История, рассказанная в полночь - Сербжинская Ирина (книги серии онлайн .TXT) 📗
А зимний дух снова откусил от снежного комка и проговорил:
— Здесь, в Лангедаке вкусный снег. В горах такого не сыскать.
Посмотрел на круг из зеркального порошка, усмехнулся:
— Мастер Лаутан не явится на ваш призыв.
Куксон оторопел.
Решил сначала, что ослышался, даже головой потряс.
Как, откуда микмак знает истинное имя мастера? Быть такого не может!
Синджей сообразил быстрей других:
— Это ты держишь его своей властью? И выпускаешь из зазеркалья — тоже ты? Значит, тебе известно имя мастера?
Зимний дух, доедая снежок, усмехнулся:
— Я многое знаю, человек, — зачерпнул пригоршню снега и принялся скатывать шарик. — Знаю имя. Знаю ритуал.
— Откуда? — подал голос Мейса.
— Старый друг проболтался.
Куксон растерянно захлопал глазами, потом сообразил:
— Гимальт? Разве вы были друзьями?
— Он так думал, — пояснил зимний дух. — Да только микмаки ни с кем не водят дружбу.
Он полюбовался снежком: круглым аккуратным шариком.
— Когда-то бирокамия с позором прогнали из Стеклянной Гильдии и он задумал отомстить: бирокамии злопамятны и мстительны, обид не забывают. Уж не знаю, как ему удалось пронюхать о секрете Гильдии и узнать имя мастера, но только он узнал. А потом разыскал и описание ритуала.
— Так вот зачем он явился в Лангедак, — пробормотал Куксон, потирая лоб. — Хотел отомстить Стеклянной Гильдии!
Микмак кивнул.
— Он собирался вызвать тень, подкормить ее неумирающими, а затем натравить на Стеклянную Гильдию. Но на свою беду, — зимний дух делал паузу и откусил снежок. — Встретил меня.
— Ты заставил его выдать секрет? — Грогер взглянул в белые ледяные глаза микмака.
Зимний дух пожал плечами.
— Он сам рассказал. А потом я вызвал зеркального мастера первым и заставил его убить бирокамия.
— И стал хозяином тени? — угрюмо поинтересовался Грогер. — Для чего тебе она?
Зимний дух доел снежок и отряхнул руки.
— От таких подарков не отказываются, гоблин. Хозяин зеркальной тени может держать в страхе целый город. Она скоро окрепнет, наберется сил и тогда…
— Маги Стеклянной Гильдии справится и с тобой, и с тенью! — с негодованием выпалил гоблин Куксон. — Как только они узнают, так сразу же… сразу же!
Зимний дух покачал головой.
— Не успеют. Зеркальный мастер уничтожит их раньше, чем они поймут, что он больше не в их власти.
Синджей взглянул на микмака.
— Ну, тебя-то мы уничтожить успеем. С тобой справиться легче, чем с зеркальным призраком!
Микмак с усмешкой взглянул на него.
— Тебе будет не до этого, человек, — проговорил он. — Я вспомнил, кто ты такой и послал весточку твоему старому другу.
Синджей насторожился.
— Какому другу?
Вместо ответа зимний дух шагнул в сторону и гоблин Куксон открыл рот от изумления: за спиной микмака стояла женщина. Она была высокой и статной, с черными косами, уложенными венцом, и ее вполне можно было счесть красавицей, но при виде ее сердце Куксона вдруг заколотилось так, словно собиралось выпрыгнуть из груди на снег.
— Это она, она! — в панике завопил гоблин, тыча пальцем в сторону женщины. — Хоглен, лесной людоед!
Заиндевевшие ресницы зимнего духа чуть дрогнули.
Гоблин взглянул на женщину-хоглена пристальней. Снег падал на ее черные косы, на смуглое неподвижное лицо… лицо?!
Куксон вдруг почувствовал, как по спине продрало морозом: женщина выглядела иначе, чем мгновение назад. Она медленно изменялась: лоб стал ниже, челюсти — шире, глаза сузились, пожелтели, и лицо сделалось похожим на морду, руки вытянулись, на пальцах появились длинные загнутые когти.
— Она преображается! — в ужасе завопил Куксон. — Преображается!
От голоса хоглена гоблин задрожал.
— Не думала, что снова увижу тебя, — прорычала она, глядя на Синджея. — Что с тобой сделать? Съесть заживо или сделать таким, как я?
Куксон, забыв об испуге, заволновался.
— Синджей, послушай…э-э-э-э… но если она тебя съест, как же я верну тебя обратно в тюрьму?!
