Гарь (СИ) - Янева Вета (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Анне надоело стоять, так что, закрепив парус хлипкой верёвкой, она села рядом с подругой, жадно впившись глазами в кофе, на корке которого начали появляться первые признаки готовности — пузырьки.
— Ну знаешь, в жизни, говорят, надо всё попробовать! И замужем побывать, и на лодке в дальние дали поплыть. Вот, считай, закрыла два пункта.
Ведьма рассмеялась:
— А можно весь список огласить?
— Под рукой нет, но можем составить! Уже готово?
— Да, давай чашку.
Кофе, источающий терпкий горький аромат, перелился в железную кружку. Кружка эта повидала очень многое: столько же, сколько сама Овечка. Когда она (Анна, не кружка) была маленькой, Анжей вручил подарок на праздник Красной Метели. Разрисовывал чашку брат сам, изобразив чёрную овечку, бегущую в горы с маленьким рюкзаком на спине.
Это была её любимая вещь.
Сделала глоток и приятно обнаружила, что вкус ей нравится, почти родной, но с лёгкой ноткой далёких странствий.
— Здорово! Очень здорово. Теперь я точно протяну до конца плавания.
— Я рада, что мы тебя не потеряем, — улыбнулась ведьма, — было бы невероятно обидно.
— Не дождетесь! Ха! Я бравый капитан, я пойду ко дну последней!
— Давай вообще не идти ко дну?
— Ладно, давай. Тебе нравится плыть?
— Не знаю. Я чувствую головокружение, такое приятное и пугающее. Вроде как спасибо, хорошо поплавали, но можно мне уже на берег, пожалуйста. Приятно, когда пол не качается.
— Понимаю, — хохотнула Овечка.
Ведьма взяла свою чашку. Напиток уже остыл, и она немного нахмурилась.
— Интересно, Гран прихватил с собой бутылку?
Вместо ответа Овечка юркнула к пожиткам, запустила руку в рюкзак брата и, не глядя, выудила бутылку вина. Замерев на секунду, чтобы убедиться, что никого не разбудила, подползла назад к огню фонаря.
— Держи.
— А он не расстроится?
— Ничего, ему полезно.
— Расстраиваться?..
— Ну да, пусть знает, каково это, когда что-то идёт не так, как он хочет.
Ведьма нахмурилась:
— Знаешь, слушая последние события, я не могу сказать, что хоть что-то идёт по его плану.
Овечка прикусила язык — опять сморозила глупость!
— Да, и верно. Ну, давай выпьём только половину. Точнее, ты пей, я не хочу, у меня кофе.
Откупорив бутылку, Вражка перелила в чашку вина и убрала сосуд подальше. Спутники засияли в полную силу — значит, около двух ночи. Овечка сверилась с компасом и убедилась, что с курса они не сбились.
Вражка зевнула, отпила вина и закуталась в шрем.
— Холодно…
— Ещё бы. Конец зимы, а мы в открытом море. Но нам повезло, что ветер тёплый. Завтра солнышко будет, согреемся.
— Да уж. Овечка, а почему тебя так зовут?
— О, — она привыкла отвечать на этот вопрос, — так меня прозвала Баба Зана, я была единственным чернявым ребёнком в деревне, да к тому же страшно вредным. Ужасно любила делать всякие пакости другим детям.
— А.
— Да. На самом деле я чаще заступалась за Анжа, его было легко обидеть. Он хоть всегда был крупнее остальных, но добрый и тихий аж жуть, всё книги читал и обидчикам никак не мог ответить, так что приходилось мне. Один раз двое мальчишек начали кидать в него камнями, а я потом нашла их и сказала, что в лодке одного рыбака спрятан клад. Ну, они туда, конечно, полезли, а пока там рылись — я отвязала верёвку, а вёсла, конечно же, забрала заранее. Был как раз отлив, и лодка, вместе с мальчишками, отправилась в море.
— Я в ужасе и восхищении одновременно. Их выловили?
— Конечно, они ж так орали, хуже свиней на убое. Мне потом влетело, и те мальчишки объявили нам войну, но хватило их ненадолго, поняли, что против меня не пойдешь, коли жить захочешь, хах.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась ведьма и тут же опять зевнула.
— Если хочешь — иди спать, я тут посижу ешё, а потом Анжа разбужу.
