Самба «Шабаш» - Эрве Жюбер (книги бесплатно .txt) 📗
— Эразм Спикер, — представился он.
Его сопровождал еще один видный мужчина в лосинах немыслимого фисташкового цвета. У каждого в руке был венецианский фонарь.
— Питер Шлемиль, творение Шамиссо. Я — Человек без тени.
Капитану было достаточно одного взгляда, чтобы удостовериться в этом.
— А я Человек без отражения, — добавил его приятель. — Чтобы получить доказательство, надо добыть зеркало. С кем имеем честь?
— ТомасВан дер Деккен.
— А! Летучий Голландец.
— Известная личность, если она была.
— Добро пожаловать на борт, друг, осужденный на скитание по водной глади.
— Если только у вас не то же имя.
— Это мое имя, и я существую только в единственном числе.
Их внимание привлекли отчаянные крики.
— Держи вора! Держи вора!
Вниз по склону к равнине несся восточный человек. Человек без тени и Человек без отражения остановили бегущего.
— Что у тебя украли? Скажи нам, друг по несчастью.
— Ковер! Я оставил его просушиться. Уверен, что это сделал Али-Баба. Ну погоди, дайте мне только отыскать его!
Аладдин бросился на поиски князя воров, а к ним приблизились две восточные жемчужины, играя своими вуалями.
— Позвольте вам представить, — начал Спикер, коснувшись руки первой красавицы. — Мадемуазель Шехерезада...
— И ее сестра Дуньязада, — продолжил Шлемиль. Ван дер Деккен в последний раз вспомнил о супругах Мартино, которые, как он надеялся, уговорят ковер-самолет доставить их в Базель. Держа под руки двух восточных красавиц, он последовал за героями сказок, которые вели его в известное им заведение, где, как они уверяли, амброзию можно пить до окончания ночи.
ГЛАВА 69
Дети, цыгане, колдуны и обычные гости праздновали весь май, который останется в памяти всех как месяц возрождения. Столы были накрыты почти по всему Старому Парижу. За одним из них весело пыхтел своей трубкой Аматас. Отто смаковал сангрию, а Эльзеар с Лейлой на коленях был воплощением семейного счастья.
— Труба без предупреждения свернула после Малакки, — заговорил ректор. — А надо было продолжать путь до Индонезии. Вместо этого нас завезло в тупик.
— Вы говорите — тупик, а я сказал бы — рай! — воскликнул Аматас.
— Как, вы говорите, называется этот остров? — спросила Роберта.
— Ко-Фи-Фи-Ле, — ответил Отто. — Конечная станция. Вернуться назад невозможно. Пришлось разбить там бивуак.
— И заниматься греблей в лагуне с кристально чистой водой, — напомнил Аматас.
— И лакомиться ласточкиными гнездами, — вздохнул Эльзеар. — Сладкий бриз для нёба. Как и ты, моя красавица, — добавил он, целуя цыганку.
Роберта улыбнулась, видя, что кругосветное путешествие лишило комплексов многих ее друзей.
— Мы предпочли бы быть рядом с вами, — поспешил напомнить ректор. — Но когда сумели тронуться в путь, роковая дата уже миновала.
Роберта накрыла ладонью руку Отто Ванденберга. Он и его друзья уже давно были прощены. Грегуар с задумчивым видом чертил диаграммы в своей записной книжечке. Колдунья грозно глянула на него.
— Я размышляю об Александрии Последней, — извинился он. — Спешу разобраться в ее истории и истории Мартино. Первый и последний... — Он ощущал, как вскипает его мозг. — Если Герон Александрийский основатель династии...
— Вы кипите, мой друг. — Она налила ему воды, и он ее разом проглотил. — Сегодня нерабочий день.
— Вы правы.
К ним подошла Лилит и глотнула виноградного сока из стакана, который владелец трактира берег только для нее. Ей очень шло легкое платьице и сандалеты. Она прижимала к себе плюшевого медвежонка. Тот выглядел как новый.
— Уоллес делает нам пестакль! — сообщила она и удалилась на другую сторону площади, где высилась эстрада.
— Какая она миленькая, — высказался Эльзеар.
Грегуар спрятал записную книжечку и принялся ради развлечения изготавливать из спичек фантастических зверушек. Роберта напрасно злилась на него, все думали о серьезных делах. Ибо колдовство — из-за или благодаря Баньши — претерпевало удивительные изменения.
