Тёмная радуга (СИ) - Орлова Ирина Олеговна (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Все произошло так быстро, что никто даже не успел произнести ни слова. Мила начала приходить в себя и с удивлением пощупала шею. А потом, все еще дрожа, волшебница надела эльфийский подарок на безымянный палец левой руки. Раздалась нежная тихая музыка, и кольцо засветилось чистым серебристым светом.
— Мамочка… — прошептала Мила и разрыдалась.
Боль и горечь утраты, одиночество и тоска по материнской ласке, которой больше уже никогда не ощутить, нахлынули на девушку. Она не думала об отце, ведь она никогда его не знала, но впервые отчетливо поняла, чего волею несчастливой судьбы была лишена все годы нахождения в Ордене. И Мила мгновенно хоть и запоздало люто возненавидела всей душой людей, исковеркавших ее жизнь и жизнь ее матери.
Она с ужасом подумала обо всех, с кем вместе жила на Ведьмином архипелаге, об их родителях и безутешном горе незнакомых ей мужчин и женщин, лишенных детей. Теперь стало ясно, откуда брались послушники Ордена. Их похищали по всей Церре, лишая памяти. А она-то наивно полагала, что туда привозят только сирот.
Нужно уничтожить Орден! Однако, что она могла одна или даже вместе с Роем? Кто может помочь? Ника не в счет, у нее семья и дети. Ей нельзя даже говорить об этом. Теперь Мила знала, что с архипелага Ведьм через медальон следили за всеми ее действиями. И не только следили, но и жестоко контролировали. Она перестала плакать и полностью ушла в свои мысли, ни на что не обращая внимания.
— Единственная, кому грозит опасность здесь, это тебе Ника. Насколько я понял, эту черную заразу интересуют только люди, обладающие Даром. Мне придется научить тебя еще нескольким вещам, чтобы ты могла противостоять такой напасти. Сейчас это уже несложно. Закрой глаза, — раздумчиво произнес Рой и положил руки на голову девушке. — Смотри внутренним зрением и запоминай.
Из-под пальцев волшебника заструился свет, а Ника увидела, как поверх радужных колец ее окутывает стеклянное облако, которое с внутренней стороны вдруг почернело, но через которое все равно все видно. В коконе, окружившем Нику, все присутствующие, кроме нее, увидели свое отражение, как в воде. Через несколько мгновений все исчезло, и Ника открыла глаза.
— Я поняла. Спасибо, Рой.
— Этого будет достаточно. Ты просто станешь для них невидимкой. А вот растянуть такой оберег на все село не хватит сил ни у тебя, ни у меня, ни у нас вместе. Не повторяй ошибку Маринэллы, которая, стоя на серебряном люке, пыталась защитить деревню. Как только почувствуешь приближение беды, уходи в лес и выставляй на себя защиту. К сожалению, большего я сделать для тебя не могу, — Рой тяжело опустился на лавку.
— Ты и так много для нас сделал, ты и Мила. Мы даже не знаем, как вас отблагодарить, — Фил взглянул на Власа и Марьяну, и те благодарно кивнули.
— Никак не надо, — как-то странно сказал Рой и скрипнул зубами. Потом добавил — Вы вернули Миле если не мать, то хотя бы память о ней, а это дорогого стоит. И еще мне кажется, что нам ни к чему у вас оставаться и лишний раз привлекать внимание черной заразы. Одну Нику, может быть, и не сразу заметят, но нас здесь сейчас трое, владеющих Даром, и все вместе мы прекрасная магическая приманка.
Он легонько тронул Милу за плечо.
— Если ты не против, нам лучше уйти, чтобы не подвергать деревню опасности.
Мила согласилась. Ника засуетилась, собирая в дорогу припасы. Нехитрая домашняя снедь, фрукты, овощи, молоко, сыр, хлеб. Все на прощание обнялись и двое волшебников вышли в ночь. Не сговариваясь, они так же, огородами, прокрались за деревню, быстро миновали речку и нырнули в лесной мрак.
Г Л А В А 17
Прошло несколько дней. Рой, коря себя на чем свет стоит за то, что связался с левоножниками, за вызов черных джиннов, старался, тем не менее, всячески поддержать девушку. Он угадывал ее желания, дарил ей высокогорные цветы, даже исхитрялся приносить сладости, телепортируясь в разные города. Мила молча благодарила, оставаясь безучастной. Наконец, однажды тихим вечером она заговорила.
