Авалон: Хроники Бессмертных (СИ) - Ермаков Антон (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
Множество глаз тут же повернулось к ней.
– Правила определенно нарушены не были, – Сильфида, казалось, все ещё не могла прийти в себя, но все поняли, что же именно её потрясло, когда она произнесла: – Антон, ты… первый Бессмертный, который сумел победить меня за последние девятьсот лет. Ты поистине великий маг! Мой лучший ученик. Я… я горжусь тобой!
Антон лишь смущённо улыбнулся в ответ.
Некоторую торжественность момента вновь подпортил Евген.
– Я буду оспаривать это решение. – процедил он сквозь зубы.
– Господи, ты когда-нибудь заткнёшься? – в тон ему осведомилась Малиновская.
Сильфида положила свою хрупкую руку ей на плечо, словно призывая к спокойствию, и сказала:
– И с кем же ты хочешь сразиться? – в её голосе звучала легкая ирония.
– Раз уж Антон победил тебя, тогда я вызываю на поединок Флавиуса! – глаза Евгения гневно сверкнули.
– Я принимаю твой вызов, – ответил Флавиус. Кажется, он даже немного рассердился от такой наглости.
– Только, ради всего святого, давайте не будем устраивать этот бой прямо сейчас! – взмолилась Настасья, вставая между ними. – Все очень устали за сегодняшний день. Женя, прошу тебя, давай отложим поединок хотя бы до следующих выходных!
Евгений глубоко задумался, вероятно, размышляя, не слишком ли унизительно будет дать согласие на такое предложение.
– Ну ведь Флавиус от тебя никуда не денется, – продолжала Настя, – пожалуйста!
– Хорошо, – наконец согласился Евген. – Пусть будет так. Отложим ровно на неделю день моего триумфа.
Пока никто ничего не успел возразить, он развернулся и, преисполненный гордости, направился в замок. Если бы в этот момент он посмотрел на свою возлюбленную, то увидел бы, как Настасья, выдохнув, перекрестилась – хотя бы одна спокойная ночь ей сегодня гарантирована.
Антон никак не мог уснуть. Он долго ворочался в кровати, переворачиваясь то на левый бок, то на правый и, хотя в спальне стояла абсолютная, звенящая тишина, сон упорно не хотел к нему приходить. Он встал, раздвинул тяжелые пыльные портьеры и посмотрел в окно. Одинокая полная луна стояла прямо над соседней башней, а в нескольких десятках метров от неё дремала, увенчанная снегами, вершина Расстегайны. Наступившее ночное безмолвие не тревожил ни единый, даже самый еле слышимый звук.
Антон стоял так довольно долго, пока, наконец, не подошёл к резному комоду, порылся в нём немного и извлек оттуда свой маленький фонарик на батарейках, который он всегда оставлял здесь на всякий случай – электричества в замке, разумеется, не было (Таня не в счёт), а каждый раз разжигать свечи представлялось не совсем удобным. Он тихонько приоткрыл дверь спальни и вышел в длинный каменный коридор. Надо пройтись. Да, именно. Хотя он сегодня безумно утомился, но, видимо, как раз поэтому сон никак не одолеет уставшую голову.
Подойдя к краю резных перил, он посветил вниз. Коридоры-балюстрады здесь образовывали нечто вроде опоясывающего весь замок лабиринта, куда выходило множество дверей, с огромным, плохо освещённым колодцем-трубой посередине, просматривающимся, однако, до самого первого этажа. Так обычно выглядят некоторые московские подъезды в каких-нибудь старых домах в центре Москвы, когда лестничные пролеты лепятся по самому краю массивных стен, образуя в центре пустоту. Антон направил луч света в подлестничное пространство, потом поводил им по сторонам и решил фонарик выключить – слабое свечение от пальчиковых батареек темноту не пробивало а, напротив, лишь слепило глаза, мешая сориентироваться.
Он двинулся вперед по коридору и, пройдя добрую его половину, снова включил фонарь – ему хотелось найти какую-нибудь открытую веранду или балкон, чтобы выйти и подышать свежим воздухом. Наверное, – подумал он, – выходить за пределы Нифльхейма сейчас не стоит. Вообще-то он хорошо ориентировался в замке, но в ночи все выглядело совершенно по-другому, и Антон немного запутался, пытаясь определить нужное направление. Пройдя ещё пару шагов, луч света неожиданно выхватил из темноты человеческое лицо. Разразились дружные вопли с обеих сторон, свет фонаря заметался во всех направлениях, прыгая по потолку и стенам. Антон с испугу чуть не выронил фонарь, пока не услышал рядом с собою очень перепуганный девчачий голос:
– Ты чего орёшь? Ты меня до смерти напугал! – это была Малиновская.
