не могла представить себе подобное орудие пыток! Металлическое кольцо с хитрой застежкой плотно обхватывало шею. Снаружи он был покрыт кожей, по которой вились почти стершиеся от времени надписи. С внутренней стороны металл покрывало напыление из особого жидкого серебра с примесью магии. Оно жгло шею, как открытую ранку йод. Главным испытанием были небольшие шипы, которые впивались в кожу сзади и по бокам. Смачиваясь в крови, они блокировали сущность.
По сравнению с той болью, которую я испытывала последний час, уколы в шею показались пустяковыми. Но потом… По венам серебристыми нитями расползалась магия. Она спеленала маленькую испуганную волчицу, заперла ее в клетку, до смерти напугала, почти уничтожила. Серо-серебристая боролась за жизнь и свободу изо всех сил. Нас словно разъединили, лишили связи, при этом оставив ее внутри меня. Сделали врагами? Чувство было такое, будто меня изнутри рвали когтями, по-настоящему, не щадя. Это было адски больно.
Но мы же вытерпим? Должны, если хотим выжить среди оборотней!
— В первый день действительно ужасно, — гьета честно обрисовала перспективы. — Но у нас нет цели тебя специально мучить, завтра к обеду должно стать полегче.
Я прикинула, сколько еще терпеть, и зашлась рыданиями. Но не отступилась, хотя Лан периодически предлагал снять ошейник и помочь с оборотом.
Остаток дня прошел как в тумане, четкой была только боль. Лан забросил все дела и сидел рядом. Поначалу я еще пыталась прогнать его. Не хотела, чтобы он видел меня слабой, истерзанной болью. И без того ничем, кроме происхождения, похвастаться не могу. Вдруг он потом сочтет меня недостойной? Но разноглазый никуда не ушел, боль нарастала и дурманила, и, в конце концов, мне стало все равно.
Доктор также остался на целые сутки.
Митрианна появлялась и исчезала, укутывала меня в свой туман, поила ароматными отварами — в общем, делала все, чтобы как-то облегчить муки.
Жаль, что она не сделала этого много лет назад для родного внука. Даже если гьета не могла реально помочь, она могла быть рядом, проявить участие и сострадание, этого было бы достаточно. И между ними не разверзлась бы пропасть отчуждения.
Звонили Рендаллы, пару раз заглядывала Исэль и еще кто-то из знакомых.
Вечером в меня практически силой влили суп.
А последующие двенадцать часов я бы предпочла вычеркнуть из памяти навсегда.
Что ни говори, а в магии Митрианна толк знала. К полудню нового дня мой испуганный звереныш притих, свернулся клубком в своей воображаемой, но такой мучительной для нас обеих клетке, боль не исчезла, просто стала ровной, без резких всплесков, и я уплыла в тягучую полудрему.
Иногда меня тормошили, чтобы накормить или дать лекарство. Но в основном я пребывала в состоянии хрупкой невесомости. Ничего не видела, ничего не слышала и мало что осознавала.
До тех пор, пока Лан не сообщил «чудесную» новость:
— Разбирательство завтра в девять. Ты туда не идешь.
— Это еще почему? — встрепенулась я.
Затянутое мутной пеленой сознание пока не позволяло понять истинных размеров бедствия.
— К примеру, потому что не сможешь встать, — напомнил мне хитрый волк и запечатлел теплый поцелуй на моем виске.
Я почувствовала себя приколотой бабочкой в чьей-то коллекции. Вроде и понимала, что бессмысленно, а все равно продолжала трепыхаться.
— А перенести нельзя?
— Никак, — удрученно покачал головой белый вожак.
— Морды хвостатые, — простонала я, прячась под одеялом. — Обещали же учесть мое мнение!
— Мм, правда? — Он улыбнулся впервые за без малого два дня. — Что-то не припомню, чтобы говорил подобное…
Правильно, это был Дахор. Но на Лана я тоже обиделась за компанию.
— Ну что ты расстраиваешься? — проворковал Ланхольт и отогнул край одеяла, чтобы видеть мое лицо. — Мы же все решили, так? Завтрашнее сборище — не более чем формальность. Или ты мне не доверяешь?
