Крысиный Вор - Орлов Антон (библиотека книг txt) 📗
Хенгеда, как последняя нищебродка, покупала в заведениях использованную чайную заварку. Небось еще и торговалась за каждый грош. Дирвен целый час за ней таскался, прячась возле очередного ресторанчика за углом или за тумбой с театральными афишами и всякими тупыми объявлениями: «Рисую благородные портреты с любыми драгоценностями по желанию заказчика», «Ищу великодушного покровителя для оплаты долгов и съемной квартиры», «Даю уроки пения недорого», «Продам настоящее чучело сойгруна».
Он уж думал, что придется брать ее на улице, ничего толком не разведав, но шпионка с потяжелевшей корзиной наконец-то завернула не в чайную и не в ресторан, а в старый трехэтажный дом с лепными лебедями на фасаде. Гравированная табличка сообщала, что здесь находится школа-пансион для девочек, а на выставленной в окне первого этажа картонке было написано, что здание продается. Явка у них тут, что ли?
Хенгеда отперла дверь ключом. Дирвен, немного выждав, проник в здание с помощью амулета-отмычки. Кровь бурлила от мстительного азарта, но он был начеку: что бы ни произошло дальше, отправить мыслевесть дежурному он успеет.
Внутри не оказалось ни школы, ни девочек. Та умиротворенная тишина, какая бывает лишь в отсутствие людей. И странновато, как на картинке в детской книжке, где среди множества обычных деталей обстановки нарисовано что-нибудь чудное, вроде подсвечника на куриной лапе или чайника на колесиках, и ты должен эти неправильности найти.
Прежние обитатели съехали, оставив после себя кое-что из старой мебели, засохшие леденцы – красные, зеленые, желтые горошины на запыленных подоконниках, ветхий клавишный инструмент в углу коридора (наверное, вконец расстроенный, раз его бросили), чернильные кляксы на обоях, почти истаявшие запахи. Все это несерьезное, неопасное…
Бредущий по коридору Дирвен очнулся, когда у него засвербело – то ли ссадина с присохшей болячкой, то ли заноза… Амулет!
Что-то пробует на него воздействовать и уже почти одолело, но амулет отреагировал и послал предупреждающий импульс. А времени прошло всего ничего, считаные секунды.
Его снова начало словно куда-то затягивать – и вновь рывком выдернуло. Он ошалело завертел головой, как будто задремал в поезде или в карете, но от толчка проснулся. Заодно понял, где тут спрятана «куриная лапа». Ну, не может в детском пансионе валяться столько недоеденных сладостей! Их бы оприходовали, желающие всегда найдутся, или взрослая прислуга собрала бы да выкинула. А здесь они на каждом подоконнике: в свете пасмурного дня огоньками в пыли горели красные, желтые, зеленые прозрачные бусины. Никакие это не леденцы.
Опять чуть не впал в бездумное оцепенение. Спасибо, амулет не позволил. На эту цветную пакость смотреть нельзя.
Зажмурившись – сразу полегчало, – Дирвен послал дежурному связному мыслевесть: «Улица Мяты, дом номер восемь, закрытый пансион. Тут магия, действует на меня и на амулеты, оглушает, бусины из цветного стекла, я пока не взял их под контроль…»
Не зря торопился, закончить сообщение ему не дали. Но за секунду до тяжелого ватного удара от дежурного мага пришел ответ: «Какого чворка ты там…» – это означало, что послание принято.
Очнулся он от гадостного привкуса во рту и неудобства во всем теле. Привязали к стулу, как последнего придурка. Еще и кляп. Вдобавок холодно: раздели догола, даже ботинки, гады, забрали. Небось, утащили все его имущество в какую-нибудь дальнюю комнату, чтоб он не смог мысленно дотянуться до своих амулетов. Когда нет времени на обыск, обычно так и поступают.
Кроме Хенгеды, которая поглядывала на него с трудноопределимым выражением – похоже, радость по поводу пленения лучшего амулетчика Светлейшей Ложи смешивалась с досадой оттого, что вот опять ей так или иначе общаться с Дирвеном, – в комнате находилось двое мужчин. Один чернявый, с глубоко посаженными глазами и выступающим подбородком, похож на сурийца, но одет по-ларвезийски. Второй по-мышиному неказистый, в очках с коричневыми стеклами и неряшливом домашнем кафтане – не иначе, живет он здесь. Грязный ворот расстегнут, и видно, что на шее у него незатейливые бусы красного стекла.
