Подопечный Перуна (СИ) - Джалилович Сариев Афет (серии книг читать бесплатно txt) 📗
- Быстро принесите благородному воину мяса и вина из моих запасов. И приготовьте ему постель в моем шатре.
Последнее обескуражило Грома. Получается, что будет с хранительницей под одним шатром спать? Однако!
Оба охранника сразу вскочили на ноги, забежали в святая святых полог шатра хранительницы. Через минутку выбрался оттуда Уиц с тарелкой и кувшином в руках. Положил перед Громом шмат вяленого мяса и рядом водрузил кувшин и кружку.
- Угощайся, - предложил он и поспешил занять свое место рядом со статуэткой.
- А еще через пару минут, пока Гром жевал жесткое мясо, запивая кислым вином, вернулся и Улоп, и тоже занял свое законное место. Все трое оттуда внимательно наблюдали процесс приема пищи гостем. Трудно было угощаться под таким пристальным вниманием к себе, но Грому удалось прикончить угощения. Поблагодарил хозяев и встал:
- Если не возражаете, я пока до прихода ваших воинов немного отдохну.
- Конечно, - тут же вставила Очтли, а Гром увидел, как масляно блестят ее глазки. - Иди в мой шатер. Я тоже собиралась отдыхать.
Хмыкнув, Гром прошел за полог в полумрак шатра хранительницы, и первое что увидел по центру шатра два матраца уложенные впритык друг к дружке. Выходит, что верно угадал значение последнего ее игривого взгляда. Возжелала объятий благороднейшего воина. А, собственно, почему бы и не поразвлечься раз тайм аут в делах?
Тут пришла и сама хранительница со статуэткой в руках. Водрузила ее в уголочке, потом поспешила обнажиться, принимая при этом соблазнительные позы.
Гром в душе извинился перед Мартиной за измену и тоже скинул под ноги свои шмотки. Очтли не стала терять даром время: подскочила к нему, взялась за причинное место:
- Тебе понравится тело хранительницы матери Науа, - прошептала она, опускаясь на коленки.
...
До вечера она не оставляла его в покое. Да и сам Гром не возражал против такого террора. Но когда, за пологом стали слышны говоры кучи народа, Очтли встрепенулась, принялась цеплять на себя одежду, не забыла и про чепчик.
Пока Гром одевался тоже, она уже выскочила за полог, и теперь раздавала налево, направо команды.
Когда Гром тоже вылез, площадка была плотно заселена крупными воинами, словно на подбор. Все вооружены такими же как у охраны Очтли ятаганами и щитами, а у некоторых дополнительно за спинами болтались большие луки и набитые колчаны. Тут их было человек двадцать. Видать прибыла только первая партия охотившихся.
Как Гром вылез, на него направились множество пар тревожных глаз. Он кивнул всем сразу, прошел в сторонку, где умудрился и для себя найти местечко возле столба. Сидел там, наблюдая, как в другой стороне несколько воинов крутят на вертеле над огнем костра тушу размером с быка. По мере готовки длинным ножом срезают с туши слои мяса, раздают желающим. Но Грому никто не предлагал мяса, поэтому ему оставалось только наблюдать за пиршеством остальных.
Среди воинов носилась туда-сюда Очтли, постоянно делая каждому, кто попадался под руку, замечания. Видимо, это была ее основная работа в лагере.
Небо постепенно темнело. Появились первые звезды средь перистых облаков. Издали доносились до лагеря хищные рыки, визги жертв. Где-то далеко ухала сова. Жизнь ночных мобов начиналась во всех ближайших локациях.
Гром прислонился к столбу, прикрыл веки, задумался: как же он завтра будет ими командовать? А будут ли они вообще подчиняться ему, никогда таким делом в жизни не занимавшимся? Ведь неуверенность в голосе командира в первую очередь чуют подчиненные. Пошлют его подальше, и сами будут решать как и что делать. Тогда что?
Наемника не накажешь. Только золотом можно наказать, так он заранее оплатил их услуги.
Тут послышался приближающийся топот и веселый говор. Открыл глаза, чтобы увидеть хлынувших на площадку, и без того забитую до отказа, новых пришлых воинов. Тоже тащили с собой пару таких же больших туш, не считая мелочь на поясах.