— Какие новости от хранителей? — спросила она. Пленк, по-прежнему слушавший Эфир, постарался подробно изложить сложившуюся обстановку.
— Карнуты продолжают ремонтировать свое святилище под присмотром Совета. Оракул вернулась в Дельфы. Винчестер вот уже месяц не выходит из дома. Что касается святилища Гуэлль, говорят, что место человека-волка заняла женщина-кошка. Морель должен вскоре принять ее.
— Организацию святилищ придется полностью пересмотреть, — подхватил Отто. — Мы покончили с символами. 8-е было хорошим числом. Но оно принесло сплошные неприятности.
Чтобы утешиться, он схватил крендель, испеченный Эльзеаром, и откусил самые вкусные спиральки.
— Книга Никола Фламеля вновь вернулась к нормальной температуре? — осведомился Грегуар.
— Клянусь Нострадамусом, да! — кивнул ректор. — Я не был расстроен тем, что положил ее обратно на столик. Можете мне поверить. Что касается избранника, то посмотрим, появится ли кто-нибудь когда-нибудь.
— Кстати, я вам не говорил? Лилит придумала имя для своего медвежонка.
— Потрясающе! И какое?
— Диди.
— Очень мило!
— Уменьшительное от Дьяболо, — поспешил он успокоить присутствующих.
Теперь от беседы отвлеклась Роберта. Она огляделась в поисках Клемана, но нигде его не увидела. Встала и смешалась с яркой толпой, отправившись за бывшим напарником. Прошла сквозь танцующих, отплясывающих сарабанду, даже не заметив их. Она думала о родителях и фрагменте «Девы с канцлером Роленом», который отдал ей Уоллес. Она пыталась проникнуть в живопись. Но безуспешно. Уцелевший при пожаре кусок был размером с ладошку ребенка — слишком мал для погружения. Роберта хранила фрагмент в футляре на прикроватном столике.
Великий Уоллес давал спектакль на эстраде. Закованная в кожу предводительница амазонок сидела в первом ряду. Магу достаточно было произвести гипнотический пасс, чтобы осуществить перенос личности Мартино на себя. Шотландец и лидийка идеально подходили друг другу. Любовью наслаждались и Стивенсон с Клод Ренар, которые час назад уединились в укромном местечке.
Уоллес попросил ассистентку войти в шкаф, который собирался проткнуть длинными мечами. Амазонка позволила запереть себя с признательностью в глазах. Роберте не хотелось видеть продолжения.
Она посмотрела в сторону и вдруг перехватила обмен мыслей между Густавсонами. Они могли находиться где угодно в Старом Париже, но их ментальные волны отличались редкой чистотой и четкостью. Ганс-Фридрих и его супруга корили свою дочь Мишель за то, что она прихватила с Улуфануа знакомого ежа.
«Ну ладно, пусть это будет островной еж! — метал громы и молнии Ганс-Фридрих. — Но он же не Густавсон!»
«Он не такой, как мы», — подхватила его жена.
«Это-то и составляет его очарование», — защищалась Мишель, которая, очевидно, подошла к своему спутнику, давая понять родителям, что он был ежом ее жизни и спорить об этом не стоило.
«Будьте открытыми и терпимыми, друзья мои, — посоветовала им Роберта, надеясь, что ее услышат. — Поглядите, к какому существу, выходящему за пределы любых норм, привязалась я».
Она не знала, принято было ее послание или нет. Во всяком случае, разногласия в ежовой семье прекратились. Они даже обнюхивались, нежно касаясь носами. Роберта спросила себя, будет ли плод союза Мишель и новичка наделен телепатическими способностями или нет.
И тут же увидела Мартино, который в одиночестве сидел за столом. Глаза молодого человека были, похоже, устремлены на магический спектакль. Но Роберта была готова поспорить на поджимающие кнопки «Боди-Перфекта», что он ничего не видит. Она села по другую сторону стола и стала пальцами выбивать на столешнице ритм кукарачи, чтобы привлечь его внимание.
— А, Роберта, — протянул он с печальной улыбкой, которая отныне сопровождала его. Заговорить с ним о Сюзи? Ей еще не хватало храбрости.
