Мир, где меня ждут (СИ) - Кири Кирико (серия книг .TXT) 📗
- Это измена, герой.
- Если такова справедливость этого королевства, то лучше я умру изменником, чем её подданным, - тихо произнёс он. – Можешь выполнить свою работу, но имей в виду: я выполню свою, и как всегда, выполню её очень хорошо.
Главный очень сильно колебался. Даже будучи высокоуровневым, он прекрасно понимал, что герой убьёт его без особых проблем. Даже если сейчас все тридцать человек навалятся на него, слишком мала вероятность, что они выживут, учитывая то, что здесь много открытого пространства и им негде зажать героя. Да даже если бы они его зажали в угол, с такой бронёй и набором способностей у него были сомнения в своей победе.
В конечном итоге в борьбе между гордостью и страхом победил страх.
Аккуратно, словно боясь взвести детонатор, он опустил руку, а не махнул ей, чтоб отдать приказ.
- Отпустите её, - громко сказал он солдатам. – Мы здесь закончили, уходим, - после чего уже тише сказал герою. - А что касается тебя, герой, все узнают о том, что здесь произошло. И даже твой статус…
- Ещё слово, и ты присоединишься к остальным покойникам, - произнёс очень низким голосом Митсуо, и тот буквально проглотил последние слова, дёрнулся как от пощёчины, отвернулся и двинулся в сторону территорий Фракции Дня, больше не бросив и взгляда на героя. Все остальные солдаты, словно зашуганные дети, толпой потянулись за своим командиром, стараясь держаться как можно дальше от взбесившегося героя.
Глава 389
Через десять минут от солдат не осталось и следа. Только их спины мелькали в лесу, блестя на солнце бронёй. Они ушли; некоторые испуганно оглядываясь на героя, словно боясь, что он бросится на них. Покидали деревню с таким видом, словно ничего не произошло, и герой набросился на них ни за что. Казалось, что они даже не поняли, что сделали здесь. Словно нечисть вообще не считалась у них за людей в общем смысле этого слова.
В живых здесь теперь были только Митсуо и маленькая арахна, плачущая и вытирающая слёзы кулачками. Иногда она поглядывала с надеждой на непонятного мужчину, ждала, что ей помогут, что её защитят, ведь он уже заступился за неё. Но в то же время боялась, что он поступит с ней ровно так же, как и другие поступили с тем мальчиком. Ведь он тоже был человеком, а такие не знают пощады.
А Митсуо всё продолжал молча стоять, смотря в никуда. Погружённый в свои мысли, он мало чего замечал. В голове всплывал разговор с Мэйном, когда тот сказал, что неугодными станут недовольные, те, кого притесняют. Сказал, что это уже происходит. И что герой сам защищает фракцию, которая убивает обычных людей, и, как следствие, тоже причастен к этому.
В конечном итоге, действительно, за что он борется? За добро?
Или за точку зрения?
С точки зрения, эти все люди – враги; конечно, это естественно. Но враг врагу рознь. Ведь в реальности это обычные жители. Не их вина, что их налоги идут на содержание армии и на войну с Фракцией Дня. Хотя сейчас, глядя на случившееся, невольно появляется вопрос, а может действительно есть причина ненависти у нечисти к Фракции Дня?
Митсуо, не имея ответа на этот вопрос, оглядывал тела вокруг себя с какой-то внутренней болью: голову женщины, что откатилась в сторону от тела, мальчишку, наверное, младше шести с перерезанным горлом. Девочку с задранной юбкой и кровью не только в районе сердца, но и на бёдрах между ног. Женщина, точно с такой же задранной юбкой…
Если всё перечислять, потребуется несколько листов, и от каждого тела его сердце сжималось всё сильнее и сильнее. Их убили только за то, что они живут на территории врагов и не похожи на людей, что не помешало их изнасиловать. И даже если они были соучастниками, дети тоже это заслужили?
Митсуо знал ответы на эти вопросы лучше, чем кто-либо ещё. Он не раз видел последствия налётов разбойников, и они ничем не отличались от этого места. Тогда в чём разница между разбоем и тем, что произошло здесь?
