Стихия Перемен (СИ) - Колесник Андрей Александрович (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
— Это будет даже интересней. Честно говоря, мне давно хотелось узнать, на что гожи мои бывшие собратья.
Безлюдная улица. Простые деревянные срубы ровными рядками межуются с небольшими садиками. Светлынь многолика. Как и излучающая тревогу Астис.
— Сумасшедший.
— Каким воспитали. Жаль только, что людишки так поторопились наказать магов и теперь у нас резкий недостаток тех, кто может шарахнуть чем-нибудь увесистей копья. М-да. Проклятый Харр подгадал очень удачный момент. А самое смешное, что большая часть власть имущих до сих пор не сообразили, откуда ветер дует и чем им это грозит. Я не пойму, ты решила в заботливую мамочку поиграть?
Она пожала плечами.
— Что ты можешь в этом понимать.
— Да уж где мне. Только вот что — не лезь. Не лезь в мои дела ни с советами, ни с помощью!
Женщина грустно посмотрела себе под ноги. Мне даже показалось, что со стыдом.
— Ох, не зарекался бы ты моей помощи, малыш…
И вернулась к своему занятию. Просто и ясно. Разговор окончен. Больше от неё ничего не добиться. Я пошел восвояси со значительно подпорченным настроением. Странно, зачем она сказала мне о тех трех ведьмах? Это имеет какое-то значение… или очередной скачок мыслей ополоумевшего Божества?
…Черная покосившаяся изба лежала среди высоких, занесенных снегом круч. Рогатая голова над крыльцом, весьма красноречиво свидетельствовала, что её обитатель не слишком религиозен. Из вырезанных в крупных бревнах окошек на все четыре стороны света лился неяркий свет. Дорог к дому не существовало. Снежные заносы тянулись до самых ступенек, затрудняя путь любому любопытному. В них уже виднелись следы когтистых лап и конских копыт, хотя рядом с избой не было ни одного животного. Сруб, хотя и скрученный, тем не менее был громадным по своему размеру и выглядел домиком для семьи великанов. Из не менее громадного сарая, позади избы регулярно раздавались клекот, взрыкивание, невнятная хриплая ругань, кукареканье и шипение. В общем все, что угодно кроме нормального конского фырканья. В печную трубу над избой не выходил дым. Напротив — она, словно хобот, время от времени втягивала в себя облака, порывы ветра, и неосторожную птицу, заставляя поверить, что дом живой. И весьма своенравный.
С неба кувыркаясь и перекидываясь на воздушных потоках спланировал багряный ворон, своим видом заставивший трубу поперхнуться очередной затяжкой. Из кирпичного жерла вместе с облачками сажи и скелетиками мелких птиц вырвался громоподобный звук, вроде кашля заправского курильщика. Ворон гордо сделав круг над острой крышей страшной хоромины порхнул под окном, снижаясь над снегами на высоту человеческого роста.
— Надеюсь все они уже собрались? — вступая на ступеньки крыльца, тихо спросил я. Мерх, с неодобрением копошащийся на сотканном из Тьмы наплечнике обиженно каркнул:
— Ну и почему тебе в голову приходит всякая гадость! Почему ты не можешь носить обычную одежду, а призвал эту… а ну прочь от моего крыла, сволочь! Эту ерундовину!
Тьме, притворяющейся доспехами и черным плащом, очень нравилось дергать ворона за крылья и щупальцами обвивать его когти. Аккуратно и весьма плотоядно.
— Потому что моя собственная одежда должна быть в целости и сохранности. А если я буду в своем белом камзоле сновать по всем злачным местам, то не напасусь новых. Ты ведь не забыл предупредить Её?
— Да не забыл, не забыл, Грай! Хочешь сам проверь! — раздраженно балансировал над ухом птах.
— Тихо! Не шуми. Разве не понимаешь что это важно?
Какой он ограниченный в своем вечном брюзжании. Стук-стук-стук. Скрип. Я вошел в темные сени, с пустыми полками и гнилым полом. Запах квашеной капусты и стоялой браги. Аромат придорожных трактиров. Дверь в зал раскрылась, щекоча глаза светцами горящими на тележном колесе, висящем под потолком.
При виде меня тишина не воцарилась. Она давно и прочно обосновалась здесь еще до моего визита. Надо же какая дисциплинированная публика. Хотя явились пока что всего трое.
