Воин-Тигр (ЛП) - Гиббинс Дэвид (книги полностью .TXT) 📗
- И когда же это должно произойти? - полюбопытствовал Костас.
- При Первом императоре шуйдэ ассоциировалась с числом шесть, а также с зимой, мраком, нуждой, смерть. Двенадцать - производная от шестерки. Со временем члены Братства уверовали, что эра света настанет, когда после ухода владыки сменится шестьдесят шесть поколений.
- Дай-ка догадаюсь, - пробормотал Костас. - Это как раз нынешнее поколение?
Девушка ответила кивком.
- Вот почему в последнее время все так оживилось. Дядя сам ввел меня в курс дела. Ему было известно, что я уже неплохо знакома с историей Братства и смогу разделить его страхи - и что в последующих изысканиях ему не обойтись без археолога его класса. Поверив в меня всей душой, он взялся за мою подготовку. Время работало против него, но мне и вголову не приходило, что все может оборваться так быстро. - На мнговение она потупила взгляд, затем продолжила: - Дядя подхватил поиски с места, на котором закончил У Чэ. Но чуть только появился реальный шанс найти камень, его начали пугать последствия. Десять лет назад внезапно умер представитель клана Фэйлянь, и место в Братстве перешло к его сыну, Шан Юну. И вновь Китай одолевали перемены. Коммунизм стал давать трещины, заявил о себе капитализм. Кое-кто сумел на этом нажиться, остальные - наоборот.
В Росии некоторые воспринимают эпоху царизма как своего рода золотой век. В Китае с той же любовью смотрят на Первого императора. Среди таких людей был и Шан Юн, хотя это не мешало ему извлекать огромную выгоду из новых возможностей. Дядю многое в нем настораживало. Семья Фэйлянь как раз контролировала "Интакон". Чем богаче становилась компания, тем сильнее разгоралась в Шан Юне мания величия. Он сделал из Братства личный военный совет. Это с его подачи "Интакон" превратился в банду эксплуататоров, отнимающих землю у аборигенов по всему миру. В число намеченных территорий попали и джунгли в окрестностях Рампы. На открытой разработке бокситов можно было сделать колоссальное состояние. Мой дядя выступил резко против этих планов. как антрополог и гуманисть, он оставался одним из немногих членов Братства, не поддавшихся фанатизму. Его с самого начала тревожило растущее влияние Шан Юна. В силу своей наивности мой дядя слишко мпоздно осознал опасность. Ко времени, когда он рассказал мне оставшуюся часть истории, на него уже шла охота.
- И ему пришлось расплатиться сполна, - проронил Джек.
- Как и тот китайский дипломат, он невольно разворошил змеиное гнездо, - медленно проговорил Костас. - У Чэ подарил Братству торговлю опиумом. Твой дядя возобновил поиски камня и одновременно вывел Шан Юна на другую сокровищницу - джнугли Рампы.
- Есть еще одно соображение, которое дошло до него слишком поздно, - откликнулась Катя. - Боюсь, он мог даже заключить сделку с маоистскими боевиками - от отчаяния, ведь ему не к кому больше было обратиться. Местным властям только и нужно, что контракт с "Интаконом", а койя и сами беззащитны. Вообще-то это чистой воды самоубийство, но ему и без того уже подписали смертный приговор. Позже я узнала, что он отрекся от Братства. На его глазах культ Первого императора превращился в культ Шан Юна, возомнившего себя реинкарнацией Шихуанди.
- И где же можно найти Шан Юна? - поинтересовался Джек.
