Черные руки (СИ) - Бородин Стас (книга жизни TXT) 📗
Я спрыгнул с коня и положил руку на холодную львиную морду. В изваянии чувствовалась какая-то первобытная сила. Мою ладонь пронзили тоненькие струйки кипящей маны. Ощущение было таким непривычным и неожиданным, что я поспешно отдернул руку.
— Это древнее место, — раздался голос. — Это место спящей силы!
Из-за изваяния выступил сухонький согбенный старичок в корнвахской одежде. Он кивнул вождю и протянул мне свою черную, трясущуюся руку.
— Пойдем со мной, юный чародей, — сказал он. — У нас не так много осталось времени!
Я подчинился беспрекословно. Кожа у старика была сухая как пергамент, а руки, такими же черными, как и мои!
— Вы боевой колдун! — воскликнул я, идя за корнвахом следом. — В должно быть обучались в крепости Маген!
— Это было так давно, — сказал старик. — Что я позабыл, было ли это на самом деле, или же мне это только приснилось.
Вокруг нас возвышались полуразрушенные стены домов, покрытые выцветшими за века фресками. Под ногами хрустела черепица и осколки стекла. Повсюду валялись разбитые изваяния людей и животных.
— Это город древних, — сказал старик. — Я наткнулся на него случайно, когда еще был молод, а мое тщеславие гнало меня в дальние страны, в поисках запретных знаний.
— Вы, наверно, знали и мастера Данте! — воскликнул я взволнованно. — Когда он обучался в крепости Маген.
Старик отрицательно покачал головой.
— Если когда-то и знал, то сейчас позабыл, — сказал он. — Боги лишили меня сил за мои преступления, а люди лишили меня прошлого.
Мы вышли на небольшую площадку, где каменный пол под ногами был выложен голубой мозаикой, а по периметру стояли обломки колонн из черного камня.
— Корнвахи нашли меня в пустыне и взяли к себе, — сказал старик, опускаясь на колени в центре площадки. — Я был безумен, а безумцы для них, как посланцы богов!
Я опустился на корточки рядом с колдуном. Мои руки коснулись холодного мозаичного пола.
— Выходит, вы потеряли всю свою силу? — спросил я осторожно, боясь обидеть старика.
— Ее у меня забрали, — старый колдун улыбнулся. — Но я научился быть простым человеком, и поверь мне, это не так уж и плохо!
Мои уши зарделись, и я поспешно отвел взгляд, чтобы не выдать своего замешательства.
— Я наблюдал за вашей битвой с магом, и за твоей схваткой с Проклятым, — старик сложил черные ладони на груди, — И я понял, что тебе не обойтись без моей помощи!
Вздохнув, я поднял пальцы к глазам. Выходит, даже самого могучего чародея можно лишить силы! Неужели старик научит меня, как это делается?
Колдун словно читал мои мысли. Он улыбнулся и кивнул.
— Попробуй, призови ману, — сказал он.
Я раскрыл ладони, но мана не пришла. Ее словно никогда и не было в этом мире! Это было так страшно, словно меня лишили чего-то жизненно необходимого, без чего я уже и не представлял своего существования!
— Теперь ты знаешь, что испытал я, — сказал старик. — Страх, панический страх! Мне показалось, что весь мир выдавили насухо, лишив его волшебства, и оставили от него лишь сухую оболочку!
— Ты забрал мои способности! — воскликнул я. Мое сердце замерло в груди, отказываясь гнать кровь по венам, а легкие затрепетали, отказываясь принимать воздух. Я застонал и рухнул на каменный пол лицом вниз.
— Я знаю, это больно, — сказал колдун. — Мана это кровь нашего мира! Наш мир умрет, если его лишить маны!
Лежа на холодном полу, я ловил ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
— Тебя лишило сил это место, — продолжил старик. Он положил свою горячую руку мне на затылок и надавил пальцами в основание черепа.
Словно тяжелый камень свалился с моей груди, и я с жадностью наполнил свои легкие ледяным воздухом.
— Не знаю, зачем древним понадобилось создавать место, в которое мана не может проникнуть, — сказал старик. — Возможно, чтобы чародеи древности, приходившие сюда, не забывали, каково это быть простыми людьми!
— Я этого никогда не забываю! — сказал я, с трудом переворачиваясь на спину.
