Кор-Унтару - Левская Яна (читать полную версию книги .TXT) 📗
- Мы в узилище Грызущего, - Таша осела на пол, обхватывая голову руками.
- Нет. Всего лишь в Расколе.
- Всего лишь...
- Они мертвы и ничего не осознают. Не надо придумывать себе страхов.
- Мне кажется, они страдают, - девушка взглянула на медленно раскрывшиеся в беззвучном крике людские рты.
- Просто кажется. Нам надо идти. Ты как?
- Я сейчас развернусь и сбегу. Вот что мне кажется.
- Это будет ошибкой. Мы уже здесь. Прошли немало. И второго раза не случится.
Раштан спрятала лицо в ладонях, зашептала, успокаивая саму себя:
- Это сон. Страшный, мерзкий сон. Я проснусь, как только найду... это. Leshele... Я не знаю, что мне искать. Zeleshi hann kor'thu. Zeleshi.
- Малыш. Не раскисай.
Теплый бархат голоса обернул сердце гархту, и она утихла. Поднялась с колен, запахнула куртку, перетянув пояс потуже, встала, касаясь плечом руки учителя.
Одор одобрительно кивнул, и оба продолжили путь.
- Роща Танцоров, - мужчина остановился у подножия лестницы, по которой они только что спустились, не торопясь идти дальше.
Гоблинка замерла на последней ступени, глядя над плечом учителя в зал. Под низким потолком в веревочных петлях болтались скелеты, скребли ступнями по полу, движимые невидимыми потоками воздуха. Кости держались на высохших жилах и ошметках одежды. Скелетов было много: соседние касались друг друга, и весь зал был заполнен от стены до стены. Лес покойников. Роща Танцоров. Крючья, закрепленные на потолке перед лестницей, пустовали - очевидно, их просто не успели занять. Лет двести назад здесь невозможно было бы пройти. Камера, набитая гнилым мясом, испражнениями, с воздухом, отравленным трупным смрадом - страшнее препятствия не придумаешь.
В стенах ворочались, вздыхая, шипя и всхрапывая, жуткие фантомы: звери, люди, птицы. То ли мертвые, то ли... нет. Раштан подумала, что если выйдет отсюда, то впредь ее будет очень сложно испугать. После того, что она видела в катакомбах Каралона, вряд ли найдется под солнцем страх, способный превзойти ужасы подземелий этого треклятого города.
Одор сделал шаг вперед, за ним второй.
- Куда нам?
Из зала в трех разных направлениях вели узкие ходы. Раштан сквозь просветы между костями увидела, как в один из них прополз по стене человек, и содрогнулась.
- Мы пришли, - гархту сбросила сумку к ногам, доставая трость.
Мужчина промолчал, внимательно провожая гоблинку взглядом. Не давая себе ни единой возможности задуматься и отступить, она подошла к первому ряду скелетов и, сглотнув, раздвинула тросточкой ссохшиеся останки. Рука тряслась - Раштан знобило.
- Малыш, тебе совсем не обязательно продираться сквозь висельников. Позволь мне.
Гархту стиснула зубы, чтобы подбородок не дрожал, без слов пропуская учителя вперед. Оглядываться на него не стала - не хотела, чтобы открылся влажный блеск в ее глазах.
- Прикройся, - Одор поднес руку к лицу и уткнулся в согнутый локоть.
Таша последовала примеру, отходя к лестнице. Мужчина оттеснил ее еще дальше, заставляя подняться по ступеням и войти в коридор. Девушка устало следила за учителем, морщась от боли в руке, стараясь не обращать внимания на движущиеся в стенах тела. В какой-то момент она прикрыла глаза, а когда вновь посмотрела в зал, то увидела, как скелеты осыпаются серым песком на плиты пола. Опустевшие петли веревок жуткими гирляндами колыхались под потолком, постепенно замирая. Когда истлела последняя кость, и пыль осела, Одор шагнул в сторону, освобождая проход. С горечью и тоской гархту обвела взглядом унылые барханы и сделала первый шаг. Под подошвой сухо скрипнуло. В другое время и в другом месте она отскочила бы назад, костеря почем зря все, что угодило бы под руку, но сейчас она просто сделала второй шаг, слишком подавленная для закатывания истерик, слишком уставшая, чтобы потакать эмоциям.