- В пустыне Такла-Макан, по ту сторону Тянь-Шаньских гор, - ответила Катя. - Сотни тысяч квадратных километров, на которых нет ничего, кроме барханов да свирепых ветров. Для путешественников, двигавшихся вдоль Великого шелкового пути на восток, Такла-Макан представляла собой последнее значительное препятствие; далее дорога выводила их через Центральный Китай к Сианю с его шелком и императорским мавзолеем. В пустыне всегда был риск потеряться без вести, поэтому хозяева приграничных твердынь вовсю охотились на карааны, проходящие мимо. Такла-Макан - одна из последних крупных бандитских вольниц, даже коммунисты не смогли ее обуздать. Там часто попадаются полуразрушенные крепости, наполовину занесенные песком, - так бывает, когда пустыня поглощает очередной оазис. Шан Юн засел в одной из них, в сотнях километров от ближайших дорог. Построив взлетно-посадочную полосу, он стал потихоньку превращать крепость в мир своих фантазий. В глазах Братства Такла-Макан всегда оставалась важнейшим символом - бастионом на рубежах внешнего мира, живым доказательством того, что за пределами Китая ничего не существует, как и утверждал импреатор. А для Шан Юна пустыня стала еще и великолепным командным пунктом, откуда можно без труда вести дела "Интакона" в Центральной Азии, точнее - в Тянь-Шаньских и Каракорумских горах. И более того, если верить моему дяде, то геологи "Интакона" зафиксировали в недрах самой пустыни громадные залежи нефти. Такла-Макан преватилась в вотчину Шан Юна. Теперь его интересы простираются очень далеко. Есть опасность, что скоро под его властью окажется весь запад Китая, а влияние на внешний мир примет пугающие масштабы.
- Так вот что волновало твоего дядю на саом деле… - пробормотал Джек.
- А что ты имела в виду под "миром фантазий" - поинтересовался Костас.
Катя помолчала.
- Сейчас вам станет ясно, почему камню придают такое значение и в чем заключается угроза. Последняя встреча Братства, на которой довелось присутствовать моему дяде, проходила как раз в пустыне. Посреди развалин располагалась постройка с куполом - бывшая несторианская39 церковь. Дядю провели по наклонному коридору к массивным бронзовым дверям, за которыми царила практически непроглядная тьма. Вместе с другими одиннадцатью он занял место за низким столом. Во главе сидел Шан Юн. Увиденное далее изумило и напугало дядю. Перед его глазами ожили знакомые образы "Исторических заметок". Шан Юн воссоздал в церкви облик гробницы Первого императора. Прежде такое сочли бы в Братстве неслыханной ересью. Над головами собравшихся вздымался купол небес, со свех сторон виднелись реки, горы и дворцы. На заднем плане маячили фигуры терракотовых воинов. По словам дяди, ощищение было такое, будто он попал в планетарий, оборудованный новейшей голографической аппаратурой и передающий даже звуки - шум воды и ветра, топот лошадей. Он провел в Такла-Макане несколько дней и постепенно стал замечать, что предводитель Братства проводит в чудесном зале все больше и больше времени, причем в одиночестве. В поведении Шана появились тревожные признаки, еще когда он был мальчиком. Он пристрастился к компьютерным играм - вселенной, где правят бал мгновенные результаты и непогрешимая уверенность, где мораль и гуманизм неуместны. И моим дядей овладело чувство, что Шан Юн из игрока превратился в часть игры, попал по ту сторону монитора.
- Такие вундеркинды, воспитанные на компьютерах, едва могут отличить фантазию от реальности, - проговорил Костас. - Потом они вырастают, сколачивают огромные состояния и начинают думать, что теперь им ничто не мешает сделать шаг, о котором в детстве оставалось только мечтать, - шагнуть прямо в экран, в мир, где все будет под их контролем. В отличие от реальности.
Катя кивнула:
- Именно. Шан Юн считал виртуальную реальность развитием концепции у-ди, согласно которой с обретением небесного камня и приходом эры света миры живых и мертвых сольются в один. Однако со стороны казалось, будто портал в эту вселенную уже открылся ему. Дядя понимал, что мнимое могущество камня может оказаться не более чем выдумкой, легендой, но даже и так Шан Юн мог углядеть в нем источник устрашающей силы. И если ему взбредет в голову, что камень - последняя ступень на пути к обожествлению, мистическому слиянию с Первым императором, то его мания величия может разрастись до ужасающих масштабов. Вот что напугало моего дядю больше всего. Тогда-то он и решил утаить свои изыскания от Братства и попытаться найти камень самостоятельно.
- Вот только Шан Юну уже было и них известно, - заметил Джек. - Твоему дяде оставалось жить ровно столько, сколько требовалось времени, чтобы выйти на след камня.