На его счету была не одна отнятая жизнь. И не одно увиденное преступление против людей. И каждый раз он убивал виновных, карал, и наказывал за то, что они сделали. Он нёс правосудие убийцам и насильникам. Казалось, что он точно знал, что хорошо и плохо, а теперь… Что он видит теперь? Как те, кто борются за добро, сами творят зло.
Митсуо учился в университете на военном деле, и он прекрасно знал, зачем это делают. Ослабить врага. Но если обычные жители не хотят в этом участвовать, насколько правильно, убивая их, так его ослаблять? Эти люди борются за добро? И если да, то какими методами? Чем они отличны от методов антигероя? Как вообще их различить?!
Герой просто стоял и смотрел на это всё, понимая, что будь он расторопнее, то смог бы всех их спасти и остановить это безумие. Безумие, в котором, как не печально, принял участие и он сам. Не обращал внимания даже на маленькую арахну, которая смотрела на него с детской надеждой, как щенок смотрит на прохожего, при этом и только и ждёт, когда его позовут.
Такое действительно не могло происходить без одобрения Фракции Дня и самого короля, которые позиционируют себя с добром. Но разве добро скажет, что все, кто не похож на нас - зло? Что же вообще такое добро?
- Когда видишь это постоянно, начинаешь привыкать, - раздался за его спиной спокойный голос.
Митсуо медленно и спокойно обернулся, уже зная, что его не будут атаковать. Человек, источающий тьму, стоял посередине улицы, спокойно смотря на него.
- Красиво, да? – тихо спросил антигерой, подойдя к убитой девушке, что была, судя по всему, лесавкой, и поправив на ней юбку. Встал, отряхнул руки. – Взгляни на это, герой. Просто взгляни, присмотрись к тем, кто мог жить дальше. Кто мог радоваться своей жизни и не знать горя? И каждый раз я вижу подобное – разорённые деревни тех, кто выглядит не такими, как мы. Убитые дети, изнасилованные женщины, запытанные мужчины. Каждый раз одно и тоже. А ты смотришь и думаешь, насколько надо быть чудовищем, чтоб это делать? И главное не уставать себе повторять, что геноцид этот делается во имя добра.
- Это часто происходит?
- Достаточно, чтоб волосы на жопе дыбом встали.
- И для этого ты позвал меня? Чтоб я увидел и разочаровался в своих стремлениях? – тихо спросил он. - Ты мог спасти их, не так ли? Ты мог спасти и остановить всё это!
- Мог, - не стал скрывать антигерой. – Но и ты тоже мог спасти того мальчика, разве я не прав? Они все умерли по твоей вине. Потому что ты должен был увидеть это сам, чтоб понять наконец, что есть добро на самом деле, и что на самом деле есть зло. Ты спрашивал, почему я убиваю героев. Оглянись вокруг – они не борются за добро, они борются за сторону. И если надо, добрые люди замараются по локоть в крови детей, борясь со злом. Потому и ты не лучше других героев, которых я убил, Митсуо, ни капельки. Ты стоял и смотрел, как убивают мальчишку, ничего не сделав, потому что это были люди с твоей стороны. Но будь это разбойники, ты бы их всех перерезал.
- Я остановил их, - это звучало жалко, даже для самого Митсуо.
- Да неужели? – усмехнулся антигерой. – Ты прекрасно знаешь, что такое добро и зло, но позволил им убить парня и никак их не наказал. Это называется лицемерие, Митсуо. Кричать, что борешься со злом, но когда оно происходит на твоих глазах, молчать, так как это делают твои люди. Значит вот какое лицо у добра? Лицо солдата, что отдаёт приказ убить ребёнка, стоя в блестящих доспехах. За такое добро ты борешься?
- Не тебе меня судить. Ты сам принёс боли не меньше в этот мир! – неожиданно громко ответил Митсуо. – Ты сам убил столько людей, а теперь читаешь мне нотации про добро и зло!
- Но я никогда не строил из себя хорошего парня. Я зло, страшное зло. Я подонок, братоубийца, детоубийца, грабитель, насильник, садист и всё самое худшее, что есть. Но я не лицемер и не пытаюсь приписать своим поступкам праведный положительный смысл. И всё, что случилось в прошлом, двадцать два года назад, произошло по вине героев.