— Мне нужно многое сказать тебе, Рой. Моя жизнь так круто изменилась, что я не знаю, что теперь делать. Вместе с тем, я больше не чувствую себя обязанной хранить тайну. Из-за меня ты лишился своего магического кольца, спасая мне жизнь, и так уж получается, что мне больше не с кем поделиться. Слушай же мою страшную повесть, — и Мила начала рассказывать обо всем с того момента, как оказалась в Черном замке на архипелаге Ведьм.
— Как я теперь поняла, в Ордене Cкорпикоруса я оказалась маленькой девочкой. Разбойники, надругавшиеся над моей матерью, то ли продали меня колдунам, то ли у них существует уговор, и они похищают только детей, потенциально владеющих Даром. Подробностей, как ты понимаешь, спросить уже не у кого.
Как только дети попадали в замок, им полностью стирали память, и они больше ничего не помнили — ни дома, ни родителей. Девочки жили в Черном замке, мальчики — в Сером, на соседнем острове.
До первого посвящения и во время него нас испытывали на живучесть. Несколько тринадцатилетних девочек умерли, пока длился ритуал, не выдержав голода и холода. Выжившим сказали, что их подруг забрал к себе наш бог Скорпикорус, а остальным еще предстоит заслужить это высокое право.
Каменная статуя Спорпикоруса стояла на возвышении в главном церемониальном зале. Нас приводили туда утром и вечером, заставляли ложиться на холодный каменный пол головой к богу и слушать молитвы, которые читала старшая колдунья. Четыре раза в год в новолуние Скорпикоросу приносили в жертву свинью, обмазывая статую жертвенной кровью. Нам же казалось, что в жертву приносят нас.
Мы ужасно всего боялись. Старшая колдунья обладала огромной магической силой. Однажды она на наших глазах превратила мужчину по имени Генри в ворона и с тех пор он так и остался птицей. Случилось это так. Генри в замок принесли жители деревни. Они нашли его на берегу после шторма. Он был без сознания, но еще живой. Главная колдунья вылечила его, и он стал работать на скотном дворе, колоть дрова и вообще занимался разными подсобными делами. Генри оказался строптивым и дерзил всем, если не был согласен с чем-нибудь. Наверное, он мечтал убежать, но из Ордена не очень-то побегаешь. Может быть, именно за это он и поплатился, поскольку начала ссоры со Старшей колдуньей мы не слышали. Мы случайно очутились во дворе, когда Генри замахнулся на старуху топором, а она, выделывая руками какие-то пассы, громко выкрикивала непонятные слова. Топор выпал из рук мужчины, сам же он на наших глазах очень быстро уменьшался в размерах и вскоре скрылся под ворохом одежды, свалившейся с него. Колдунья, закончив говорить, спокойно подошла к куче тряпья, поковырялась в ней и извлекла оттуда черного ворона. Этим вороном и был Генри.
Увидев такое волшебство, мы перепугались до смерти. Но потом страх потихоньку стал проходить, поскольку нас уже не держали в былой строгости, да и голодом перестали морить. Вдобавок под присмотром наставницы мы выходили за стены замка, собирали травы и ягоды. Ягоды нам разрешали есть сразу же. Нас больше не стригли налысо, как было все годы до первого посвящения, теперь мы могли отращивать волосы. А еще нам выдали теплую одежду и мы больше не мерзли в замке. У нас появилось много разных занятий, в том числе, помимо чтения и письма, мы изучали историю Церры, естественно, с точки зрения колдунов Ордена. Нам постоянно внушалось, что мы избранные, что мы заслуживаем главенства над людьми, и постепенно мы в это поверили. Очень возможно, что во время этих внушений использовались заклинания.
Понимаешь, Рой, все это очень странно: как мы могли забыть весь ужас, что еще совсем недавно нас окружал — голод, холод, жертвоприношения и страшное первое посвящение? Такое люди помнят всю жизнь, а у нас весь этот кошмар как-то незаметно вылетел из памяти. Заклинания — другого объяснения у меня нет.
Когда нам исполнилось по 18 лет, нас отправили в главный замок на другом острове. Этот замок был Красным. Туда же привезли и мальчишек, наших ровесников из Серого замка. Второе посвящение заключалось в потере невинности. Колдуны считали, что наши противники, кем бы они ни были — люди, и ничто человеческое им не чуждо. Поэтому нас учили пользоваться не только магией, но и в совершенстве владеть искусством обольщения вплоть до… Ну, ты понимаешь…