— Неужели? — старик засмеялся. — Мана меняет людей. И чем больше ты ей пользуешься, тем сильнее она тебя изменяет! Судя по твоим рукам, ты достиг мастерства. Мана признала тебя и подчиняется тебе беспрекословно!
Я уселся на колени и уставился в бесцветные глаза старика.
— Ты знаешь, какую большую опасность она для тебя представляет? — спросил он.
— Я это понял, — кивнул я, пытаясь проглотить ком застрявший у меня в горле. — Мастер Геренхир меня предупредил.
— Я помню Геренхира, — старик улыбнулся. — Славный был мальчик. Когда меня бросили в яму, он таскал мне лепешки и моченые яблоки с кухни.
Мне хотелось спросить старого колдуна, за что его бросили в яму, но я не решался. Что-то страшное было в его лице, в его черных пальцах с вздувшимися суставами и в его беззубой улыбке.
— Когда ты начинаешь воспринимать ману как часть себя самого, — продолжил старик. — Она становится не только твоим оружием, но и органом твоих чувств. Она становится продолжением твоей нервной системы! Каждая жизнь, которую ты забираешь с помощью маны, это твоя собственная смерть! Ты чувствуешь каждое биение сердца своей жертвы, каждое ее дыхание. Вся боль и все страхи разом обрушиваются на тебя в тот момент, когда ее жизнь обрывается!
Я уже успел на собственной шкуре испытать то, о чем говорил старик!
— Вы знаете способ этого избежать? — спросил я.
Старик покачал головой.
— Это наше проклятье, — сказал он. — И наше благословенье. Это единственное, что удерживает нас от бессмысленных убийств и не дает превратиться в проклятых волшебников!
— Проклятых волшебников? — выдохнул я, не веря своим ушам. — Как вы можете так говорить?!
— Могу, — сказал колдун. — Для волшебников мана просто инструмент! Топливо для их непомерных амбиций! Эликсир от старости и болезней! Они используют ее как раба! Подчиняют ее своему желанию, высасывают из нее жизнь, обрекая весь наш мир на погибель!
— Так вот оно что, — вздохнул я, чувствуя, как слезы наворачиваются у меня на глаза.
— Мы можем трансформировать ману и манипулировать ею. Мана наш друг и союзник, — кивнул старый колдун. — Тогда как волшебники ее просто уничтожают! Пользуются ее жизненной силой! Они даже не хотят признать, что нарушают баланс в нашем мире, своей глупой беспечностью!
— Баланс! — воскликнул я. — Вы не правы, господин колдун! Айдиола Глеф всегда говорил о балансе! О том, как важно его соблюдать, и как без баланса может все разрушиться!
— Твой Айдиола величайший лжец! — фыркнул колдун. — Баланс, говоришь? Ты знаешь, что каждый раз, когда волшебник уничтожает ману, где-то пополняются запасы черной маны! Когда чаша весов переполнится, черная смерть выплеснется в наш мир и разорвет его на части!
Я застыл тяжело дыша. Все сказанное просто не укладывалось в голове! Все мои представления о волшебстве, магии и колдовстве были разом перевернуты с ног на голову! Может старый колдун лгал? Может он просто хотел меня смутить, запутать, напугать? Что ж, должен признать, что у него это получилось! Я был смущен, запутан и напуган!
— Вы хотите сказать, что волшебники являются причиной, по которой баланс в нашем мире был нарушен? — воскликнул я. — Вы хотите сказать, что маги, напавшие на крепость Маген, пытались восстановить этот баланс?
— Что за ерунда, — засмеялся старик. — Маги уничтожают ману точно так же как и волшебники! Только колдунам под силу сохранять баланс! Только колдуны, которые чувствуют ману как свои плоть и кровь, достойны ею пользоваться! Только колдуны, которые чувствуют страх и боль каждой своей жертвы, достойны пользоваться чарами!
Я задумался. В словах старого колдуна была логика. Мне нечего было ему возразить!
— Я учился в Академии Волшебства в Пааре, — сказал я. — И могу вас заверить, что любому волшебнику, прежде чем начать обучать мастерству, прививают понятие об ответственности, которую несет с собой дар!
— Слышал я об этом, — хихикнул колдун. — И кто их наставляет? Такие же безответственные и безнаказанные волшебники, которым невдомек, что такое настоящая ответственность!