Тут гул приветствий, приколов, хохота достигла пика. Очтли теперь приходилось постоянно вопить, чтобы слышны были ее замечания.
И такой гомон стоял с полчаса. Голова припухла от шума у Грома, когда вдруг хранительница Очтли истерично визжащим голосом призвала всех заткнуться.
Послушались мгновенно; настала полная блаженная слуху тишина, прерываемая только далеким уханьем сов. Но после бедлама, творимыми лужеными глотками этих воинов, оно слушалось, как симфония Баха. И в наступившей тишине заговорила Очтли:
- Слушайте все! Завтра с утра вы все становитесь наемниками вон того благородного воина, - направила она прицел указательного пальчика на Грома. - Он вас поведет в разрушенную башню, что в часе пути отсюда, если идти быстрым шагом. Вы поможете ему расправиться с костями. За это он заплатил каждому по золотой. - Тут все головы обернулись в сторону Грома. - Кроме того, ваш опыт существенно возрастет. Хватит развлекаться охотой. Пора вспомнить, что вы дети матери Науа. И вы сильные воины.
По толпе воинов прошел тихий говор, постепенно переросший в громкий. А Очтли поставила на нем жирную точку:
- Всё! А теперь всем нужно идти спать. Ибо с рассветом начинается поход. Встали!!! - истерично завопила она последний приказ. И все поспешили вскочить на ноги, рассосаться по шатрам.
Когда на площадке остались только ее телохранители, она и им приказала идти спать, отправила их тоже, а сама, виляя попкой, с улыбкой подошла к Грому:
- Может, продолжим отдыхать?
- Пошли, - взял ее за руку и повел в шатер, где из угла благословляла их секс сама матерь Науа. И, видимо, особенно хорошо благословила свою хранительницу, потому что была как заводная с ним.
Только в полночь уснула сама в состоянии полнейшей неги и, наконец-то, дала Грому шанс восстановить силы перед важным боем.
До рассвета спал как убитый. Очтли еле смогла его разбудить.
Гром встал с большой неохотой, оделся, вышел из шатра. Его уже ожидал там отряд из пятидесяти воинов в цветасто расписанных кольчугах и в островерхих шлемах.
Как он вылез, разговоры тут же прекратились и теперь они внимательно смотрели только на него.
Гром решил рискнуть быть главнокомандующим:
- Выходим! - рявкнул он, и скорым шагом направился из лагеря на юго-запад, при этом опасаясь оглянуться: а вдруг проигнорировали его команду? Но услышав за собой слаженный топот сапог, осмелел, оглянулся. Радостный увидел, что слушаются они его, как Иосифа Виссарионовича. Воодушевленный сим фактом бодрее зашагал вперед по обширной поляне, что встретила их цветами и щебетанием птиц.
Шли они уже больше двух часов по ней быстрым маршем. Конечно, Очтли наврала: они прошли только половину пути. Поэтому Гром остановился, объявил получасовой привал.
Воины рассыпались на зеленую травку. Кто доставал из заплечных мешков флягу, кто наготовленные заранее бутерброды, а кто просто подремывал на ласковом солнышке. Гром тоже разлегся на травке так отдыхать.
Полчаса пролетели незаметно, и Гром скомандовал подъем. Повел отряд дальше в бодром темпе.
Впереди их ожидали невысокие, но частые зубья скал. Воины пробивались вперед теперь гораздо медленнее. Легко можно было оступиться, повредить себе ногу, руку. А путь их еще не завершился.
После скал пошел нелегкий подъем под сорок пять градусов в сторону вершины песчаной горы. Только к полудню запыхавшиеся воины, достигли ее, чтобы оттуда, наконец, увидеть цель своего похода.
Перед их глазами открылась мрачная картина: всюду, куда достигал взор, расстилалась черно-бурая пустошь, вся утыканная скалистыми пиками причудливых форм. Ни единой растительности тут не было, если не считать то тут, то там торчащие почерневшие остовы безжизненных, изогнутых в конвульсиях стволов с голыми ветками.
А вдали, в самом центре этой пустоши, возвышались полуразрушенные и тоже почерневшие, как и все тут, стены в амбразурах башни Печали. Взгляд на нее подавлял и действительно вызывал глубокую скорьб.
