Ведьмин век - Дяченко Марина и Сергей (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗

Она сидела на полу, втиснутая в тяжелые доски с отверстиями; созерцание колодок не понравилось ей, и потому после некоторого усилия она перестала их видеть. Она вглядывалась в себя — так внимательно и пристально, как никогда до сих пор. Она себя видела.

Это я. Это по-прежнему я, я, я…

Потом она поняла, что смотрит чужими глазами. Равнодушными. Подозрительными. Сочувствующими. Глазами полицейского на вокзале, глазами чугайстра Прова, глазами одноклассников, глазами брата, и хозяйки антикварного магазина, и еще чьими-то, жаждущими раздеть, и еще какими-то, совершенно безразличными…

Она сама себе напоминала девочку-подростка, впервые вставшую перед зеркалом без одежды и удивленно изучающую наметившиеся изменения. Картинки были поучительными, порой жестокими — но во всех глазах она узнавала себя. Может быть, не сразу — но узнавала.

Она долго и печально разглядывала свое лицо глазами Назара. Глянула глазами матери, но сразу же потупилась и слизнула со щеки слезу. Чтобы отвлечься, посмотрела глазами маленькой собачки с площади Победного Штурма…

И только глазами Клавдия она так и не решилась на себя взглянуть.

Зеркала замутились; Ивга сидела, положив подбородок на гладкое дерево колодки, и ни о чем не думала. Просто существовала — стараясь при это не задремать, потому что в дреме обязательно явится полосатая змеиная спина. А Ивге не хотелось встречаться сейчас со змеей.

Ей хотелось видеть Клавдия. Она знала, что он обязательно явится снова, и потому покорно и терпеливо ждала. Он давно должен был прийти, он придет, хотя бы по долгу службы…

Эта мысль неожиданно ужаснула ее. Он придет по долгу службы и в сопровождении палача; если раньше Ивга была для него случайной девочкой-подкидышем, то теперь она попросту враг, и притом запятнанный предательством, с чего она взяла, что он испытывает к ней не предусмотренные протоколом чувства?..

Мысль оказалась страшнее и колодок, и давящего пресса. Ивга не боялась палача — зато ее страх перед Клавдием ожил с такой силой, что ей ясно припомнилась их первая встреча, тошнота, подступающая к горлу, и визитная карточка, оставляющая на ладони красный след ожога…

Его душа — пустой замок, полный чудовищ. И где-то там бродит призрак его единственной женщины, ревностный, не терпящий соперничества. Ивга — властительница большого и странного мира, но над Клавдием Старжем ее власти нет и не будет, и не только потому, что он Великий Инквизитор…

Перед глазами ее мелькнула полосатая змеиная спина. Нет, сказала она себе, только не сейчас; всякий раз после этого мир меняется снова, и кажется, будто инициация продолжается и длится путь по спине желтой змеи. Не сейчас, сказала она испуганно, я не хочу, чтобы Клавдий видел меня такой…

В этот же момент в тюремном блоке случилось некое движение.

Дежуривший на входе инквизитор заволновался. Получил приказ, смирился, двинулся по лестнице вниз — Ивга понимала, что дежурный не один, но его спутник все еще оставался невидимым для ее чутья. Как и в прошлый раз…

Теперь двое подошли так близко, что она могла слышать голоса.

— Будьте добры, откройте.

Ивга почувствовала, как подступает к горлу горячий ком.

Дежурный колебался. Ох, как он колебался, он просто вибрировал, он даже осмелился произнести вслух:

— Патрон, техника безопасности…

— Это приказ.

Дежурному было страшно.

Скрежетнул сейфовый замок. И еще один; двери камер не скрипели, здесь ничего не было рассчитано на эффект, здесь все было подчинено одной только надежности, Ивга знала, что даже и сейчас ей было бы мучительно трудно открыть эту дверь изнутри…

В приоткрытый проем просунулся факел; Ивга прищурилась, только теперь с удивлением осознав, что сидела до того в кромешной тьме.

— Патрон, не переступайте порога… Действие знаков… а-а-а!..

Долгая пауза; близоруко хлопая ресницами, Ивга тем не менее знала, куда смотрит Клавдий. Вслед за трясущимся пальцем дежурного, вверх, на обезображенный пресс-знак.

Испугается?

Молчание.

— Ступайте.

