Бочка порядка ложка хаоса. Игра в прятки (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Выглядели Максим и Тилар соответствующе, куда тем цирковым обезьянкам. Обезьянок наряжают в костюмчики с блестками, бантики им повязывают, а Максима с Тиларом одели в совсем уж древние родовые доспехи, нахлобучили на головы металлические шлемы, скребущие по шее при каждом движении, и вручили в руки длинные дрыны, перевитые медными полосами. Зачем эти дрыны нужны, Максим прослушал, но то, что их следует при малейшем намеке на зрителей поднимать в вертикальное положение и изображать из себя Деда Мороза в сидячем положении, к счастью, услышал. Иначе бы опозорился почти сразу.
Перевозили Максима и Тилара на повозке, точнее, на повозках, потому что перед каждой портальной аркой приходилось спускаться, проходить сквозь арку на своих двоих, а там уже садиться в следующую повозку. Максиму вообще казалось, что попасть в столицу можно было напрямик, но их возили для того, чтобы все желающие смогли полюбоваться в свое удовольствие. И вообще, надо быть благодарным уже за то, что лошади впряжены в повозки. Изначально кто-то предлагал, чтобы герои-преступники ехали верхом, а Максим в последний раз залезал на лошадь в парке в десятилетнем возрасте. Потом уже неинтересно было. К сожалению.
Везли героев-преступников на суд. Об этом суде долго и нудно рассказывал Ижен, уверяя, что ничего страшного уже не произойдет. Максиму персонально провели несколько лекций на тему, что можно говорить, чего нельзя, как вежливо отказаться отвечать на вопросы и почему нельзя прямо лгать. На этом подготовка к суду для Максима и закончилась. И у него сложилось впечатление, что суды сати мало похожи на земные. Правда, ничего выяснить он уже не успел.
Шлем Максима достал почти сразу, а снимать его было нельзя.
Зрители раздражали всегда.
А столица все никак не желала появляться.
В общем, день изначально был неудачный и ничем хорошим он закончиться не мог. Об этом Максим и размышлял, когда его отвлек Тилар.
— Приехали, — сказал напарник по несчастью, неустанно раздающий всем подряд улыбки.
Максим оторвался от грустных мыслей, кивнул и огляделся.
На этот раз портал вывел на грандиозную площадь с тремя фонтанами и каким-то баобабом, растущим в центре. Площадь была овальная, окруженная плотно стоящими семиэтажными разноцветными зданиями. И в рядах этих зданий было прорублено три улицы-дороги, ведущие в разные стороны. С четвертой стороны была портальная арка.
— Странное место, — сказал Максим.
Ему эта площадь почему-то не нравилась. И нарочито-яркие дома-коробки не нравились. И то, что зрителей, кроме стражи, на этой площади не было. И чужой любопытный взгляд откуда-то слева. А особенно почему-то баобаб.
— Здесь когда-то тюрьма была для смертников. Потом ее снесли, сделали площадь и посадили дерево-память о жертвах судебных ошибок. Но люди это место все равно не любят, — рассказал Тилар.
— Последнее я заметил, — проворчал Максим. — И я их понимаю. Интересно, нам так на что-то намекают или ставят на место? Хотя какая в сущности разница? Побыстрее бы все это закончилось.
Тилар почему-то громко хмыкнул и очередная повозка тронулась в путь.
В судейском доме был ажиотаж. Сегодня сюда люди шли как в театр, поэтому впервые за долгое время балконы были заняты все. На тех, которые были отданы публике попроще, кто-то даже стоял за спинами сидящих. А семья подсудимых дружно пряталась за занавесью, мешавшей разглядеть сколько же предсавителей этого семейства соизволило прийти, но не мешавшей им видеть все происходящее. Время от времени изящная женская рука отодвигала край занавеси, наверное ее обладательница пыталась рассмореть все получше. Или это именно ее мужа вот-вот начнут судить там внизу. Впрочем, насколько Сонт успел узнать, оба подсудимые были женаты.