Бредя в полусне, словно угодив в один из чужих кошмаров, гархту, уже ничему не удивляясь, смотрела, как воздух в центре зала начинает робко искриться цветными стеклышками, как песок под ногами развеивается, открывая плиты, темный камень разгорается изнутри молочным сиянием, превращаясь в жемчуг и алебастр, как в молочном озере пола всплывают молочные рыбы, и молочные руки русалок протягиваются к ее ступням...
Одор в тревоге окликнул гоблинку. Она не ответила, приближаясь к песочной воронке в центре зала, где прямо из камня поднимались и опадали сущности Аруан - "застывшие между". Ступать на ложе Аруан, даже просто касаться его грозило опасностью пополнить их ряды. Гальт стиснул зубы и пробежал по черным плитам пола, закрывая лицо от клубов праха, поднявшихся в воздух. На границе ложа он остановился - Раштан уже стояла в центре, а грязно-серые руки, крылья и хвосты Аруан обвивали ее колени, поднимаясь выше...
Молочные теплые ладони гладили и подталкивали Ташу. Рыбы щекотали пальцы ног. В молоке мелькали улыбчивые лица русалок. Их волосы были волнами, а волны превращались в волосы. Гоблинка не могла оторвать взгляда от непрерывного изменения, движения, преображения сущностей озера. Хотелось опуститься в молоко и расчесать пальцами волшебные пряди. Поплыть рядом, перетекая и скользя. Она уже потянулась навстречу тонкой светящейся белизной руке, когда ее внимание привлек серый булыжник, всплывший посреди озера. Он был настолько чужд здесь, как голова дохлой селедки в королевском торте. Он приковывал взгляд. Раштан, ни о чем не думая, подошла к нему и взяла в руки, вынимая из молока русалочьих волос и рыбьих гребней. Камень был холоден, как кусок льда, и тяжел. Гоблинка прижала его к груди. Как только она сделала шаг назад, ей показалось, что озеро загустело. Русалки притихли, медленно погружаясь в вязкую сметану, пряди волос натянулись как горячая карамель, когда Раштан попыталась высвободить из петли ногу. В душе заворочалось беспокойство, разъедая безмятежную сладость, навеянную молочным озером.
Одор скрежетал зубами, в третий раз развязывая тесемки рукава, приник губами к незаживающей и некровоточащей ране, глотнул. Медленно опустился на пол у края воронки, где уже по пояс увязла гархту. Упал лицом вниз. Замер.
Рыжее зарево зародилось над телом человека, начало расти, подниматься, пульсируя. Пробив стенки тесного кокона, вверх выпростались лучистые крылья. По сторонам взметнулись облака тлена, на долю секунды полыхнув жарким пламенем и исчезнув. Воздух подземелья затрепетал, раскаленный. Крылья зачерпнули пустоту, поднимая вверх одним рывком золотисто-оранжевый клубок. Шар дрогнул и раскрылся: семь хвостов забили по полу, когти прошли через ткань гетоны, не тронув бесчувственное тело, голова с огненным гребнем на тонкой шее повернулась, уставившись алым глазом на маленькую бьющуюся в сплетении серых тел фигурку.
Феникс оттолкнулся лапами от пола, взмахнул могучими крыльями. Пролетев над воронкой, он сомкнул золотые когти на вороте курточки и выдернул гоблинку из трясины. Не касаясь пола, развернулся, задел стену - перья прожгли черные борозды, разогнав Аруан. Прах вновь поднялся в воздух мутной волной, сгорая. Отпустив сникшую гархту у ступеней, феникс осторожно накрыл собою Одора. Призрачные крылья истаяли, как полотно тумана под солнцем, тонкие огненные нити зазмеились по камням, скрываясь внутри жалко скорчившегося в коленопреклоненной позе человеческого тела. Темнота и безмолвие накрыли зал. Только изредка скользили в своем ложе Аруан, тихо и устало вздыхая.
* * *
Кештик замер на пороге кабинета, ткнувшись взглядом в изученные им вдоль и поперек пилоны ореховой двери. Перед собой он держал серебряный поднос с бутылкой охлажденного кардо и четырьмя кубками. Дождавшись, пока пушистое перо заклинания лизнет лоб, и зеленый луч просочится в щель приоткрывшейся двери, мужчина надавил на створки плечом, проходя внутрь.
