Земля вечерних звёзд - Минич Людмила (версия книг .TXT) 📗
Он сплюнул. А охотники уже деловито поджаривали на угольях мясо соя.
В поселок попали только к вечеру второго дня. К тому времени парню и вовсе плохо сделалось, он уже не приходил в себя, дергался на носилках, выкрикивая обрывки полной бессвязности, звал какую-то Дин Сэ. Даже на морозе лицо его пылало. Повязки остановили кровь, но, как часто случается, не победили раны.
Тай и сам чувствовал себя скверно. Клык вспорол кожу и мясо под мышкой, еще б правее – куда хуже было бы. Крови тоже прилично вытекло, но Тай, смыслящий в ранах ничуть не меньше охотников, знал, что очень легко отделался. К тому же раны им обоим сразу промыли. Растопили снег, вылили туда какую-то настойку, даденную Хранительницами. Оказалось, почти у всех охотников такая припасена, только у Тая да мальчишек не было. Потом перевязали, как смогли, Тай и то лучше бы справился. На следующее утро еще раз повторили, промыли снова. Но уже к вечеру он сообразил, что рука слишком распухла, отвердела, и кровь в ней движется… толчками. Обеспокоился, но виду не подал. Когда носилки с ранеными вносили в поселок, его уже немилосердно трясло от боли, грызущей изнутри не только руку, а и полтела в придачу. В голове туманилось, а сердце стучало натужно, точно нехотя, отдаваясь каждым ударом в больном плече.
Вокруг сразу же столпились люди И Лай, хвалили охотников, щелкали языками, глядя на раненых, но больше всего мясу радовались. Тай услышал, как над Кай Кином запричитал кто-то. Мать или сестра, наверно, а может, и та самая Дин Сэ. Вот уже целый Хор завелся. Жалко парнишку, он ничего был, славный, слишком рвался в бой только. Кому это незнакомо? Тай больше не мог на него зла держать.
Ак Ми Э вынырнула из толпы, присмотрелась обеспокоенно, вздохнула с облегчением, махнула рукой носильщикам. Тая притащили в их жилище, и девушка тут же принялась хлопотать. Однако, несмотря на все ее умение, он таки провалялся несколько дней в полусне-полубреду. И все понять не мог, то настоящая Ак Ми Э склонилась над ним или девушка, пришедшая из прошлого, щекочет его лицо своими тонкими косичками. Но все равно это она, чего же еще нужно?
Утром он проснулся и даже потянулся, расправляя здоровое плечо. Пустяковая рана не успела его убить. Девушки не было, очаг совсем прогорел, и холод понемногу начинал клубиться вокруг, так что Тай здоровой рукой подтянул шкуры, укрывшие его, до самого подбородка. Ждать появления Ак Ми Э пришлось долго, и он уже прикинул, как бы получше подобраться к очагу, но дверь наконец распахнулась, и раскрасневшаяся от мороза девушка влетела внутрь.
– Уже хорошо?
Обрадовалась. Как была, в парке, лишь стянув рукавицы, опустилась рядом, пробежалась крепкими пальчиками поверх повязки, потом вниз по руке.
– Тут больно? Больно?
Тай не всегда честно отвечал, уж очень хотелось порадовать девушку. Она совсем повеселела. Спохватившись, кинулась огонь разводить.
– Я у Матушки была, – щебетала Ак Ми Э, то и дело оглядываясь. – Думала, она дело… – Дальше слишком быстрая скороговорка.
– Как? – перебил Тай. – Не понимаю ничего!
Язык вельдов ускользал от него, как только слова начинали сыпаться, как снег из тучи.
У Матушки была, – повторила девушка. – Думала, что за небольшим делом иду, а вышло… она попросила у Кай Кина посторожить. Совсем немного. Пока она сама придет.
– У Кай Кина? – Тай насторожился. – Что он? Совсем плохой?
– Совсем, – кивнула она, и вся ее радость при виде Тая, что наконец очнулся, улетучилась, как дым в трубу. – Совсем…
– А зачем сторожить? – не понимал Тай.
– От злых духов! Чтобы не пришли забрать. И днем, и ночью с ним Хранительница должна сидеть. И отваром поить, и раны промывать, и духов слушать, что скажут. А тут, – она еще больше нахмурилась, – Су Ин слегла совсем. Холодная водяная хворь, воздух горлом не идет почти. Матушка два дня возле нее, а у Кай Кина Сис Мя Э круглый день сидит, падает уже, сон клонит, усталость давит. Если злые духи придут, она отогнать не сможет, даже если услышит. Матушка попросила меня… чуть-чуть посидеть ночью, пока сама не придет, передышку дать Сис Мя Э! – втолковывала она Таю, словно опасаясь, что тот обидится на нее. – Я видела, что ты спишь, ровно, спокойно… и много дров в очаг набросала, когда уходила. Решила – тебе вреда не будет, а Кай Кин, он…
Девушка опустила голову. В очаге уже плясали огоньки, скоро потеплеет.
