Гоша Каджи и Венец Гекаты (СИ) - Рябов Игорь Владимирович (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Поделом Каджи такое обращение! Это что еще там у него во взгляде промелькнуло спросонок на уроке географии?! Янка, правда, не поняла конкретного выражения этих заспанных глазенок. Но сердце-то не обманешь. Ему не нужно ничего знать и понимать, оно просто чувствует. Вот и окатило в тот миг близняшку настолько сильной волной ледяного презрения или жгучей злобы, — хотя ей без разницы, что он там думал о ней, все равно она подобного отношения к себе не заслужила, — аж жутко стало и страшно. Неужели Этерник был прав, когда предупреждал ее, что скоро может начаться Гошино… Да нет, быть этого не может! Она и в тот раз Верд-Бизару не поверила до конца, выскочив из кабинета в слезах. А теперь что же получается? Он прав, выходит? Вот и шандарахнет Янка милого о стенку, а уж опосля ласково поинтересуется у него происходящим. Ненавязчиво полюбопытствует, так сказать…
Хотя, конечно, по здравому размышлению ничего-то она подобного не сделает, но уж больно сильно хочется воплотить мечты в жизнь. А иначе душевнослепой очкарик напросится на худший вариант выпускания близняшкой пара, образовавшегося от бурлящих у нее в душе чувств и мечтаний. Когда ее терпению придет полный и безоговорочный каюк, возьмет Янка, да и поинтересуется у старшеклассниц, как правильно приготовить приворотное зелье. Или хотя бы разузнает у них, где есть возможность его стибрить незаметно.
«Ух! Вот тогда держись Каджи! Опою я тебя любовным напитком, не пожалев убойной слоновьей дозы, три ведра зелья на черпак воды, чтоб уж наверняка проняло, до корешков волос и кончиков ногтей. А когда ты, касатик, начнешь сгорать от любви на инквизиторском костре безумной страсти, тут-то ты и попался, дружок разлюбезный! Уж я постараюсь дать тебе ясно понять, насколько ты мне безразличен. Тяжело будет так поступить, но ничего, я двужильная, выдюжу. Зато и ты, Гоша, отхлебнешь из горькой чаши сполна. Испробуешь на собственной шкуре, что такое безответная любовь и чем ее закусывают. Может тогда до тебя, наконец, дойдет, насколько мне сейчас тяжко. Глядишь и поймешь мое нынешнее состояние, когда все мысли только о тебе, противном. А ты, гадкий Каджи, в ответ ни сном, ни духом, ни ухом, ни рылом. Да что там говорить!»…
— Мы на урок пойдем, Янка? Или ты так и собираешься здесь столбом до утра торчать? О чем хоть размечталась? — план мести скомкался в чужих руках, и был небрежно выкинут в уголок за ненадобностью.
— Тебе этого не дано понять, Гоша, мал еще, — сердце девчонки тоскливо замерло на одном месте, но после секундного замешательства зашлепало босыми ступнями дальше по тропинке жизни, густо усеянной колючими иголками разочарований. Она прерывисто вздохнула и сказала с непонятной парнишке печалью в голосе: — Пошли. Только учти, бегать я больше не собираюсь. На кой это нужно, если по шее все одно получим за опоздание? Минутой раньше, минутой позже, разницы не вижу. Да и видеть не хочу!
По шее ребята, конечно же, не получили, хотя и появились на пороге класса ближе к середине урока, раскрасневшиеся, запыхавшиеся и злые. Чтобы попасть на занятие им пришлось выложиться полностью, без остатка, карабкаясь по длинным пролетам лестницы на самую верхотуру башни. Если бы Электра их и наказала, штрафанув факультет для приличия, то такое поведение преподавательницы трансфигурации само по себе стало бы сенсацией века нынешнего, да и ближайших минувших. Но декан Эйсбриза, похожая в своем традиционном блестящем платье на елочную игрушку в канун Рождества, только поинтересовалась с любопытством:
— И где вы так задержались, дети?
— Мы случайно заблудились в замке, — инициативу оправдываться, как настоящий рыцарь взял на себя Каджи.
— Вот как? — укоряющее покачала головой профессор Дурова, что было гораздо хуже любого наказания, заставив ребят смутиться. — Да, замок большой, немудрено в нем поплутать.
— Особенно если слепой незрячую ведет, — не выдержав искушения, вклинился Чпок, заслужив глупой шуткой редкие одобрительные смешки своих прихвостней.