Сам Сонт учился быть хранителем истории и в отличие от великого множества зевак здесь и сегодня был по делу. Что не мешало ему рассматривать сквозь увеличивающую трубу сидевших внизу людей. Сначала с любопытством рассматривать, а потом с нарастающим недоумением. Он, если честно, ожидал большего. Они же из Серых Туманов и сотворили такое, что мало кому даже присниться могло. И на тебе. Один вообще пацан, а второй хоть и старше, но с виду слишком несерьезен. Впрочем первый не нравился Сонту больше, его присутствие казалось более неуместным.
— Он совсем мальчишка, младше меня, — возмущенно сказал Сонт Канна и посмотрел на друга, рассчитывая на поддержку возмущения столь прискорбным фактом.
— Зато второй гораздо взрослее, — и не подумал его поддерживать Милак. — Точнее, первый взрослее. Тот, который моложе, то ли его подчиненный, то ли вообще жертва, как говорит мама.
Сонт насмешливо фыркнул и опять посмотрел на парня в старинном родовом доспехе. Сонт такие видел только в музее, его Дом ничего похожего сохранить не сумел. А даже если бы и сохранил, вряд ли бы позволил напялить парню, который только-только стал совершеннолетним. Да и в далекой перспективе Сонт бы этой чести не заслужил, он это понимал лучше, чем кто-либо. Талантом не вышел, да и характером, если честно.
А тут на тебе. Сидит пацан в древнем доспехе. И физиономия у него недовольная. Лучше бы и дальше сидел в шлеме, так он выглядел представительнее и недовольство на лице было менее заметно. В общем, не сочеталось это юное лицо со старыми доспехами. Совсем. У человека, надевшего этот доспех, лицо должно быть благородным и спокойным, преисполненным собственного достоинства.
С другой стороны — на суде чести таким пацанам тоже делать нечего, так уж сложилось исторически, что судили тех, кто ими руководил. А тут на тебе, сидит. Значит, сам принял решение, сам вляпался в историю и готов сам отвечать за последствия. А Сонту никто бы даже такого приказа не дал, побоялись бы, что он не справится. Его даже в зал пускать сначала не хотели. Учитель помог, назвав лучшим учеником и будущим хранителем истории.
Так что этот молодой парень с недовольным лицом наверняка незаурядная личность, но Сонту он все равно не нравился. Одним своим присутствием вызывал внутренний протест. Слишком уж не вписывался в обстановку. И с доспехом не сочетался.
Впрочем, если Сонт хоть как-то разбирался в людях, то ощущение, что Максим Серых Туманов сочетаться с доспехом попросту не желает — верно. И наверное, еще и поэтому этот парень Сонту не нравился. Нельзя так относиться к такой ценности.
— Заходят, — сказал Милак.
Сонт подобрался, готовясь слушать, запоминать и записывать. Шум на балконах, переполненных зрителями, мгновенно утих. А пацан в старинном доспехе почему-то нахмурился и потер пальцем переносицу. После чего его лицо стало спокойным-спокойным.
Выбранные в Круг заходили по одному и молча садились на свои места. Тот самый Круг Из Камня над головами сидящих на небольшом возвышении обвиняемых постепенно светлел, принимая в себя внимание своих выбранных. Пацан в старинном родовом доспехе смотрел на этих выбранных с отстраненным любопытством, словно не ему будут задавать вопросы люди, чьих лиц он даже не увидит. Они ведь шлемы не снимут, и даже забрало не поднимут.
Второй обвиняемый странновато улыбался, и казалось, что он думает о вещах более приятных, чем то, что сейчас происходит в этом зале.
Когда все выбранные вошли и расселись по местам, каменное кольцо было белоснежным, готовым потемнеть от лжи и поддержать правду. В книгах оно описывалось очень красиво, но Сонт этой красоты так и не заметил, мрамор и мрамор, даже без высеченных узоров или надписей. Родовые доспехи были лучше и интереснее.
Зачитывали то, в чем обвиняли парочку под Кругом, очень долго и торжественно. Причем Сонт к концу чтения так и не понял, в чем именно их обвиняют кроме неподчинения старшим. Слишком все было запутано и противоречиво. Возможно, текст обвинения специально запутывали. И что весь этот суд просто зрелище для зрителей. На самом же деле героев-преступников давно допросили и решили, что с ними делать. И как бы сильно не потемнел камень Круга, ситуация для этих двоих вряд ли ухудшится.
