На острие клинка - Кашнер Эллен (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
— Моя мать любила повторять, что никогда не запоминает мелочи. — Некогда эта фраза передавалась на Всхолмье из уст в уста.
— Ну что ж, мэтр Сент-Вир, в таком случае не смею вас больше задерживать. Желаю вам успеха во всех ваших начинаниях, — произнесла она со старомодным изяществом.
Ричард поклонился обеим дамам и, выйдя из комнаты, проследовал за слугами по знакомым коридорам.
В городе уже наступил вечер. Сент-Виру вернули меч и сверток со старыми вещами, выстиранными и выглаженными слугами герцогини. Только сейчас он понял, что новый камзол на нем синего цвета, который Алек называл «венами ипохондрика». Он сидел на Сент-Вире как влитой, впрочем, ничего удивительного — Алек помнил портного, снимавшего с Ричарда мерку. На улице цвет материи уже не казался таким кричащим.
«Буду надевать на званые приемы, — подумал Ричард. — Я ведь теперь снова популярен среди лордов». Он пошел быстрее, глубоко вдыхая воздух свободы.
Женщины все еще сидели в гостиной герцогини, когда туда без стука ворвался Алек:
— В комнате его нет! — выдохнул он. — Слуги сказали, что он, наверное, у вас.
— Ох, прошу меня извинить, — ласково проворковала герцогиня. В ее голосе слышалась легкая озабоченность. — Я не знала, что ты хочешь с ним повидаться, и дозволила ему уйти.
— Уйти? Он ушел? — Он уставился на герцогиню так, словно она заговорила с ним на каком-то тарабарском наречии. — Как это ушел?
— Насколько я понимаю, дорогуша, ему захотелось домой. Уже темнеет а дорога до Приречья — неблизкая.
Катерине впервые стало жаль Алека. Еще никогда прежде ей не доводилось видеть его таким несчастным и беззащитным, и она надеялась, что не доведется и впредь.
— Вот как, — наконец промолвил он. Его лицо приобрело каменное выражение — словно ящик задвинули обратно в стол. — Ясно. Понял.
— Так будет лучше, — произнесла Диана. — Твой отец стареет. Вскоре ему надо будет помогать управлять владениями.
— Плевать ему на поместье. Даже если свиньи начнут рожать двухголовых поросят, он все равно ничего не заметит, — будто бы между делом заметил Алек, — и давай заодно ты мне не будешь рассказывать, как матери приходится тяжко за прялкой. Да она кому угодно надает на орехи. — Катерина хихикнула, не в силах сдержать короткий смешок. Алек вперил в нее взгляд. — Что с ней? — потребовал он ответа. — Почему у нее глаза красные? Ты допустила, чтобы она встретилась с Ричардом? Я угадал? Ты обещала, что этого не произойдет, и все равно…
— Дэвид, прошу тебя, перестань, — устало промолвила Диана. — Я задержалась наверху, а он пришел слишком рано.
— В этом не было проку. — Алек уставился на нее, побелев от ярости. — Никакого. Ты это сделала просто так, чтобы позабавиться.
Катерина чувствовала себя как на иголках. Если бы дело происходило в Приречье, уже давно началась бы драка.
— Дорогуша, нет ничего проще, чем судить других, — улыбнулась герцогиня. — Вспомни о себе. Разве тобой по большей части не руководило желание позабавиться? — Увидев, как Алек дернулся, она продолжила: — Ты стал ходить в Университет, тем самым доводя родителей до истерики. Тебе нравилось, когда они устраивали сцены, ты сам мне об этом говорил.
— Но это совсем не потому…
— С тем же успехом ты мог придумать что-нибудь другое.
— Ты посылала мне деньги. Своих у меня не имелось, я еще был несовершеннолетним. — Алек тщетно старался говорить в тон безмятежному голосу герцогини. — Я и сам толком не знал, чего тебе хотелось больше: досадить моей матери или шпионить с моей помощью за университетскими.
— Ну, скорее всего, первое — ведь шпионить ты отказался. Нельзя сказать, что я отношусь к твоей матери с обожанием. Когда она решила выйти замуж за Раймонда Кампьона, я предупреждала, что она себя погубит, но она меня не послушала. Она думала, что заполучила героя, а чем дело кончилось? Браком со стареющим картографом, с которым толком за столом и поговорить не о чем. Естественно, характер у нее стал не ангельский. Благодаря тебе я всегда выводила ее из себя. Дело не в том, что я не могла себе позволить содержать тебя. Важнее, что твоя мать не в силах была помешать мне, когда я решила дозволить ее старшему сыну пойти учиться, окружив себя толпой пастухов и скотников.
