Золотой ключ. Том 2 - Роберсон Дженнифер (список книг .TXT) 📗
— Рафейо ненавидит Мечеллу, — сказала Лейла. — Он хотел не опалить несколько деревьев, а сжечь до основания весь Корассон и ее вместе с ним.
— Он стремится занять мое место, — просто заметил Меквель. — Разве неприязнь к Мечелле сильнее его честолюбия? Может быть, он считал, что повредить ему может лишь Пейнтраддо Чиева, а поскольку им еще не написан этот портрет, он в безопасности.
— Он и в самом деле в безопасности, — мрачно заметил Северин. — Все работы в красках исчезли, а в стоке под его мастерской мокнет пачка рисунков.
— Значит, мы не в силах его наказать. — Меквель протер глаза большим и указательным пальцами. — Эйха, что бы он ни знал, в какие бы приемы магии ни верил, одно несомненно: Дионисо хотел быть прославлен как человек, обучивший очередного Верховного иллюстратора.
— Честолюбие его и убило, — добавил Северин.
— Мы можем воспользоваться этим пейзажем Корассона, — предложила Лейла. — Что мы сделаем с картиной, то случится и там, но мы будем знать заранее…
— И построимся с ведрами? — Меквель покачал головой. — На картине показана конкретная ночь — сегодняшняя ночь, именно с таким положением луны и звезд. Чтобы ею воспользоваться, нужно ждать год. Лично я хотел бы поместить ее в Галиерру Веррада, где Арриго видел бы ее каждый раз, проходя по коридору. Но лучше будет взять ее с собой в Корассон.
— Арриго! — Северин чуть не поперхнулся вином. — Я о нем совсем забыл! Вы думаете, он про это что-то знает?
— Если не все, — мрачно произнесла Лейла.
— Я предпочитаю думать, что он не знает, — медленно сказал Меквель. — И предпочитаю не знать ничего такого, что убедило бы меня в обратном. Виноват или невиновен, но именно он будет следующим Великим герцогом.
Позвоночник Лейлы стал прямым и твердым как шомпол.
— Но если он знал… Северин качнул головой.
— Сколько бы в нем ни было раздражения против Мечеллы, он никогда не пожелал бы ей вреда.
— Откуда ты знаешь? — едко возразила она. — Ты забыл, что случилось в той деревне возле Дрегеца? Вполне может оказаться его работой — выставить себя героем перед людьми!
— Еще одно, что не будет расследовано, — твердо сказал Меквель. — Много мудрости в поговорке “Плювио эн лагго”.
— “Дождь на озере”? Пусть так, но несколько капель яда могут отравить все озеро!
— Бассда, Лейла!
— Практичность Верховного иллюстратора доходит не только до забывчивости, но и до слепоты! — Лейла гневно смотрела на них обоих.
— Иногда, — спокойно согласился Меквель. — Тема Арриго вновь возвращает нас к графине до'Альва. Естественно, как женщина благородного сословия она пользуется некоторыми законными привилегиями. А мы ничего не можем доказать в любом случае. Но она — Грихальва, а значит, есть способы на нее воздействовать.
— Расскажите! — Обида Лейлы растворилась в радостной улыбке. — Я сгораю от нетерпения!
— Оставь это мне.
— А Рафейо? — быстро спросил Северин, пока его жена не успела возразить.
— И это оставьте мне. — Меквель, морщась от боли, с усилием встал. — Скоро начнут возвращаться люди, не надо, чтобы Лейлу здесь видели. Северин, помоги мне подняться по лестнице. Завтра утром, когда объявят скорбную весть о кончине Премио Фрато Дионисо, старайтесь казаться пораженными.
У Лейлы перехватило дыхание.
— Вы хотите сказать, что Рафейо это сойдет с рук? И никто не узнает правды? Даже Великий герцог?
— Коссимио будет знать то, что ему приличествует знать, и сообщение будет подано в понятной ему форме. Это дело иллюстраторов, Лейла. Ты должна это понять.
— Нет, господин, не понимаю.
Ласковые глаза Меквеля застыли черными льдинками.
— Что, если все это выйдет наружу, и вмешаются суды, и каждый должен будет свидетельствовать? Три вещи утопят нас всех: угроза Корассону волшебством, смерть Дионисо от волшебства и истинный отец второго сына Мечеллы — что никакого отношения к волшебству не имеет, но имеет прямое отношение к спокойствию этой страны!
Оба молодых Грихальва смотрели на него распахнутыми глазами. Он хмыкнул и пристукнул каблуком по полу.