— Ох, Куксон, — не сводя глаз с хоглена, процедил тот. — Не о том ты беспокоишься!
— Хорошо тебе говорить! Тебя-то съедят — и все! А мне ответ держать!
Синджей не глядя, протянул осколок волшебного зеркала (так уж получилось, что взял его Куксон: он стоял ближе всех), а потом велел:
— Неси огонь! Хоглена можно убить только огнем.
Гоблин растерянно огляделся. Огонь? Откуда его взять? Развести костер? В снегу? Но как?!
— Беги в «Омелу»! — подсказал Мейса.
Размахивая осколком (впопыхах не догадался спрятать), увязая в снегу, гоблин Куксон бросился к дому, да не тут-то было: на пути как из-под земли вырос микмак.
Гоблин метнулся направо — и он направо, Куксон влево, и микмак — влево.
— Не торопись, гоблин, — прошелестел зимний дух. — Умереть всегда успеешь!
Дохнул микмак, и словно ледяное облако окутало гоблина. Холод такой, что, казалось, кровь в жилах застыла, руки-ноги онемели, ресницы обледенели.
Это бы еще полбеды, но хуже всего, что овладела Куксоном внезапная сонливость. Вот бы прилечь сейчас в сугроб и вздремнуть! Там, в снегу, тепло, уютно, сны о жарком лете сниться будут, и так крепко и сладко заснешь, что и не заметишь, как из сна в смерть соскользнешь. Сколько раз рассказывали Куксону странствующие маги о путниках, которые, зимой путешествуя, присаживались на обочину дороги минутку-другую передохнуть, ненароком засыпали от усталости, да и замерзали насмерть!
И вспомнив эти рассказы, гоблин встрепенулся. Усилием воли прогнал от себя дрему и на негнущихся ногах заковылял к крыльцу. Только бы до двери добраться! Там, в «Омеле», тепло, огонь горит, микмак туда сунуться не посмеет: боится зимний дух огня, ненавидит его.
Торопился Куксон изо всех сил, но уж очень медленно у него получалось, ноги еле-еле двигались. А зимний дух шел следом и приговаривал, посмеиваясь:
— Иди, иди, гоблин! Навстречу смерти спешишь!
А потом вдруг услышал Куксон, как зазвучали за его спиной незнакомые странные слова, от которых шерсть на ушах дыбом встала.
— Это он заклинание читает, — в ужасе сообразил Куксон. — Зеркальную тень призывает!
— Ее самую, — словно услышав его мысли, сказал зимний дух. — Мастер Лаутан убьет тебя, а после я прикажу ему наведаться в «Стеклянную собаку». Повеселится он сегодня, забрав жизни твоих неумирающих друзей!
Спотыкаясь и падая, Куксон вскарабкался на крыльцо и замешкался: страшно было дверь открывать.
Огонь-то в очаге, да как его добудешь? Зеркальная тень, небось, уж поджидает! А он, Куксон, все же не маг, с призраками сражаться не умеет… помог бы кто!
— Но кто же? — пролепетал гоблин, крепко сжимая осколок зеркала. Оглянулся, чтобы узнать, как там Синджей и Мейса и тут же глаза у него полезли на лоб: там, под сосной, такое творилось! Увидел он летевшего в прыжке хоглена с оскаленной пастью, а нападал лесной людоед на Мейсу. Сбил его с ног (Куксон хотел было крикнуть, предостеречь, да язык у небу примерз), принялся рвать в клочья, а в следующее мгновение человек, которого хоглен терзал, вдруг растаял, размылся в воздухе и исчез. И не человек это, а иллюзия, Мейсой созданная, чтобы хоглена одурачить!
— Фу-у-у… — выдохнул Куксон.
Увидел гоблин Синджея, который ударил хоглена ножом, услышал рев чудовища и вздрогнул так, что чуть колпак с головы не свалился. И Грогер там же, так что на его помощь рассчитывать нечего.
Придется видно самому…
Куксон сжал зубы и решительно распахнул дверь.
В «Омеле» было полутемно, тихо, вот только тишина эта показалась гоблину Куксону зловещей. Он бросил взгляд в сторону очага, и сердце его упало: огонь давным-давно погас, даже головешки тлеть перестали.
— Проклятье, проклятье! — в отчаянии выкрикнул гоблин.
— Э-э-э…Куксон, Куксон! — на разные голоса запищали поганки на окне. — Закуси грибочком, а? Последний ужин, так сказать… на другой стороне жизни тебя грибами не угостят!
