Луна над Лионеей - Осипов Сергей (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
– Кто-то упомянул, что Александр любил рисовать, вот я и подумала: когда он сбежал из Лионеи, рано или поздно ему бы понадобилась работа. Кем бы мог работать лионейский принц? Ну, то есть, если говорить про нормального лионейского принца, а не про его младшего брата, который… Впрочем, ладно, проехали. Я подумала, что Александр вполне мог стать дизайнером в той фирме, которая выпустила игру «Корделиан». Я попросила Тушкана выяснить детали, а он перестарался и пролез в эту фирму под видом чокнутого фаната этой игры… Хотя он и в самом деле чокнутый фанат этой игры. И в конце концов в отделе дизайна Тушкан обнаружил Александра.
– Но как ты, то есть как Тушкан уговорил его вернуться?
Настя пожала плечами:
– Понятия не имею. Я не просила уговаривать Александра, я просто сказала Тушкану – если найдешь принца, расскажи ему, что у нас тут творится.
– А Тушкан, он в курсе наших лионейских дел? – поинтересовался Смайли с настолько явным безразличием, что Настя прикусила автоматическое «ага» и выдала столь же безразлично-лживое:
– Откуда? Пришлось ему, конечно, кое-что рассказать, но вообще… – она сморщила нос, оценивая степень посвященности Тушкана. – Я просто его использовала. Он подвернулся мне под руку, и…
Смайли оценил игру носом, вздохнул и попытался вернуться к доверительному тону:
– Анастасия, я ведь просто спросил, я не собирался его убивать за проникновение в высшие тайны Лионеи. В конце концов, таких тайн просто не существует.
– Конечно, – сказала Настя. – И откуда бы им взяться?
Наверное, в ее тоне было недостаточно иронии, потому что Смайли согласно кивнул и тут же озаботился своим ухом, точнее, микронаушником, который там сидел. Услышанное заставило Смайли свернуть многообещающий разговор о тайнах и направиться в сторону принца Александра. Несколько минут спустя Насте стало понятно, зачем это было сделано: в зале появился король Утер.
Гул голосов стих, хаотичное брожение людей, вампиров и прочих дворцовых обитателей преобразовалось в две расходящиеся волны, отхлынувшие к стенам и образовавшие уважительный коридор для короля Лионеи. Утер все еще был слаб, но что еще хуже – он выглядел слабым. Опираясь на плечо одного из немногих оставшихся гвардейцев и неестественно выворачивая голову правой щекой вперед (левая сторона лица короля была изуродована, и повязки закрывали глаз), Утер походил на громоздкий старый катер, у которого и пробоина в борту, и мотор работает из последних сил, и половина команды сбежала на берег… Однако катер, все глубже садясь в воду, продолжает медленно идти вперед, потому что ничего другого просто не умеет.
Александр сделал несколько шагов навстречу отцу и остановился, Утер тоже замер, и так они стояли несколько секунд, глядя друг на друга, но не двигаясь с места. Смысл этой сцены дошел до Насти лишь некоторое время спустя – король ждал, что блудный сын опустится на колени, тем самым признав свою неправоту. Александр не стал этого делать, поскольку не числил за собой никаких преступлений. Несколько секунд спустя король и принц снова двинулись навстречу друг другу, а потом пожали друг другу руки, а потом сын припал к отцовской груди, и вокруг взметнулся стройный хор аплодисментов, здравиц и прочей приветственной лирики.
Но если бы Александр все же встал на колени, родительская радость была бы на порядок сильнее, а объятия – на порядок крепче.
Впрочем, это уже проблема не короля Утера, а родителей вообще. Они хотят всегда быть правыми, так как считают, что знают этот мир лучше. Ну что ж, это их право.
А вообще, вспоминая тот день, в котором был и тяжкий разговор с Фишером, и трагикомическое побоище с Накамурой, я вижу не это, я вижу овальный зал, посреди которого стоят Утер Андерсон и его старший сын. А вокруг искренне или не очень приветствующие их подданные и гости Лионеи. Там была я, там был Смайли, где-то рядом блуждал мрачный Армандо, а еще Давид Гарджели, Тушкан…
Это было даже немного похоже на праздник, на воссоединение, только не семьи, а… Кем же мы были? Друзьями? Коллегами? Соседями?
