Свет в глазах - Рудазов Александр (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
– А ты… ик!.. знаешь ее в лицо? – спросил Перетрекумб.
– Хм. Ладно. Но идея хорошая. Надо будет поискать инкарны с ее портретами.
Для проникновения в Халлар тоже вначале пришлось создать инкарну. Заклинание Уз по-прежнему действовало, так что пользоваться Криабалом мог только Фырдуз – а он, конечно, никого в городе в лицо не знал.
Зато принцесса Остозилар знала его комендант-городничего. А в Рваном Криабале нашлось еще одно полезное заклинание – Картина Мыслей. И на сей раз полностью, со всеми комментариями. Фырдуз попросил принцессу представить нужное лицо, взял ее за руку, уставился вниз и произнес нужные слова.
На голом камне появилась инкарна – созданная волшебством картина. Такая точная, словно комендант-городничий сам вдруг оттуда высунулся.
Дальше уже было просто. Один из министров написал письмо под диктовку королевы, а Фырдуз прочел заклинание:
– Уруки тагета ша остопира. Закина дара торота. Ас Зокометхард ирта бока. Зурути.
Письмо тут же исчезло. А цверги и кобольд, не теряя времени даром, двинулись к воротам.
Красться не пришлось. Заклинание Незаметности работало отлично – на них просто никто не обращал внимания. Скользили глазами, как по пустому месту. Фырдуз предупредил, чтобы сами они не забывали поглядывать – нет ли кого знакомого? Если индивид хорошо тебя знает – Незаметность не поможет.
Ворота распахнулись только через час. На той стороне явно шли долгие дебаты, прежде чем письму было решено поверить. Фырдуз, едва огромные цепи пришли в движение, прочел заклинание Замешательства – и сотни хобиев и цвергов словно дернулись.
Больше ничего не произошло – но и этого хватило. Когда вход в Халлар стал открыт, устремились к нему только королева, принцы, министры и кобольд – а хобийская армия просто стояла и смотрела, словно не соображая, что происходит.
Потом они сообразили. Прошло едва ли полминуты – и на той стороне началось движение. Все забегали, стали хвататься за оружие, многие кинулись вдогонку – но было уже поздно. Беглецы оказались внутри, а ворота пошли обратно.
Еще немного – и они снова закрылись наглухо.
Халлар ни в чем не походил на Хасму. Если столица Яминии имела улицы, площади, здания, то священный город был сложным каменным лабиринтом. На освещении тут экономили, солнцешары встречались редко, а цверги ходили закутанными, прикрывая лица.
Кроме цвергов в Халларе оказалось множество гномов. Повсюду были эти низенькие, меньше даже кобольдов старички. Гномы седеют и покрываются морщинами уже к тридцати годам, но живут невероятно долго – целые тысячи лет.
Говорят, что гномы – любимый народ Гушима. Никто из подземных жителей не одарен так щедро долголетием и волшебной силой.
– Ваше величество, – низко склонился один из них, метя пол белой бородой. – Это в самом деле вы.
– Да, это в самом деле мы, – ответила вместо королевы принцесса. – Где комендант-городничий?!
– На вечерней службе, с его святейшеством. Вы можете дождаться его в комендатуре, вам подадут ужин. Или можете присоединиться к службе.
Цверги переглянулись. Набожных среди них не было. Но Халлар – резиденция понтифика, он даже не совсем часть Яминии. Если король прикажет одно, а понтифик – другое, далеко не факт, что Халлар исполнит именно королевскую волю.
– Мы посетим службу, – чуть дернула бородой принцесса. – Проведи нас к храму, гном.
– О, она не в храме, ваше высочество. Она у восточных ворот. Сегодня их черед пребывать раскрытыми.
– Раскрытыми?! – изумилась Остозилар. – Что это значит?!
– Увидите, – загадочно ответил гном, указуя путь.
Халлар, этот запертый со всех сторон город-сундук, имел четверо ворот – на все стороны света. Фырдуз и цверги прошли через северные, обращенные к Хасме. Сейчас же их провели путаницей туннелей к восточным – и те в самом деле оказались распахнуты настежь.
Но хобии даже не пытались в них ворваться. Шевеля усами, устремив хоботки кверху, они стояли, как пришибленные. Иные опустились на колени. Кое-кто беззвучно шевелил губами – видно, молился.
