Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров - Гудкайнд Терри (книги полностью TXT) 📗
Йоник рассказал пораженному Марку о смерти Кипа, а Ричард велел матери Марка немедленно прислать за Дрефаном, если кто-то в семье заболеет. Из этого дома Ричард вышел в гораздо лучшем расположении духа.
Второй мальчик, Сидни, умер еще утром.
Когда они увидели третьего мальчика, лежащего под простынями в дальнем углу единственной в доме комнаты, надежда Ричарда растаяла.
Берт был серьезно болен, но его руки и ноги еще не почернели, как у Кипа. Его мать сказала, что у него болит голова и его все время тошнит. Пока Дрефан осматривал мальчика, Надина дала ей кое-какие травы.
– Бросьте их в огонь, – велела она. – Их дым поможет прогнать болезнь. Поставьте рядом с мальчиком жаровню и бросьте траву на угли. Пусть он дышит этим дымом. Это поможет изгнать болезнь.
– Ты действительно думаешь, что это поможет? – шепотом спросил Ричард, когда Надина вернулась к изголовью больного. – Дрефан сказал, что сомневается в действенности таких средств.
– Меня учили, что это помогает при серьезных заболеваниях вроде чумы, – тихо ответила она. – Но я никогда раньше не сталкивалась с чумой и точно сказать не могу. Но это все, что я в состоянии сделать. Я должна попробовать.
Смертельно уставший, с раскалывающейся головой, Ричард все равно уловил нотки беспомощности в ее голосе. Она хочет помочь. Как сказал Дрефан, может, из этого что-нибудь и получится.
Ричард смотрел, как Дрефан достает нож. Он жестом приказал Каре с Райной, которые, выполнив поручения Ричарда, догнали их, держать мальчика. Райна одной рукой взяла Берта за подбородок, другую положила ему на лоб. Кара вдавила плечи мальчика в простыню.
Уверенной рукой Дрефан вскрыл опухоль на горле Берта. Крики парнишки били Ричарду по нервам. Ему казалось, что он чувствует нож на собственном горле. Мать, стоявшая в сторонке, заламывала руки, и глаза ее были круглыми от ужаса.
Ричард вспомнил слова Дрефана, что если человек выживет, то потом всю жизнь жалуется на лечение. Берта явно ждет такая судьба.
– Что ты дала матери Кипа? – спросил Ричард Надину.
– То же, что и этой женщине. Травы, чтобы окуривать дом, – ответила Надина. – И еще лаванды, лимонника и тысячелистника – положить в подушку, чтобы она могла заснуть. Хотя сомневаюсь, что даже это поможет ей заснуть после… – Она отвела взгляд. – Не знаю, смогла бы я уснуть на ее месте, – прошептала она уже не Ричарду, а словно себе самой.
– А есть какие-нибудь травы, которые, на твой взгляд, не дали бы людям заразиться? – спросил Ричард.
Надина смотрела, как Дрефан выдавливает кровь и гной из нарыва на горле Берта.
– Мне очень жаль, Ричард, но я мало об этом знаю. Дрефан, наверное, прав. Ему известно больше, чем мне. Возможно, против чумы нет ни лекарств, ни способов предотвратить заражение.
Ричард подошел к мальчику и присел на корточки возле Дрефана.
– Зачем ты это делаешь?
Дрефан взял чистую тряпочку.
– Как я уже сказал, иногда, если вовремя вскрыть нарыв, больной выздоравливает. Я должен попробовать.
Дрефан жестом подозвал обеих морд-сит, чтобы они опять подержали мальчика. Ричард поморщился, глядя, как Дрефан углубляет ножом рану на горле ребенка и оттуда вытекает кровь и белесовато-желтая жидкость. К счастью, Берт потерял сознание.
Ричард смахнул пот со лба. Таким беспомощным он себя еще никогда не чувствовал. У него есть меч, но против этого врага меч бессилен. Хотелось бы ему, чтобы чума была чем-то, с чем можно сразиться.
У него за спиной Надина заговорила с Кэлен. Она говорила тихо, но так, чтобы Ричард тоже мог слышать.
– Кэлен, прости меня за то, что я тебе тогда наговорила. Я посвятила жизнь исцелению больных людей. И мне горько видеть чьи-то страдания. Поэтому я сердилась. Не на тебя. Я злилась на болезнь, а сорвала злость на тебе. Ты не виновата. Ничего нельзя было сделать. Прости.