— Добрый вечер, — прикрывая рукой ворона, поздоровался я, проходя по большому залу с поставленными в нем восьмью столами к стойке. На столах у гостей стояли закуски и напитки. Стояли нетронутыми. Не доверяют. И пускай.
Я зашел за стойку, и, взяв первый попавшийся кувшин, сломал на нем печать и наполнил высокую чашу.
— Ну! За такую милую моему сердцу атмосферу враждебности и взаимной ненависти!
Они молча проследили первый тост. Сидя на своих местах как привязанные. Фактически принужденные к встрече. Принужденные не столько моей славой и победами, сколько осознанием собственной заброшенности. Упадка. Они чувствовали, что мир изменился окончательно и найдется ли в его новом облике место для них… надежда привела их.
Только многолетний опыт подсказывал мне, что до звездной по масштабу драки меня, несчастный домишко и весь материк, отделяет всего пара слов. Это хорошо, что они молчат. Если бы разговор начался до моего прибытия, я бы понял об этом еще на подлете. По огненным рекам и кровавым тучам на небе.
— Итак. Вы все собрались здесь, согласившись обсудить мое предложение. Это хорошо. Замечательно. Итак, — сладко зажмурился я. — Мне вас очень приятно видеть. Демигор.
Рогатая башка вынужденно склонилась. Сидящий за ближайшим к стойке столом владыка Чертогов Безволия сейчас больше напоминал человека, чем дракона. Его выдавали выпирающие на лбу как две шишки рога и тяжеленная челюсть до середины груди. Проклятие полукровки — неспособность окончательно превратится в человека и сохранение людских черт в его драконьей ипостаси.
Я перевел глаза на следующего. За столом не было никого… в людском представлении. В колебании зимнего ветра играющего отскакивающей от столешницы плошкой, угадывались рваные очертания.
— Степной Смотритель. Салорн. Ты всегда был симпатичным для меня соседом.
Волосы взъерошил шепоток «врешь». Следующий гость… О мать моя Тьма! Что это чудовище здесь делает?!! Разве я приглашал сюда ЭТОГО монстра? Да, вынужден признать, приглашал.
Маленькая девочка с заплетенными косичками в веночке из голубеньких цветов, дремала налегши пухленькими ручками на стоящий в дальнем углу стол. Цветочки зимой? Гадость какая…
— Эштель. Добро пожаловать. Давно тебя не видел. Ты совсем не изменилась… гхм… изменился.
Великий мудрец, пробудившийся некогда в теле маленькой сельской девушки, злобно фыркнул, не подняв головы. Его разум, слившийся с разумом навеки остановившегося в развитии ребенка, всего десять лет назад причинял немало беспокойства Заголосью. Символично, что он навечно вынужден был быть врагом самому себе, ибо его собственные замыслы нередко шли крахом из-за бравшей верх над логикой капризной сущностью маленькой девочки. Точнее не над сущностью (ее как раз не осталось) а над инстинктами и привычками своенравного тела, диктующего условия уму.
— Зимеон, — стареющий крепко сбитый малый с приплюснутым носом и прижатыми к черепу ушами вальяжно кивнул мне. Переливающаяся самоцветами кольчуга да верная боевая булава, были его вечными спутниками. Да еще роющий сено в овине крылатый змей. Зимеон попал во Властелины случайно. Некогда он был простым телохранителем настоящего Владыки, но сумел вовремя сориентироваться и после того как Владыку убили конкуренты… по-моему это даже был Альбиард, он удержал готовый распасться на куски домен в своих руках. Маг он был весьма посредственный — нахватался от Владыки, бывшего великим знатоком магии Эрца, но планировал великолепно. Особенно, что касается битв.
На этом перечень приглашенных гостей не оканчивался. Но пришли, разумеется, не все. Только мои непосредственные и опосредованные соседи, делившие между собой территорию от Заголосья, до холодных каньонов Мирада, что нависал над южными горами Брайдерии, втиснувшись между Эрцом и Балбарашем.
Не приглашен был только Саламат Черный. И еще один гость опаздывал, чего за ним никогда не числилось.
Стоило только мне об этом подумать, как хлопнула наружная дверь, в сенях раздался топот и на порог ступил еще один Темный Властелин. Самый бездарный, но при этом запальной, я не побоюсь этого слова — одухотворенный!