— Ой, нет, я лучше с тобой посижу, там и места мало, да и неудобно мне как-то никого двигать. Ничего, не волнуйся, я ещё бодрячком, — опять зевок, — а ты помнишь, как первый раз плавала в море?
— Неее, я в море родилась. Мама как раз хотела рожать на ферме, но что-то пошло не так, вероятно, расчёты, вот я и появилась на свет на волнах. Морское дитя, — Овечка наклонилась, свесилась над волнами. — Слышишь меня? Я твой ребёнок, позаботься обо мне.
Море промолчало, но ласково лизнуло её ладонь.
— Как-то неправильно, что у судна нет имени, — сказала Вражка. — Может тот старик её как-то называл?
— Нет, вообще никак. Он, по сути, мало полезного нам сказал, только поворчал. Ты думаешь, это плохо, что она безымянная?
— Конечно, — кивнула ведьма. — Лодка — это же не просто какой-то предмет! Всякое судно немного живое, значит, ему нужно имя.
— Ну да, ты права. Кораблик Шема зовут “Чайка”, а мамин баркас называется “Попрыгунья”.
Вражка ласково погладила щербатый борт яла, помолчала, прикрыв глаза.
— Думаю, её зовут Качурка. Мне так кажется.
— Хорошее имя. Есть легенда, что свет погибших моряков не отлетает в Маяки, а становится качурками.
— Я знаю её, да. Ещё песня была, знаешь?
Она тихо запела:
О прекрасная невеста, ты не жди, не жди меня,
На земле теперь нет места, я погиб при свете дня.
Словно юркая качурка я порхаю на волнах
Я приду к тебе, родная, но не в яви — лишь во снах.
Когда она умолкла, вдалеке послышался слабый птичий крик. Девушки переглянулись, но ничего не сказали друг другу.
***
Проснулась Овечка довольно поздно и сперва даже не поняла, где находится: вокруг был зеленоватый брезент и темнота, лишь тонкий лучик света проникал через дырочку для верёвки. Постель мерно качала и казалось, что Овечка всё ещё в лете рядом с кланом мамы плывёт куда-то на юг и ничего не меняется в её жизни: дом стоит, а беды так и не нашли их семью. Потом откинула полотно, увидела мачту и всё вспомнила.
Вражка проснулась раньше и уже сидела рядом с Анжеем и Граном на лавочке. Овечка переборола в себе желание забиться назад в норку и нехотя выползла на воздух, который спросонья показался ей просто ужасающе холодным. Небо было ясным и глубоко-синим, только белая полоса отделяла горизонт, остальное тонуло в васильках.
Овечка зевнула и поёжилась. Солнце старалось как могло, но поднять температуру ему пока не удавалось.
— Доброе утро! — пробормотала она, усаживаясь рядом с братом и падая ему на плечо, дабы урвать крупицы сна.
— Доброе, — улыбнулся он. — Я приготовлю тебе кофе. Тебя обрадует новость, что мы, кажется, ещё не сбились с курса?
— Вообще эта новость должна радовать не только меня, а всех, знаешь ли, — Овечка широко кивнула.
— Она нас всех ночью порадовала, потому что ветер поменялся, и мы испугались, что уплыли куда-то нет туда. Но Гран сказал, что надо свернуть правее, мы и свернули.
— А ты-то как узнал? — спросила она у баша. — По компасу?
Гран слегка наклонил голову, лукаво улыбнувшись.
— По звёздам, конечно же.
— О… здорово. Я так не умею. Ты научишь меня?
— Ладно.
Анжей возился с завтраком: сделал кашу, чай и отдельно кофе для Овечки. Кашу не удалось украсить даже такому талантливому повару, но это было всяко лучше, чем есть хлеб всухомятку или сушёные водоросли. Поев, Овечка сверилась с курсом, немного поправила парус и снова села.
Анжей читал книгу, а Гран чертил морской водой на скамье какие-то знаки и рассказывал Вражке:
— Любая вода — это история, но история нестабильная, она всё время в движении, всё время куда-то спешит, даже если кажется спокойной. Если ты можешь ещё понять землю, почувствовать её энергию, то у воды энергия видна на глаз, её не скрыть. Вот какое это море?
— Ну, довольно спокойное.
— Да.
— Но и что мне делать с этим спокойным морем?..
— Попробуй понять его таким, какое оно сейчас. Если море спокойное — говори с ним спокойно. Если буйное — значит кричи. Всегда говори с морем на одном и том же с ним языке, оно не терпит пререканий.