— От возраста заржавели мои суставы, но не мозги! Вы думаете, я не заметил комедию, которую разыграла Мечелла на балу в день Фуэга Весперра? Вы думаете, Арриго не вынесет это на суд, как бы ни было ему больно? И что с того, что у него нет настоящих доказательств? Любовь народа к ней может перенести и это, но даже сама возможность скандала сломает судьбу ребенка — не только здесь, но и в Гхийасе, где к королевским бастардам относятся крайне недоброжелательно! Тасия и ее сын будут наказаны, и это обещаю вам я. Но я не дам разделить этот народ на партии Мечеллы и Арриго, и я не дам упустить шанс посадить дона Ренайо Грихальва на трон Гхийаса!
Он закашлялся, отмахнулся от протянутого Северином бокала.
— Нет-нет, мне просто плохо стало от всего этого трагического сумасшествия, вслед за Дионисо я пока не собираюсь. Еще я скажу одно, последнее, и больше ни слова об этом произнесено не будет. Если вам взбредет на ум предать это огласке, пусть даже путем мелких слухов, как те, что нарисованы в Гранидии, — Меквель скупо улыбнулся, когда они невольно переглянулись, — помните, что я — Верховный иллюстратор и первый советник Тайра-Вирте. И у меня достанет власти вас уничтожить. Это не та угроза, к которой можно отнестись легко. Я восхищаюсь вами и ценю вас обоих, но, заверяю вас, сделаю все, что будет необходимо, — как делаю уже шестнадцать лет, — чтобы сохранять в надлежащем порядке эту землю. Северин, проводи свою супругу в ваши комнаты. Мне вы не нужны, дорогу к своей кровати я найду сам. Дольчо нокто.
— Арриано! Ты пришел!
Молодой иллюстратор осторожно скользнул в мансарду.
— Что ты тут делаешь, Рафейо? Что это за место? — Он чихнул. — Матра, тут душно, как в мокром шерстяном одеяле!
— Ты один? Ты кому-нибудь сказал? Тебя кто-нибудь видел? Изобразить паническую тревогу оказалось легко. Слишком легко. Закрыв дверь, Сарио медленно сделал несколько глубоких вдохов успокаиваясь. Он не должен терять над собой контроль.
От этого зависит все.
— За кого ты меня принимаешь? — В голосе Арриано звучала обида. — Когда иллюстратор — даже эстудо, как ты и я, — посылает письмо номмо Чиева до'Орро, нельзя никому даже конверт показывать. Ты знаешь, что тебя ищут все иллюстраторы в Мена? И что это за слух, будто ты убил Премио Фрато Дионисо?
— Я этого не делал! Я невиновен!
Это было в некотором роде правдой. Рафейо не убивал Дионисо. Это сделал Сарио.
— Ты должен мне поверить. Это сделали Кабрал и Северин из-за моей матери…
— Кабрал в Корассоне, и он даже не иллюстратор. А ты серьезно считаешь Северина убийцей?
— Он для Мечеллы все сделает, ты это знаешь — даже обеты свои предаст! Это он написал Корассон, он все обставил так, будто я убил Премио Фрато Дионисо — Матра эй Фильхо, я был его учеником, как и ты, я любил его, а они говорят, что я его убил! Ты должен мне поверить, ты должен мне помочь!
Арриано сел на единственный стул, сложив руки на столе.
— Я тебе в самом деле верю. Но почему ты убежал?
— А ты бы не убежал? — с вызовом спросил Сарио.
— Может быть, — неохотно признался юноша. — Только мой тебе совет, Рафейо, — вернись в Палассо, и пусть Вьехос Фратос разберутся. Если Северин виновен, они это узнают. Они всегда в конце концов докапываются до всего.
Странно слышать, как тебе цитируют твои же слова.
— Вернуться? Откуда я знаю, какую ложь распустил обо мне Северин? И его жена, Лейла — оба ставленники Мечеллы, я тебе говорю, они…
Он вбил оба кулака в столешницу и низко склонил голову.
— Арриано, мне надо бежать из Мейа-Суэрты.
— Ты с ума сошел? Выпей вина и успокой нервы.
— Я уже пытался — меня вырвало. Ты же знаешь, у меня на питье голова слабая.
Он не мог поверить в свою удачу, когда Арриано по собственной воле наклонил бутылку над грязным стаканом.
— Эйха, а мне вот нужно выпить, даже если тебе это противно.