– Ох, Машка, ты чего не спишь-то? – Антон, наконец, выровнял свет фонаря и снова направил его на Малиновскую.
– Да не свети ты мне в глаза! – щурясь, недовольно пробурчала Машка. – Я просто так сегодня переволновалась, что решила немного подкрепиться. Пошли со мной на кухню?
– Нет, не хочу я есть, – замотал головой Антон. – Мне сейчас даже кусок в горло не полезет.
– Ну ладно, как хочешь. – Малиновская направилась в сторону лестницы. – Посвети мне немного, чтобы я не грохнулась, а то я потом костей не соберу, если пролечу все сорок пролетов вниз башкой.
– Ты же бессмертная, – улыбнулся Антон.
– Ой, да ну тебя! – Маша махнула на него рукой и начала спускаться.
Антон стоял, облокотившись на перила, и слушая все более отдаляющиеся звуки Машкиных шагов: свет от его фонаря провожал её так долго, насколько это было возможно. По мере того, как она уходила все дальше вниз, растворяясь в замковом полумраке, Антон чувствовал, что впереди, в коридоре, к нему снова кто-то приближается. В этот раз обошлось без обоюдного испуга – он сразу разглядел Славика.
– Поесть не хочешь? – сразу, без предисловия, предложил ему Слава.
– Господи, в этом доме вообще кто-нибудь спит? – проворчал Антон. – Такое ощущение, что все только и делают, что носятся с едой от спальни до кухни и обратно. Надо будет запретить дварфам кормить вас всех ночью.
– Нет! Не вздумай! – в неподдельном ужасе воскликнул Славик. Он тоже облокотился на перила рядом с Антоном и, немного помолчав, сказал: – А кто это там, внизу?
– Маша, – ответил Антон. – На кухню идёт. У вас с ней синхронный жор.
Как раз в этот момент свет, падающий из кухни, осветил её стройную фигуру, зазолотился на светлых волосах. Малиновская аккуратно, как мышка, прошмыгнула в дверь.
– Ты молодец, – сказал Слава. – Классный сегодня бой получился. Меня, честно говоря, очень впечатлил момент, когда… – но договорить он не успел.
Снизу, из раскрытых дверей кухни, раздался громоподобный звериный рык, а затем ещё более звонкие вопли Малиновской, перешедшие в нецензурные ругательства. Все это перемешалось со звоном и грохотом бьющейся посуды.
– Что это там? – Слава округлил глаза.
– Это Бирюк спрятался под столом, а когда Маша подошла слишком близко, он схватил её за ноги, – будничным тоном объяснил Антон.
– Откуда ты знаешь? – Слава с некоторым недоверием покосился на него.
– В прошлый раз я попался точно так же, – неохотно признался Антон.
– С ума можно сойти! – Славик поежился, слушая, какими сочными эпитетами Мария продолжала награждать Бирюка – её гневный голос эхом разносился по пустынным коридорам. – Что-то мне на кухню сразу расхотелось идти. Пойду лучше посплю.
– Это мудрое решение, друг мой, – Антон похлопал его по плечу. – Нам всем давно пора спать. Только, боюсь, бедная Маша сегодня не уснёт вообще – после всего-то пережитого…
– Надеюсь, мы не увидим ещё один магический поединок на кухне? – хмыкнул Слава.
Друзья улыбнулись друг другу и разошлись в разные стороны, по своим спальням.
* * *
Морозное декабрьское утро. На часах – восемь-тридцать утра. Маша стоит у здания университета, глубоко вдыхая холодный и свежий воздух – от этого щекочет в носу и даже немного кружится голова. Белые хлопья снега, пританцовывая под одну лишь им известную мелодию, медленно опускаются с небес. Замечательная погода.
Сегодня у неё всего две пары, а потом – домой. Чудесный день. Она прошлась немного вперёд, чтобы взглянуть на огромный циферблат массивных часов, висящих прямо над главным входом в институт – до начала занятий оставалось ещё пятнадцать минут. Малиновская бросила осторожный взгляд в сторону аллеи: там, никак не решаясь расстаться, прильнули друг к другу Евген и Настасья. Маша специально отошла как можно дальше, чтобы их не смущать, но – решила она – если они минуты через две не перестанут целоваться, ей придётся самым наглым образом прервать их лобызания – всё-таки не для того они в кои-то веки вовремя приехали в институт, чтобы и в этот раз опоздать на первую пару.