— Гордий, вы уже выполнили задание? — удивленно вскинув брови к рыжеватой челке коротких волос, пушистых, словно солнечный свет, Электра одарила фалстримца испытывающим взглядом карих глаз исподлобья.
— Нет еще, профессор, — ученик сдулся подобно лопнувшему воздушному шарику. — Никак не получается.
— Ну так и занимайтесь своим делом, не отвлекайтесь. А вы проходите за свою парту, коль уж пришли. Я сейчас к вам подойду и расскажу о том, что мы пытаемся сегодня сделать.
Минутой позже, когда учительница трансфигурации закончила что-то тихо втолковывать Анджелине Рестлесс, горестно вздыхавшей и озабоченно хмурившейся, выяснилось, что ребята могли пропустить очень важный урок. Трансфигурацию тоже затронули изменения учебной программы. Второкурсникам поставили сложную для них задачу, научиться в кратчайшие сроки превращать бесполезные в обороне предметы в некое подобие оружия. А для начала предлагалось хотя бы суметь преобразовать один вид материи в другой: дерево в железо, если быть точными.
Сложно? А вы что думали? Это не вам не плюшки с чаем трескать! Дурмаш так сразу и заявил категорично, что это, дескать, невозможно. Ответом ему послужила корявая деревянная палочка, в мгновение ока превращенная деканом Эйсбриза в маленький изящный кинжальчик. Запущенный с легкой руки Электры в полет, он до середины лезвия воткнулся в торцевую стену класса. Каменную. Где кинжал благополучно и торчал до сих пор, вызывая у второкурсников истинное восхищение преподавательницей.
— Я его новые свойства еще малость волшебством приправила, — как само собой разумеющееся спокойно произнесла профессор Дурова, перед тем как приступить к детальному разжевыванию теории подобных превращений. — Если применить заклинание «Скользящей тени», не пожалев на него солидного заряда магии, то вполне можно добиться, чтобы кинжал с завидной легкостью пробил сразу несколько каменных стен толщиной не менее метра. И совсем не обязательно, что он будет тупо лететь по прямой линии. Вы можете указать ему мысленно направление, точку и силу приложения, а так же скорость удара, одним словом, будете управлять движением, словно держите кинжал, зажатым в кулаке. Но для этого вам придется еще очень много чему научиться. К выпускным экзаменам большинство из вас научится таким несложным трюкам, я в этом абсолютно уверена. А сейчас, после моих подробных объяснений, вы займетесь превращением деревянных палочек в металлические.
Именно за этим непосильным занятием ребята застали своих одноклассников. Вплоть до самого ужина они изгалялись над несчастными деревяшками в поте лица. А толку в результате — ноль целых, нехринась десятых. Даже у Ани Лекс, самой способной ученицы на курсе, почти ничего не получилось, как она ни усердствовала. Единственным прогрессом в превращении у близняшки оказался изменившийся цвет палочки с древесного на светло-серый металлик и больше ничего. Ну, еще Гордий слегка повеселил сокурсников, вымудрив слабое подобие милицейской дубинки, чего, как вы понимаете, он совсем не хотел. Случайно получилось из-за того, что в самый ответственный момент очередного произнесения заклинания фалстримец умудрился вместо требующейся фразы:
— Нурт от'таллем! — чихнуть в ее середине и получилось неудобоваримое: — Ну, апчх'таэлем.
Рука у него соответственно тоже пошла не по нужной траектории, выписывая полагающуюся по такому случаю соответствующую руну, а сикось-накось, вкривь и вкось. По форме и цвету, повторимся, палочка стала похожа на дубинку, чему Чпок несказанно обрадовался. Да вот только когда он взял ее в руки, высоко вздернув над головой, чтобы утереть носы всем остальным неудачникам, «чудо превращения» тут же стремительно скисло, показав свой привередливый характер, и растеклось по кулаку фалстримца неаппетитной, дурно пахнущей жижей. Ближние к нему соседи по партам с отвращением позажимали носы, не желая нюхать стремительно расползающийся по классу тошнотворный амбре. А Гордий недоуменно хлопал гляделками на свисающую с руки липкую массу, но уже не удивлялся, не слыша бурных и продолжительных аплодисментов. Отодрать ее оказалось не так уж и просто. Даже Электре. Понадобилось целых десять минут, чтобы изничтожить пакость и освежить воздух в помещении до приемлемой кондиции, когда стало возможным дышать хотя бы через раз, при этом не морщась, будто оказался на званой вечеринки у скунсов.
