Лиррийский принц. Хроники Паэтты. Книга III (СИ) - "postsabbath" (книги полностью .TXT) 📗
- Благодарю за предупреждение, - улыбнувшись, кивнул Ворониус. Итак, начну со второго вопроса. Вы уже поняли, что это я пригласил вас сюда, а никакой не Пиефф.
- Но как вы это сделали? Подделали императорскую печать?
- Вот ещё! - фыркнул старик. - Печать была самая что ни на есть настоящая. Даже воск - настоящий, тот самый, которым запечатывает свои послания император.
- Как такое возможно? Вы похитили печать?
- К чему бы мне это делать? - пожал плечами Ворониус. - Всего-то и нужно, что отдать пакет нужному человеку, который его запечатает.
- Кто-то из слуг?
- Все мы - слуги императора, разве нет, - широко улыбнулся Тирни, и Драонн вдруг заметил, что в его рту вполне достаточно зубов. - Но в данном случае я говорю о нашем общем знакомом Визьере.
- Визьер? Так он участвует в вашем заговоре? - вскричал поражённый Драонн.
- И он, и Доссан, - подтвердил Ворониус. - Правда, они не знают, что это мой заговор.
- Как так?
- О, это презабавнейшая история, ваше высочество! - с явным самолюбованием воскликнул старик. - Дело в том, что личность моя известна сейчас лишь двум лиррам. Один из них - вы, а другой...
- Вейезин, - догадался принц.
- Вот именно, Вейезин, - кивнул библиотекарь. - Но эти двое фанфаронов - Визьер и Доссан - именно его считают Ворониусом. Признаюсь, в том моя вина - я сделал всё, чтобы убедить их в этом. Меня же они принимают за старого дурочка, годящегося лишь затем, чтобы передавать им послания - что-то вроде большого бескрылого голубя. Так что для императорских миньонов Вейезин - это сам Ворониус, для вашего тестя и других немногочисленных адептов моего общества он является главой заговора, хотя на самом деле он ровным счётом ничего из себя не представляет. Это лишь мои уста, которыми я общаюсь с лиррами. Что-то вроде куклы чревовещателя.
- А вы, если я правильно понимаю, являетесь магом?
- И весьма сильным, ваше высочество, - самодовольно подтвердил Ворониус.
- Но как же придворные маги не распознали вас ещё много лет назад? - с недоумением спросил принц.
- А как бы им это сделать? Я ведь не лиррийская магиня, по которой сразу видно, что она - волшебница! Магия не пахнет, мой юный друг, не имеет вкуса или цвета. Чем отличается человек, который видит духов, от того, который их не видит? Если он не станет беспричинно шарахаться или наоборот пытаться схватить их за хвост - то ничем. Вы никогда не определите, кто из них кто. Так и с магией. Если быть осторожным, то можно скрыть своё мастерство от кого угодно.
- Но чего вы хотите? - прямо спросил Драонн. - Для чего весь этот маскарад?
- Вы не поверите, но он ради вас, милорд, - неожиданно серьёзно произнёс Ворониус. - Исключительно ради вас я провёл в этой богами забытой библиотеке больше сорока пяти лет.
- Ради меня? - натужно усмехнулся Драонн. - И с чего бы мне такая честь?
- Потому что вам суждено стать мессией, ваше высочество, - теперь фиглярский совсем ещё недавно голос мага звучал торжественно и почтительно.
- Вы, верно, шутите, - недоверчиво помотал головой принц.
- Вовсе нет. Я послан сюда кое-кем настолько могущественным, что вы сейчас пока не сможете вообразить степень его мощи, даже если очень постараетесь. И этот некто говорит вам, что он ждёт вас. Ждёт, чтобы выковать из вас клинок для своей руки. Клинок, что обрушит царство людей и возведёт лиррийский народ на почитающееся ему по праву место.
- Что за вздор вы несёте? Я не собираюсь быть клинком ни в чьей руке!
- Что предначертано - не изменить. Стрела уже пущена, и что бы она сама о себе не думала - ей суждено лишь одно. Вонзиться в цель.
- Вы - безумец! - в сердцах воскликнул Драонн. - Верно о вас говорят!
- А вы выслушайте меня, и тогда уж решите - так ли я безумен! - вкрадчиво проговорил старик.
- Но почему нельзя было поговорить во дворце? Для чего было вызывать меня в эту глушь?
