Дикая магия - Уэллс Энгус (читать книги без .TXT) 📗
— Если снегопад помешает нам, то он помешает и Рхыфамуну, — заявил керниец.
— Ежели Рхыфамун не прибегает к колдовству, чтобы ускорить своё продвижение, — возразил Каландрилл.
— Раз Рхыфамун послал на нас ненастье, — заметила Ценнайра, — то, видимо, на это способен и Очен.
Все повернулись к Каландриллу, как авторитету в оккультных делах. Он нахмурился и неуверенно сказал:
— Я не знаю. Он говорит, что заклятия, призванные обеспечить безопасность одного человека, горят в эфире как факел. Они могут указать Рхыфамуну, где мы находимся.
— И дать ему возможность напасть на тебя в оккультном плане. — Ценнайра передёрнула плечами, и с капюшона её посыпался снег. — Я бы предпочла сбавить скорость, — добавила она с широко раскрытыми глазами.
Каландрилл улыбнулся, хотя задержка, которая неминуемо возникла бы в таком случае, его очень беспокоила.
— Я ещё не совсем сведущ, — сказал он. — Спросите у Очена.
— Спросить меня о чем?
Вазирь в отороченной мехом накидке появился из снежной пелены. Лицо его походило на маленькое животное, выглядывавшее из норки капюшона. Старец уселся на краешке расстеленной парусины, протянул к костру руки и вопросительно посмотрел на Каландрилла. Тот вкратце рассказал ему об их разговоре.
— Каландрилл прав, — подтвердил вазирь. — Если я прибегну к колдовству, чтобы ускорить продвижение вперёд, Рхыфамун сумеет определить наше местоположение. Так что без крайней нужды я бы не стал к нему прибегать.
— А если все же в этом возникнет необходимость? — спросил Каландрилл. — Если продвижение наше окажется невозможным?
Под бесформенной накидкой Очен пожал плечами.
— Тогда, видимо, придётся рискнуть, — спокойно сказал он, — Я бы предпочёл этого не делать, но если другого выхода не будет….
Ценнайра вздохнула, Каландрилл улыбнулся ей и повернулся к Очену.
— Но ведь до Анвар-тенга надо добраться как можно быстрее. Разве это не самое главное сейчас? — спросил он.
Очен кивнул.
— Да, но ещё главнее добраться туда целыми и невредимыми. — Колдун невесело рассмеялся. — Так что мы оказались между молотом и наковальней: надо добраться до Анвар-тенга быстро, но так, чтобы не заметил Рхыфамун. Однако, боюсь, нам от него не скрыться. В этом у него преимущество.
— Ахрд! — воскликнул Брахт. — Да у него во всем преимущество!
— А что ты хочешь? — спросил Очен. — Ему покровительствует Фарн. Бог жаждет пробуждения. Он чувствует приближение своего приспешника и всячески ему помогает.
— Прав ли Чазали? — спросил Каландрилл. — Он полагает, что нынешний снегопад оккультного происхождения.
— Да, все указывает на то, — подтвердил Очен. — Для этого времени года характерны холодный ветер и дождь. Для снега ещё слишком рано. И он чересчур обилен. Зима наступила буквально в одночасье.
— И мы ничего не можем поделать, — кисло пробормотал Брахт.
— Кроме того, чтобы скакать вперёд, — заявил Каландрилл.
— Истинно. — Керниец хмуро ухмыльнулся. — Мы, как всегда, будем без устали скакать вперёд.
Они принялись за ужин, обсуждая ход военных действий и планы кампании.
Малоутешительным был этот разговор, ибо, какой бы мудрой ни была стратегия, она вела к крови, а следовательно, укрепляла Фарна. Если бог станет сильнее, то Рхыфамун доберётся до него, и тогда все попытки напрасны. Круг замыкался в пользу Рхыфамуна: как бы ни закончилась война, она на руку Безумному богу.
Соображения казались Каландриллу такими же хмурыми, как и само небо. Они настолько довлели над юношей, что он никак не мог сосредоточиться на уроке, и вазирь наконец сдался и отправил его спать.
Утром мир под белым покровом снега предстал в своём первозданном виде. Каландрилл вышел из шатра — снег толстым, доходившим до колен слоем покрывал землю. Шатры походили на огромные сугробы. Чёрные доспехи котузенов резко выступали на их фоне, а снег все шёл и шёл. За ночь ветер угомонился, и теперь крупные хлопья падали с неба отвесно; молчаливая серая пелена плотно закрывала дорогу. Каландрилл выругался, понимая, что теперь они будут вынуждены сбавить скорость, что даст Рхыфамуну дополнительное преимущество.