– Жалко… – почти неслышно пожалел Тай незадачливого мальчишку.
– Гнилая хворь от раны пошла… – прошептала Ак Ми Э. Слезы выступили. Вспомнила, как мать Кай Кина, сухим
деревом поникшая в углу, ни слова не сказала, когда увидела Ак Ми Э. Ни худого. Ни приветственного. А ведь еще недавно она первая вторила Та Ни и Нин Эсэ, обижая девушку за что ни попади, даже за работой. То она растирает зерно недостаточно мелко, то нитку из шерсти сучить не умеет, то чужака на груди пригрела, да еще не перестала на других мужчин заглядываться. А этой ночью – ни слова. Выслушала, как Ак Ми Э велела Сис Мя Э идти соснуть немного по указу Матушки. Ничего не сказала, за дверь не выставила, только посмотрела на девушку с надеждой, как будто чуда ждала. Все ведь в поселке знают, как Ак Ми Э чужака из-за края вернула, с духами договорилась. Ей они помогли, а Матушке и Сис Мя Э не помогают. Женщина тихонько сидела, ждала полночи вместе с Ак Ми Э, прислушивалась к дыханию сына. Не дождалась она чуда, не встал ее Кай Кин до прихода Матушки, глаз даже не открыл, вот тогда-то она и выкрикнула по злобе, что это злые духи, должно быть, принесли того чужака, из-за которого предки ее сына забирают. Нельзя в Род принимать кого ни попадя!
Матушка ее урезонить пыталась, но та ни за что не хотела слушать. Знает она, что люди по поселку говорят: из-за нерадивости Сан Хи Э, из-за его бестолковости да нерасторопности ее сын к духам уходит. И добро бы на охоте, в один миг, а то в таких муках! За весь Род платит своей болью, своим страданием!
Вот Ак Ми Э и пыталась тщетно скрыть от Тая слезы. Первая радость от его пробуждения уступила место тяжким мыслям.
Тай уже и сам приноровился Ак Ми Э понимать. Она обманывать не любит, как истинная вельдара. Вельды молчат, пока не спросят прямо. Он принялся расспрашивать и худо-бедно понемногу вытянул правду. Гнев почему-то не вспыхнул в груди. Надоело все это до смерти. Вот какой подарок ему Ак Ло Тан подкинул, сам того не разумея. Не потешаться над Таем будут, а похуже… И такая неприятность: никто, кроме Ак Ло Тана, даже не видел, что приключилось с парнишкой, вельды сами домыслили, никакому клеветнику бы так стараться не пришлось, как людская молва в два дня успела. А охотник молчать будет. Пока не спросят. Да и тогда заговорит ли? Ему теперь правда тоже не к лицу. Сам себя в ловушку заманил и Тая с собой прихватил. Теперь Ак Ло Тану одна дорога осталась – молчком молчать или говорить, что ничего не видел. Вельды хоть и люди тяжелые, но обмана да оговора не терпят. Если ругают, даже зря, значит, уверены, что за дело поливают. Коли наказать хотят – то виновного. Перед духами все на одной черте стоят, они решают. От них не утаишься, не скроешься, как от людей, потому вельды и прямые такие, как их копья, что на уме – то сразу на язык просится. Нет, не по-вельдовски Ак Ло Тан сделал, от ревности и злобы его в сторону повело, но о том только сам он знает и не скажет теперь ни за что.
– Ой!… – Ак Ми Э вдруг вскочила, опрометью кинулась к своим узелочкам с травами, сваленным по всем углам.
В бывшем домике У Э теперь стоял почти тот же напоенный травами дух, что и в жилище Матушки.
Тай наблюдал, как она рылась в кожаных сумках и плетеных корзинках, разворачивала тряпицы.
– Вот же они! Вот! – Она победно подкинула узелок, зажала в ладонях, прижала к груди.
Тут же принялась одеваться снова.
– Ты куда?
– К Матушке! – Она торопливо затягивала завязки парки. – Это ягоды, синие, мелкие такие. Я их в дороге набрала! Насушила! – Ей большого труда стоило говорить помедленнее. – Я Далекому Человеку еще говорила, что они, верно, от гнилой болезни пригодиться должны. А у нас не растут. Он еще спрашивал, откуда знаю.