Дежурный повиновался неожиданно покорно. Он, вероятно, был уже сломлен. Он тридцать лет служил в тюремном блоке. Он привык думать, что знает о ведьмах все.

Факел горел спокойно и ровно. Здесь не было сквозняков, здесь вообще не двигался воздух. В приоткрытой двери неподвижно стоял человек; Ивга поняла, почему она вот уже дважды не смогла почуять Клавдия на расстоянии. Он был будто в броне. Ходячая крепость; неудивительно, что в его присутствии большинство ведьм были близки к обмороку. А удивительно, что Ивга столь быстро приспособилась, научилась быть так близко…

Близко. На краю; теперь она впервые осознала его инквизиторскую мощь. Он был не похож на прочих, он был — пропасть, черная яма, и даже теперь, исполненная своим большим миром, она не могла разглядеть у этой пропасти дно.

И у нее вырвалось совершенно против ее воли:

— Какой вы… страшный, Клавдий.

Он усмехнулся, и явно через силу:

— А ты бы видела себя.

Она опустила ресницы.

Совершенное неправдоподобие этого разговора. Ровный огонь факела, неподвижный человек в дверях.

Возможно, с некоторым усилием она сумела бы, хоть поверхностно, понять его побуждения. Она уже потянулась к нему, к его броне — но сразу же отказалась от своей затеи и опустила невидимые бесплотные руки. Он заметил ее попытку — но ничем этого не выказал. По-прежнему молчал, сжимая факел.

— Клавдий… Я так боялась, что вы не придете.

— Но знала ведь, что приду?..

— Клавдий… Не верьте, что в души… ведьм при инициации вселяется другое существо. Что они меняются… перестают быть собой… это неправда.

Факел в его руке качнулся:

— Ивга…

— Да…

— Ты знаешь… Кто ты?

— Не может быть, — сказала она быстро. — Нет, это было бы слишком. Так не бывает.

Он поднял глаза, и она вслед за ним; пресс-знак почти полностью скрывался в узоре трещин.

— Он мешал мне, — сказала она виновато. — Но… это ведь ни о чем не говорит, он мешал мне и я его сломала, мало ли что, новоинициированные ведьмы сильны, я просто ведьма, я обыкновенная ведьма, я…

По ходу тирады она постепенно теряла веру в собственные слова, а потому голос ее становился все тише, пока, наконец, не замолк.

Клавдий молчал.

— Клав… — сказала Ивга почти беззвучно. — Мне очень многое нужно сказать.

— Говори.

— Мир… ну, он не такой, каким вы его видите. Каким мы его… с вами… видели… Он другой. Я не могу объяснить.

Человек в дверях еле заметно вздохнул:

— А не можешь — зачем и пытаться?

— Но вы же хотели?

— Что?

— Понять ведьм?

Молчание. Ивга успела почуять, как неподалеку исходит тоскливым страхом дежурный по блоку.

— Теперь не хочу.

Он отвернулся. Ивге показалось, что он сейчас просто повернется и уйдет. И захлопнет за собой дверь. Вот он уже сделал движение…

— Клав!

Ее порыв был таким сильным, что она коснулась-таки его защиты. Бронированные пластины инстинктивно сдвинулись; Ивга отшатнулась.

Клавдий медленно повернул голову.

Нет, Ивге не надо было продираться сквозь его броню. Достаточно было просто встретиться глазами, чтобы понять — ему тягостно видеть ее в колодках; Ивга почти ощутила отраженную боль. Свою собственную боль, преломленную в Великом Инквизиторе Вижны.

— Клавдий… я не умею объяснить…

— Молчи.

— Не уходите.

— Я здесь.

— Клавдий… подойдите ко мне. Пожалуйста.

Он помедлил. Потом аккуратно прикрыл за собой дверь, вошел и вставил факел в жирандоль; в полутьме глаза его сделались странно сосредоточенными. Будто он напряженно складывал в уме многозначные числа.

— Ивга, ты… Ты просто чудовищная. Я никогда в жизни не видел таких ведьм… Прости.

Он поднял руку, так, будто собирался посмотреть, который час. И привычным движением освобождал запястье из-под обшлага.

Ивга вскрикнула.

Будто стены камеры на мгновение сдвинулись и припечатали ее с четырех сторон. Задохнувшись от боли, она вдруг вспомнила, как в стенах горящего театра Клавдий Старж накрыл своей волей одновременно с десяток разнообразных ведьм.