Они разожгли костёр, быстро позавтракали, привели в порядок лошадей. И вдруг их удивил Очен.
Когда они садились на лошадей, вазирь сказал:
— Я говорил с Чазали. Мы оба считаем, что надо как можно быстрее соединиться с войском. Посему я решил расчистить путь магией.
Ценнайра раньше всех пришла в себя.
— А Каландрилл? — В голосе её звучало беспокойство. — Не поставишь ли ты его под удар?
— Надеюсь, нет, — ответил Очен. — По крайней мере до тех пор, пока мы с котузенами. Если противник наш заглянет в оккультный план, то обнаружит лишь группу всадников, скачущих из Памур-тенга под покровом колдовства, кое под силу любому вазирю. И, с помощью Хоруля, он удовольствуется увиденным и примет нас за отставший отряд. Это должно стать нам прикрытием. И все же… — он помолчал, глядя на Каландрилла, — я прошу тебя прибегнуть к колдовской защите, которой я тебя обучил.
Каландрилл кивнул.
— Тогда вперёд, — сказал Очен.
Колдун объехал Чазали, стоявшего во главе колонны по двое, протянул руку с переливавшимися на бледном утреннем свете крашеными ногтями и принялся рисовать в воздухе магические знаки. Когда он заговорил, сильно запахло миндалём. Это было мощное заклятие. Воздух задрожал, вокруг вазиря образовалась бледная аура, становившаяся все напряжённее и ярче. Голос его взвился высоко к небу, и золотистый туман сорвался с места и бросился вперёд, как охотничья собака. И словно молчаливый горячий ветер помчался перед ними по степи. Снег закружился, поднялся белым облаком и растаял, расчистив перед ними тропу. Очен опустил руку и пришпорил коня.
Всадники следовали за ярким сиянием, прорубившим для них дорогу в снежных заносах. Замёрзшая трава хрустела под копытами лошадей. Каландрилл произнёс обереги, внимательно присматриваясь к оккультному плану и в то же время не забывая подбадривать Ценнайру, державшуюся рядом.
В пределах тропы, образованной колдовством, они словно скакали по весне, пахнувшей миндалём. Свет, ведший их вперёд, согревал воздух, но с обеих сторон от них по-прежнему падал снег, толстым слоем покрывавший землю. За ними тропу быстро засыпало снегом. Чазали догнал Очена, и все кавалькада продолжила путь лёгким ровным галопом. Каландрилл, настраиваясь на оккультный план, вновь уловил вонь, долетавшую до него с севера; он произнёс второй оберег, и воздух очистился. Но все же Каландрилл был настороже, понимая, что крайне рискует и что ставкой в этой игре может стать его душа.
К полудню Каландрилл успокоился: ему ничто не угрожало, а скорость, с какой они двигались вперёд, должна была позволить им соединиться с войском уже в ближайшее время. «А потом, — подумал он, — что потом? Мы поскачем впятером. Если снегопад не прекратится, то магия Очена станет нам помехой». Он отогнал от себя тревожную мысль. Будет день — будет и пища, тогда он и подумает. Самое главное — остановить Рхыфамуна. Самое главное — отобрать у него «Заветную книгу».
В течение двух дней они следовали за светом магии Очена. Никто на них не нападал, ничто им не мешало. И вдруг, словно сдаваясь, снегопад прекратился, небо расчистилось, из гнетуще серого превратившись в стальное. Холодное солнце сверкало золотом, вновь поднялся ветер. Голодный как волк, он мчался с завыванием с севера, резал как острый нож и поднимал облака впивавшихся в кожу ледышек. Солнце и яркое небо стали для путников облегчением, но от магии они пока не отказывались, потому что снег ещё лежал на земле толстым слоем. Без яркого шара, посылаемого вперёд Оченом, им пришлось бы пробираться сквозь сугробы, доходившие до груди.
С войском они поравнялись там, где тянулась цепь низких холмов, за которыми дальше на запад располагался Бачан-тенг — так сказал Очен. Столько людей одновременно Каландрилл ещё не видел. Они тёмной массой растекались по равнине, и Каландриллу это напомнило Куан-на'Дру, представший перед ним в первый раз. Куда хватало глаз, на запад и на восток были воины. Перед войском парило облако золотого света, растапливавшее снег. В воздухе стоял сладкий и настолько сильный запах миндаля, что он забивал запах лошадиного навоза и металла, масла и дерева, парусины и человеческого пота — все те мириады запахов, которые сопровождают армию на марше.