- Вы узнаете это в свой черед, ваше высочество. Итак, готовы ли вы выслушать свою судьбу?
- Что ж, несите свой бред, я послушаю ради смеха, - стараясь говорить как можно более желчно, произнёс принц. - Но после либо вы покинете этот замок, либо это сделаю я. Хоть безумие и не заразно - я не желаю оставаться с вами ни лишней минуты.
- Благодарю, ваше высочество. О большем я и не прошу, - улыбка старого мага вышла какой-то зловещей.
***
- Вы ведь знаете про земли, лежащие по ту сторону Западного океана? - начал Ворониус.
- Эллор? Конечно знаю.
- Почти сто лет тому назад первые корабли кидуанцев пристали к этому странному берегу. Пустынный и полный жизни, отталкивающий и притягательный одновременно - таким предстал Эллор перед мореплавателями. И особенно удивительно, что путешественники не встретили там ни единой разумной души. В прибрежной зоне проживает много животных - можно сказать, что они водятся там в огромном изобилии, но вот ни людей, ни лирр, ни гномов они так и не встретили. А дальше к западу благословенный край уступает место каменистой пустыне, безжизненному нагромождению голых скал, среди которых нечасто встретишь и ящерицу.
Но необычнее всего Эллор своей особой магией. Она там совершенно особенная, не такая, как здесь, на Паэтте, словно у неё какая-то другая природа. И это весьма интересовало учёных и волшебников из Шеара. В ту пору я был молодым начинающим магом, только-только завершившим своё ученичество. Я узнал, что Академия набирает добровольцев для путешествия в Эллор, и тут же записался в экспедицию.
Путешествие было долгим и тяжёлым, но я не стану утомлять вас излишними подробностями. Скажу лишь, что мы в конце концов добрались до таинственного материка. Моих коллег всё больше интересовала прибрежная полоса всего в несколько миль шириной, где чувствовались весьма странные волны возмущения. Меня же отчего-то сразу стала манить зловещая пустыня. Она словно звала меня.
В какой-то момент случилась беда. Странная болезнь поразила вдруг всех магов и тех матросов, что были на берегу. В страшных мучительных судорогах они умирали, жутко воя от боли. Те матросы, что оставались на судне, поспешили поднять якоря и уплыли, оставив меня на берегу среди умирающих. Я даже не пытался звать их - я стоял и ждал, когда же меня настигнет агония.
Но настала ночь, затем утро - а я был всё ещё жив. Один из всех. Я стоял среди скрюченных трупов, не зная, что делать дальше. В порыве отчаяния я схватился за кинжал, но у меня не достало духу перерезать себе горло. И мне пришлось жить, благо пищи и воды было вдоволь.
А уже на следующую ночь мне было видение. Громадный орёл, затмевающий небо, говорил мне, что я должен идти к нему. Этот сон повторялся снова и снова, пока я не понял, что мне действительно нужно идти дальше на запад - в эту скалистую пустыню, что и раньше так привлекала меня.
Путь был тяжёл. Думаю, если бы не воля призвавшего меня, я умер бы от иссушения. Там не было чудовищной жары, но за все дни пути я не встретил даже пересохшего русла ручейка. Я пил лишь то, что взял с собой, позволяя себе лишь один глоток каждые четыре тысячи шагов. Да, милорд, я, словно помешанный, считал каждый свой шаг, и это спасало меня от отчаяния и сумасшествия. Затем я заставил себя пить через пять тысяч шагов, затем - через шесть. Повторюсь, ни один смертный не выдержал бы этого, но меня вела могучая воля, которая поддерживала во мне жизнь.
И наконец я пришёл. Огромный амфитеатр среди скал - идеально круглый, словно сотворённый даже не людьми, а самими богами. И в центре этого амфитеатра - колоссальная скала. Будь на небе хоть облачко - вершина скалы скрылась бы за ним. Но небо было безоблачным, потому я видел самый пик этой громады. И там, на игольчатой вершине, я разглядел гнездо совершенно непостижимых размеров. А в гнезде я увидел величественный силуэт орла, распростёршего крылья. Я упал на колени - и от физической слабости, и от осознания собственного ничтожества.
А орёл, узрев меня, широкими кругами спустился на землю. Он был огромен - расправив крылья, он превзошёл бы размерами и императорский дворец. Я чувствовал себя букашкой рядом с ним. Он убил бы меня, просто случайно зацепив своим чудовищным когтем. Но я знал, что он не причинит мне вреда.