А в воротах стоял коренастый низкорослый цверг в серых, покрытых пылью одеждах. В одной руке он держал каменный посох, в другой – очень маленькую, почти игрушечную кирку.
– …так реку я вам, и глас мой – глас Пещерника! – удивительно зычным голосом вещал он. – Глупцы, отчего не усвоить вам, что строить благороднее, чем ломать?! Труднее, но это добрый труд, истинный. Святой. Вот, кирка в руке моей – отчего мне не проломить ваши тупые бошки, ублюдки?! А я скажу вам, отчего! Оттого, что я, мать вашу за бороду, пресвятый понтифик Гушима! И если я захочу проломить вам бошки, я не возьму кирку – я буду молиться Пещернику, чтобы он избавил мою голову от греховных мыслей! Отчего и вам не последовать моему примеру?! Бросайте оружие, расходитесь по домам! Чтобы я вас здесь не видел!
И кое-кто из хобиев в самом деле отбросили копья. Но этих тут же огрели дубинками десятники, начали орать, чтобы те подобрали оружие. А один даже поднял самострел – и спустил тетиву.
Болт ударил прямо в шею понтифика. Воткнулся в нее – и застрял.
Все застыли. Даже хобии ахнули от такого святотатства. Однако понтифик не погиб. Он раздраженно выдернул болт, прижал рану пальцами и провозгласил:
– Быть тебе червем безгласным, грешник. Ибо слов ты не понимаешь.
Хобий вздрогнул. Все вздрогнули. Фырдуз какую-то секунду думал, что десятник и правда превратится сейчас в червя.
Он не превратился. Так и остался хобием. Понтифик только погрозил ему пальцем и пошел обратно к воротам.
– Стреляйте!.. – надсадно крикнул десятник ему вслед. – Убить его! На штурм!
Не все подчинились приказу. Но многие. Сотни хобиев подняли самострелы, сотни хобиев подняли пики. Ворота были распахнуты, Халлар был открыт настежь.
И тогда понтифик грозно нахмурился. Он ударил посохом оземь и рявкнул:
– Именем Гушима! Именем Великого Молота!
Самострелы и пики застыли в руках. Сами хобии застыли, как попавшие в смолу насекомые. Воздух как будто сгустился, окаменел. А понтифик еще раз повел посохом – и хобийское оружие развеялось пылью. Сотни когтистых лапищ мгновенно опустели.
– Мы же теперь… можем их перебить!.. – охрипшим от волнения голосом произнесла Остозилар.
– Его святейшество не позволит, – мрачно произнес рослый цверг, оказавшийся комендантом Зокометхардом. – Говорит, Гушим не велит.
– А что, Гушим благоволит хобиям?! – вспылила принцесса.
– Гушим благоволит всем, – пробасил понтифик, подходя к ней. Ворота за его спиной уже закрывались. – Нет для Гушима своих и чужих. Всякий под каменным небом ему как дитя. Ежели из твоих детей двое подрались – неужто забьешь одного смертною карою?
– Но они первые начали! – возмутилась Остозилар.
– Первые, вторые… Что Гушиму ваши детские драчки? Сами поссорились – сами и миритесь. Гушим вам не нянька.
Понтифик сунул принцессе под нос руку – заскорузлую мозолистую лапищу. Остозилар брезгливо сморщилась и чмокнула воздух над запястьем святого отца.
– Не наблюдаю в тебе должного благоговения, – укоризненно произнес понтифик. – Но да ладно. Следуйте за мной, говорить будем.
Великий прелат привел своих гостей в храм. Очень древний, очень темный и очень грязный храм. Где-то под самым потолком мерцали лампады, и в их неверном свете виднелась огромная статуя перемазанного сажей цверга с молотом.
– Преклоните колена перед Гушимом, – велел понтифик. – Шахта не любит слишком гордых. Кто слишком высоко держит голову, тот бьется лбом о перекрытия.
На колени опустились все, кроме королевы. Ей сделали послабление за преклонный возраст. Принцесса Остозилар гневно зыркала из-под кустистых бровей, но тоже последовала общему примеру – помощь понтифика требовалась сейчас позарез.
Фырдуз, крепко прижимая Рваный Криабал, почтительно взирал на статую бога. В храме родного Суркура тоже была такая. Правда, раз в десять меньше, и Гушим изображался в обличье кобольда.