Вспомнив о «леденцах» в коридоре, Дирвен свел вместе то и другое. Вот оно что… Если среди магов и амулетчиков женщин меньше, чем мужчин, – примерно треть от общей численности, то ведьмы почти сплошь женщины. Ведьмаки большая редкость. Похоже, этот задрипанный стекольщик черпает силу из цветных стекляшек и через них же наводит чары.
Главное – продержаться до прихода своих. Адрес он сказал, и сюда пошлют летучий отряд.
Стекольщик и чернявый энергично препирались: первый второму что-то продавал. Когда Хенгеда попыталась встрять, от нее отмахнулись. Непонятно, она вместе с кем-то из них или третья сторона. Хорошо бы торг затянулся…
Нет, уже поладили. Стекольщик достал из оттопыривающегося кармана небольшой предмет, завернутый в замызганную тряпку, – то ли книгу, то ли коробку. Хенгеда метнула недобрый взгляд на Дирвена. И тут их что-то насторожило, а потом шпионка бросилась к пленнику и приставила к его горлу нож, заняв позицию позади стула. Вот гадство, он теперь заложник! Испугался не сильно: просто не верил, что его не выручат, у Ложи все преимущества, но какая его ждет головомойка…
В следующий момент оказалось, что рано воспрянул духом: когда дверь соскочила с петель, вместо бойцов Ложи в проеме нарисовалась Самая Главная Сволочь.
Без амулетов Дирвен не мог отслеживать магию и оценивал накал схватки лишь по тому, что видно невооруженным глазом: на лепном карнизе появились трещины, с потолка посыпалась штукатурка, бахромчатые края несвежей скатерти взметнулись, точно стоявший в углу стол собирался взлететь. Стекольщика шибануло о дальнюю стенку, а чернявый упал и проехался на животе.
– Отдайте мне книгу, господа, – произнес Тейзург в наступившей затем тишине. – Мало того, что вы, сударыня, убили моих гнупи, чтобы ее присвоить, вы еще и страдаете чудовищным отсутствием вкуса. Тухурва по сравнению с вами просто салонная прелестница, у нее хотя бы чувство стиля есть… Кстати, она выжила, притворившись мертвой, и проследила за вами. А Надоеда, Дергун и Сумасброд погибли, мне будет их не хватать.
Дирвен вначале решил, что это он Хенгеде наговорил гадостей – жаль, ее рожи не видно! – но в ответ на эти речи неожиданно окрысился Стекольщик:
– Я тебе не сударыня, болтливый актеришка! Называй меня сударем! Ваше мужское племя я презираю, а книга не твоя, ты сам хотел ее украсть!
– Не украсть, а принять в хорошие руки. Этот букинистический раритет разменял не одно столетие и нуждается в особых условиях хранения, которые вы вряд ли сможете обеспечить. Но до чего же это парадоксально и, пожалуй, грустно – рабски подражать тем, кого презираешь и отвергаешь, вы, сударыня, не находите?
Невзрачная Стекольщица, оказавшаяся все-таки не ведьмаком, а ведьмой, не нашлась, что на это сказать. Между тем чернявый с букинистическим раритетом за пазухой приподнялся – с таким выражением лица, точно сейчас швырнет или нож, или заклятье. Скорее второе, ножа у него не было.
Эдмар его опередил. Из носа и изо рта у покупателя хлынула кровь, через несколько секунд тот затих, уткнувшись лицом в алую лужу. Победитель подошел к нему, пинком перевернул тело и вытащил запачканный кровью сверток, который тут же исчез – видимо, отправился в волшебную кладовку Самой Сволочной в Сонхи Сволочи.
Между тем мужеподобная ведьма бочком подобралась к висевшей на стене вышивке с беседкой среди цветов, сорвала ее и скрылась за спрятанной там дверцей.
– Она сбежит, – усмехнулся Эдмар, повернувшись к Дирвену и Хенгеде, которая все это время простояла истуканом позади стула с пленником. – Потайная лестница в подвал, оттуда можно выбраться в катакомбы. Путь заклятый, вы там вряд ли пройдете, даже при условии, что я позволю вам разбудить амулеты. Ах, пардон, я же забыл снять с вас чары…
Звякнул на полу нож – Хенгеда все это время сжимала его в оцепеневших под действием колдовства пальцах, а сейчас он выпал.