— Они вовсе не были… — Алек медленно разжал кулаки.
— Не надо оправдываться, — покачала головой герцогиня. — Они тебя забавляли — этого вполне довольно. Видишь ли, сейчас ты гораздо больше знаешь о преимуществах, которые дает власть, чем большинство тех, кто ею обладает. Придет время, и ты сможешь с умом распорядиться этими знаниями… Так вот, эти пастухи тебя забавляли. А как только они тебя перестали забавлять, ты их бросил, отправившись на поиски новых удовольствий.
Сотни раз Алек творил то же самое с другими людьми и вот теперь почти угодил в ловушку, расставленную герцогиней. Внутри у него все кипело от негодования и ярости. Сейчас он напоминал ослепшего от боли бойца, который продолжает сражаться, нанося удары куда попало.
— Ты ошибаешься, — хрипло, протяжно проговорил Алек. Его голос стал похож на мяуканье рассерженного кота. — Их выгнали за то, что они думали и о чем говорили. Их выгнали за мысли, которые никто другой просто был не в состоянии понять. Всех выгнали — кроме меня. Факультет не стал настаивать на моем отчислении. Думаю, тебя побоялись. Ты оставила меня в Университете. Наверное, тебя это позабавило.
— Тебя это позабавило не меньше, дорогуша. Тебе ведь не хотелось возвращаться ни домой к мамочке, ни сюда, ко мне. Поэтому ты предпочел остаться в Университете. Там имелись и наркотики, и люди, не знавшие, кто ты на самом деле такой, с которыми можно было поспорить.
— Хватит тебе о наркотиках. Между прочим, их и на Всхолмье полно, сама об этом прекрасно знаешь. Мы их не просто принимали. Мы кое-что с ними делали, вели записи…
— Так в этом и заключалось ваше опасное исследование? — рассмеялась Диана. — Откровения шестнадцатилетних одурманенных юнцов? И ты еще удивляешься, что никто не хотел воспринимать вас всерьез?
— Звезды! — закричал Алек. — Свет! Ты знаешь, что свет способен перемещаться? Звезды и планеты находятся от нас на определенном расстоянии, которое можно измерить. Они неподвижно стоят на месте, на самом деле двигаемся мы. Это можно доказать с помощью математики…
— Дэвид, — мягко произнесла она, — не надо повышать голоса. Господи, — вздохнула она, — никак не пойму, из-за чего столько шума. Мне, например, совершенно безразлично, что там происходит со звездами.
— Все упирается в политику, — решительно проговорил Алек, — совсем как здесь. Профессора были не в силах вынести того, что результаты наших исследований противоречили их изысканиям.
— Правильно, все дело в политике, — одобрительно кивнула герцогиня. — Зря ты ушел из Университета. Ты бы многому там научился.
— Я не хочу этому учиться! — Его голос эхом отразился от золоченых карнизов.
— Дэвид, Дэвид. — Герцогиня дернула плечами, словно стряхивая с себя шарф из тонкой материи. — Ну посуди сам. Ты уже многое освоил. С чем ты, по-твоему, играл в Приречье? Там ты тоже знакомился с политикой — политикой грубой силы. И тебе, дорогой мой, понравилась эта игра. Но ты способен на большее. Неужели ты забыл о лорде Феррисе? Ты был великолепен.
— Мне это… не особо пришлось по вкусу.
— Да, — хмыкнув, кивнула герцогиня, — гораздо приятнее смотреть, как по твоей воле убивают людей.
— Тебе это кажется омерзительным? — Алек взял пресс-папье из зеленого стекла и принялся перекладывать его из руки в руку.
— Нет, отнюдь. Это всего-навсего очаровательное чудачество, одно из тех, которые общество так радо видеть в герцоге… Дэвид, поставь, пожалуйста, пресс-папье на место. Ты можешь его разбить, а мне бы этого не хотелось.
— Ты сошла с ума. — У Алека побелели краешки губ. — Я ведь даже не твой наследник.
— Я вскоре его объявлю, — ответила герцогиня, в голосе которой теперь звенела сталь, — и не надо меня обвинять в безумии. Я тебя знаю, и мне известно, на что ты способен. Мне надо как-то распорядиться властью и могуществом, что останутся после меня. Один человек со всем этим не справится. Ты должен быть доволен, тебе придется проще всего. Кроме того, все деньги достанутся тебе.