Ричард не стал оборачиваться. Кэлен промолчала, но она могла улыбкой принять извинения.
Только Ричард сомневался, что она это сделала.
Он знал Кэлен и знал, что она предъявляет к другим те же требования, что и к себе самой. Прощение не даруется просто потому, что его попросили. Проступок взвешивается на весах справедливости, и есть проступки, перевешивающие прощение.
К тому же это извинение предназначалось вовсе не для Кэлен, а для него, Ричарда. Как ребенок, которого отругали, Надина пыталась показать ему, какой хорошей она может быть.
Иногда, несмотря на то что Надина когда-то причинила ему боль, какая-то часть его души радовалась, что она рядом. Она напоминала ему о родном доме и счастливом детстве. Другая же часть тревожилась из-за истинной цели ее появления. Ведь на самом деле решение найти его, Ричарда, не принадлежит ей. Кто-то или что-то подтолкнуло ее к этому. А третья часть жаждала живьем содрать с нее кожу.
Они вышли из дома Берта, и Йоник повел туда, где жила семья Дарби Андерсона. Маленький грязный дворик был усыпан древесной стружкой; у стены лежали поленья, несколько старых двуручных пил и доски.
Дарби узнал Кэлен и Ричарда, которых видел на матче. Он был несказанно изумлен тем, что они пришли к нему домой. Это выходило за рамки его воображения. Он засуетился и принялся отчаянно вытряхивать опилки из своих коротких каштановых волос.
Йоник рассказал Ричарду, что вся семья Андерсонов – Дарби, две его сестры, родители, родители родителей и тетя – жила над маленькой мастерской. Клайв Андерсон, отец Дарби, и Эрлинг, его дед, делали стулья. Услышав переполох, они вышли во двор и поклонились.
– Простите нас, Мать-Исповедница, простите, магистр Рал, – произнес Клайв, когда Дарби представил отца. – Я попрошу жену приготовить чай или еще что-нибудь. Боюсь, мы живем очень просто.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, мастер Андерсон, – сказал Ричард. – Мы пришли, потому что тревожились за вашего сына.
Эрлинг решительно шагнул к внуку:
– Что мальчишка опять натворил?
– Ровным счетом ничего, – заверил Ричард. – У вас замечательный внук. Мы видели, как он играет в джала. Но один мальчик из их команды болен. Хуже того, два других уже умерли.
– Умерли? – Глаза Дарби стали круглыми как плошки. – Кто?
– Кип, – ответил Йоник дрожащим голосом.
– И Сидни, – добавил Ричард. – А Берт очень плох.
Дарби в шоке смотрел на него. Дедушка положил руку на плечо мальчика.
– Мой брат, Дрефан, – продолжал Ричард, – целитель. Мы обходим всех мальчиков из команды Кипа. Мы не знаем, может ли Дрефан помочь, но он хочет попытаться.
– Я здоров, – пискнул Дарби.
Эрлинг, небритый тощий старик с такими кривыми зубами, что Ричард не понял, как он вообще может жевать, заметил, что холодный ветер раздувает белое платье Кэлен, и жестом пригласил гостей зайти в мастерскую:
– Внутри теплее, и не задувает. Ветер сегодня пронизывающий… Судя по всему, жди снегопада.
Улик с Иганом встали у калитки. Солдаты ждали на улице. Ричард, Кэлен, Надина и Дрефан вошли в мастерскую. Кара с Райной тоже вошли, но остались у двери.
На вбитых в пыльные стены крюках висели старые стулья и табуреты. Паутина в углах была вся в опилках. На верстаке лежали заготовки для стульев, отлично заточенная пила, куча всяких планок, реек и множество винтов. Над верстаком были развешаны инструменты.
На полу стояли незаконченные стулья, связанные веревкой собранные стулья и стулья, сохнущие после склейки.
Клайв, широкоплечий молодой человек, явно предпочитал, чтобы беседу вел дед.
– От чего умерли дети? – спросил Эрлинг Дрефана.
Тот кашлянул, но предоставил отвечать Ричарду.
Ричард настолько устал, что едва держался на ногах. Ему едва не казалось, что он уже спит, а все происходящее – лишь дурной сон.
– От чумы. И я рад видеть, что Дарби здоров.
Эрлинг в ужасе отшатнулся.
– Да охранят нас добрые духи!
Клайв побелел.
– Мои дочери больны!
Он резко повернулся и бросился к лестнице, но тут же остановился.
– Прошу вас, мастер Дрефан, вы их не посмотрите?
