Путница - Громыко Ольга Николаевна (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
– Оно? – Жар вытащил один пузырек, взвесил в руке. Увесистый. На этикетке было что-то написано, но вряд ли «Для проявления краденых писем».
– Угу. – Альк, бегло просматривая этикетки, выстроил пузырьки на столе двумя рядами. В каждом получилось по полторы дюжины. – Так, «свет» нам не нужен. Будем выбирать вот из этого, первого.
– Слушай, – недоверчиво сказал Жар, – если видун запросто может угадать нужные чернила, то какой в них смысл?
– Не запросто. У нас примерно один к семи.
– Альк!!! – возмущенно взвыл вор, и Рыске жутко захотелось к нему присоединиться. – Ты опять за свое? Делать абы что, лишь бы делать?!
– Это все-таки выше, чем один к восемнадцати, – и глазом не моргнул саврянин.
– А каковы шансы, что среди них вообще есть нужный?
– Ты правда хочешь это знать?
Вор обреченно махнул рукой:
– Ладно, выбирай… ненормальный.
– Не я. – Альк отступил за Рыску, открывая ей вид на пузырьки. – Она.
– Что?! – Девушка испуганно повернулась к белокосому.
– А кто у нас путник?
– Ты!
– Я – «свеча». – Саврянин развернул девушку обратно, стиснул за плечи. – Давай «иди».
Музыканты играли, пары кружились, будто ничего не произошло. Закуски, правда, стали убывать куда медленнее – кто знает, из чего их там, на кухне, крутят? Некоторые подозревали, что это шуточка самого господина Полтора Клинка, решившего спьяну позабавиться над гостями – чего греха таить, многие из них заявились прежде всего на бесплатное угощение и развлечение, а замуж уже как получится.
Шарак продолжал расхаживать по залу, со смущенным видом выслушивая шуточки насчет своего кухаря (порой весьма едкие) и заверяя, что такое безобразие не повторится, но внимательный наблюдатель заметил бы, что вина он себе больше не подливает, а путник неотвязно маячит поблизости.
Прием близился к концу, и хозяин замка, подозвав жонглера и сказочника, щедро расплатился с обоими, хотя байку мудрец так и не досказал.
– Вы не предупредили, что у меня будет соперница, – словно в шутку упрекнул Невралий, с полупоклоном принимая деньги.
– Какая еще соперница? – не понял Шарак.
– Та милая черноволосая девушка с желто-зелеными глазами, – пояснил мудрец, поворачиваясь к столику, возле которого в последний раз ее видел, – но там уже стояли другие люди. – Сказочница. Которая зачем-то вырядилась в купеческое платье. У вас сегодня еще и спектакль будет, да?
– Нет, – насторожился хозяин. Путник подошел поближе. – Что значит – «вырядилась»?
– Так ведь она простолюдинка, – с ноткой жалости («Эх, такой самоцвет топорной огранкой испортили!») сообщил мудрец. – По крайней мере, когда мы пару недель назад с ней в Зайцеграде столкнулись, говор и повадки у нее были как из дремучей вески, горожане с одного этого веселились. Надо признать, бойкая девчушка и не без искры, но, увы, выше площадных баек ей не подняться.
– Она пришла на прием с моим коллегой, – припомнил замковый путник. – Я все хотел перекинуться с ним словечком, но парень словно нарочно держался на другом конце зала. Саврянин.
– Высокий, тощий и мрачный? Полноте! – добродушно рассмеялся Невралий. – Никакой он не путник. Бродяга, хам и пьянчуга, весь Зайцеград знает, как этот белокосый тамошнего наместника в кормильне отделал. Их, кажется, даже повесить за это хотели, но гляди ж ты – как-то выкрутились.
– Нет, он путник, – уверенно возразил замковый. – Или, по меньшей мере, обученный видун. Я почувствовал его дар, хотя было в нем что-то… странное. И крыса моя забеспокоилась.
– Крыса… – Шарак задумчиво поскреб подбородок, обмениваясь с путником понимающими взглядами. – Давай-ка разыщем этого саврянина и проверим, на месте ли его собственная «свеча».
Мудрец глядел им вслед, продолжая светло и приветливо улыбаться. Только в глубине глаз злорадные искорки проскакивали.