Нет. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее мне кажется, что мы были остатками команды того самого старого катера, который неизбежно должен был пойти ко дну.
А этот день со всеми его встречами и объятиями – не что иное, как прощальный ужин в кают-компании за пару часов до того, как катер налетит на скалу и всех нас разбросает в стороны.
Просто иногда эти часы тянутся целую вечность.
Армандо вынырнул из-за колонны, когда Настя рассказывала анекдот Эсгароту-старшему. К слову сказать, затеял это упражнение в юморе сам Эсгарот, Настя же ответила только из вежливости, и с куда меньшим успехом. То есть драконовский юрист, конечно же, улыбнулся, но это была скорее сочувственная улыбка. Настя благоразумно воздержалась от повторной попытки рассмешить юриста, вместо этого она взяла второй бокал шампанского (встреча короля и принца переросла в импровизированный праздник), и тут как раз почувствовала пристальный взгляд справа, обнаружила по этому адресу Армандо и улыбнулась – воспоминания о берлинском загуле были еще свежи и забавны. По крайней мере, Насте они казались именно такими.
– Второй и последний, – сказала она про бокал. – Честное слово.
– Принцесса, – сказал Армандо, и Настя поняла, что разговор пойдет не про спиртное и вообще не про что-либо, попадающее в категорию «забавно».
– Принцесса, я более не могу исполнять свои обязанности. Я попросил мистера Смайли, чтобы меня сменили на посту вашего персонального телохранителя.
Ей никогда не нравилось это слово. Хранить тело – это работа для сторожа в морге, разве нет? Армандо был кем-то другим, по крайней мере, Насте хотелось, чтобы он был кем-то другим: опекуном, старшим другом или… Хотел ли этого Армандо – это уже совсем другой вопрос, ответа на который Настя на самом деле и не желала слышать. Потому что ответы Армандо всегда приносили ясность, после которой не остается места надеждам.
– Хм, – сказала Настя. – С чего бы это? Разве что-то случилось?
– Я считал, что в пределах королевского замка вы находитесь в безопасности. Я ошибся.
– Все кончилось хорошо, – возразила Настя. – Я жива и здорова, на мне ни единой царапины. Или почти ни единой. А потом, это же я виновата, я сама затеяла этот поединок… Ты тут ни при чем.
– Я очень даже при чем.
– Поясни, пожалуйста.
– Я должен был либо не допустить этого поединка, либо подготовить вас к нему. Я не сделал ни того, ни другого.
– Как это? Ты подготовил меня, Армандо. Если бы ты меня не подготовил, я бы и не полезла на этого Накамуру. В смысле, не полезла бы с мечом. То есть не вызвала бы его на поединок. Так что ты молодец. И я не подвела своего учителя. Правда? Ведь не подвела?
Армандо вздохнул и огляделся по сторонам – обстановка не располагала к тому, что он собирался сказать. Перезвон бокалов, громкие разговоры и еще более громкий смех сомкнулись давящим кольцом, и Армандо чувствовал себя как в ловушке. Тем не менее он сказал:
– Ты допустила серьезную ошибку.
– Давно мне не говорили комплиментов… Я уже стала отвыкать.
– Ты решилась начать бой, но ты не решилась его закончить.
– Это как?
– Я учил тебя – не останавливайся, пока твой враг не будет мертв.
– Мне надо было убить Накамуру?
– Непременно.
– Армандо, ты слишком серьезно все это воспринимаешь. Это был не поединок, чтобы убить, это была политика, политика в той дурацкой форме, которая принята здесь, в Лионее.
– И поэтому нельзя было оставлять его в живых. Поединок не может закончиться ничьей, в поединке должен быть победитель. Ты забыла об. этом, или – что еще хуже – ты думала, что Накамура тоже относится к поединку как к политике в ее местном дурацком варианте. Нет, он относится к этому как к легальной возможности убить человека, к тому же принцессу из рода Андерсонов. Если бы он относился к этому иначе, его бы не выбрали для поединка.