Луна просвечивала пузырьки по-разному, одни ярче, другие слабее. То ли от налива зависело, то ли от самих чернил – стекло было слегка затемненным, не понять. Рыске вспомнилось, как она выбирала записки для Сурка. Но там была одна из двух-трех, а тут – полторы дюжины!
Девушка раз перебрала их взглядом, другой. Этот? Или вон тот? Пятый слева почему-то больше других нравится…
– Вот, – робко сказала она.
Альк взял у нее пузырек и… молча поставил обратно.
– Почему?!
– Ты не использовала дар.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. Давай еще раз.
– Только быстрее, – прошипел Жар. Когда вор забирался в дом, в голове у него словно лучина зажигалась: пока горит, безопасно. И огонек только что перевалил за середину.
Как же их выбирать-то?! Рыска вспомнила, что рассказывал саврянин, и попыталась представить вместо первого пузырька кучку цветных горошин, но в ее воображении они принялись кататься по столу, перемешиваясь и только что не хихикая.
– Любую задачу можно решить несколькими путями, – чуть слышно шепнул-дыхнул Альк в самое ухо. – Не пытайся найти вероятность для каждого пузырька. Выбери ту, в которой ты сможешь прочесть письмо.
Рыска сглотнула, заталкивая внутрь очередной рвущийся с языка – и совершенно лишний вопрос. Учить и учиться было некогда. Только делать, уповая на ту крошку удачи, что Хольга припрятала в рукаве от назойливых всезнаек-путников. Для их же блага, иначе останется только сдаться и умереть.
Письмо. Желтоватый плотный листок, так и норовящий скрутиться обратно. Где-то внутри него, будто древоточцы под корой, прячутся буквы, которые уже погубили одну жизнь и незаметно подбираются к следующим. Надо как-то выковырнуть их оттуда, пока они не натворили новых бед, выманить наружу… В ушах зашумело, стол и чучела начали расплываться, и только пузырьки почему-то остались четкими-четкими, как пузатые бусины на нитке. Рыске показалось, что еще чуть-чуть – и она увидит буквы, сможет прочесть безо всяких «теней». В углу листка блеснула золотинка, медленно поползла вверх, оставляя за собой линию…
Пальцы на ее плечах стиснулись.
– Альк! – спохватилась девушка и затрепыхалась, пытаясь высвободиться, но саврянин не позволил.
– Продолжай.
– Но… тебе же больно!
– Ничего, потерплю.
Рыска снова попыталась сосредоточиться на письме. Закрыла глаза – так было проще, хотя сердце все равно колотилось как бешеное. Это еще хуже, чем руку ему зашивать! Тогда девушка хоть знала, что делает, и лечила, а не калечила!
– Прислушивайся к себе, а не ко мне, дура. Нашла время сопли распускать.
От злого голоса саврянина Рыску чуть отпустило. Перед внутренним взором снова возникло письмо – такое осязаемое, что у девушки зачесались кончики пальцев. Еще чуть-чуть – и из глубины бумаги начнут проступать буквы; вот, уже что-то виднеется, подсеченной рыбкой бьется на конце лески-дороги…
Рыска неосознанно вытянула вперед руку.
Дыхание за ее спиной стало еще тяжелее, с присвистом. Альк слишком хорошо понимал, что если закричит или даже застонет – заставить девчонку попробовать в третий раз не удастся.
Протянутая рука медленно двигалась над пузырьками, как ворот над перекрестком восемнадцати дорог.
А потом, резко потяжелев, упала.
Как только холодные стеклянные грани врезались в ладонь, наваждение исчезло. Разомкнулись и клещи на плечах.
– Молодец, – в нос прохрипел Альк, отступая назад. – Прячь, ворюга.
– Рысь! Да отпусти ж его наконец. – Жар еле выковырял пузырек из судорожно стиснутого кулачка. Девушка изумленно заморгала, уставилась на проплешину в ряду. Седьмой слева. Никогда бы не подумала. – Уходим?
– Погоди щепочку. – Саврянин вернулся к кровати, встал на нее одной ногой и принялся отцеплять мечи.
– Что ты делаешь?! – перепугалась Рыска.
– Компенсация за моральный ущерб, – злорадно прошипел Альк. – И возвращение украденных реликвий на историческую родину, если тебе так будет понятнее.
– Но мы же не собирались ничего брать! Наместник заметит!
