Обрекающие на Жизнь - Парфенова Анастасия Геннадьевна (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗

Эль-леди, если вы немедленно не возьмёте себя в руки, нас здесь убьют… И съедят.

Я знаю, что кусок металла не может цедить фразы сквозь стиснутые зубы. Какая разница? Сергею всё равно это удаётся. Ну, а если мой молчаливый меч снисходит до того, чтобы общаться со мной при помощи слов, значит, и правда пора брать себя в руки.

Здесь и сейчас.

Я зажмурилась, ища слово. Слово для танца. Слово для этого мгновения, слово для экстаза, для понимания, для… себя?

Сен-образ соткался мгновенной вспышкой, подобно заложенному в него основанию — иероглифу «Инадзума», молния, вокруг которого сплетались сполохи смыслов.

— Сатори, — прошептала. И бездна внизу откликнулась яростным громом. — Молния. Как ещё назвать? Сатори — озарение, проникновение в суть вещей и событий. Слияние с сутью. Так вот что ему от меня нужно?

А что мне самой от себя нужно?

Сатори. Слово. Имя.

Антея.

Запрокинув голову, я захохотала. Дико, торжествующе. Затем прямо из полулежачего положения бросила тело вверх, в высоком, свободном прыжке. Кости выпрямились, структура скелета вновь вернулась к варианту прямоходящего гуманоида — так быстро и так естественно, будто ничего другого и быть не могло. Моё тело проделало великолепное тройное сальто, промелькнуло мимо бросившегося вперёд демона. И прямая, ловкая — я понеслась вниз. К бездне. К свету.

Крик бессильной ярости распорол тишину и заставил скалы содрогнуться в тот момент, когда моё тело без всплеска вонзилось в бушующие изменчивые волны.

Танец тринадцатый,

Реквием

Танец.

Какими словами можно описать танец?

Поэзия движения. Краски, вплетённые в музыку. Гармония, расцветающая в глубине первозданного хаоса.

Я предала анафеме всё, для чего дрессировали вене. Если бы Учитель увидел меня сейчас, он пришёл бы в ужас. Если бы меня увидела мама, то, вполне возможно, попыталась бы убить. Очень, очень нехорошие вещи происходили, когда вене начинали танец, не ставя перед собой точной цели.

Они просто не понимали. Цель сейчас не имела ни малейшего значения.

Я танцевала не потому, что хотела выжить. Не потому, что хотела изменить что-то. Не потому, что хотела измениться сама. Я отбросила цель, направление, отбросила всё, кроме ослепительно прекрасного «здесь и сейчас». Совершенства нельзя достигнуть. Но к нему можно приблизиться в блистательном, неповторимом, что называется «настоящее».

Я танцевала, потому что это доставляло мне удовольствие. Потому что каждым своим движением я могла создать что-то. Из того, что уже было, создать новое.

Не было ни добра, ни зла. Не было ничего, кроме первобытного, интуитивного ощущения красоты. И то, что ощущалось как красивое, стало Добром, а то, что ощущалось неправильным, стало Злом. И не было иных мерил, и не могло быть иных точек отсчёта.

Творчество. Вдохновение. Сатори.

Какими словами описать молнию?

Я танцевала потому, что танцевала. Если вы когда-нибудь приносили в мир что-то, чего раньше не было, вы поймёте.

Не знаю, сколько это длилось. Время — бессмысленное понятие, ещё одно дурацкое изобретение смертных. Если тебе спешить некуда, то зачем измерять, зачем торопиться?

Кстати… Мне вроде бы есть куда торопиться… Ах да, собственные похороны…

Кончики ушей покраснели от смущения. Я совсем о них забыла.

Замедлила темп танца, огляделась… Я парила в прозрачном воздухе, широко раскинув крылья и время от времени выполняя фигуры высшего пилотажа — просто ради удовольствия, которое доставляет выполнение замысловатых петель в свободном полёте. Вокруг, насколько хватало глаз, резвились дикие альфа-ящеры. Маленькие, большие и гигантские чудовища мелькали в воздухе, уважительно уступая мне дорогу всякий раз, когда наши траектории должны были пересекаться. Время от времени некоторые из них отделялись от стаи, затем снова возвращались, таща беспомощно трепыхавшуюся добычу. Один из таких охотников подлетел ко мне, протягивая в когтях кусок чьего-то щупальца.

Я подняла руку и машинально отёрла губы. Пальцы оказались в крови и густой зеленоватой жиже. Судя по всему, это было не первое подношение, тем не менее благодарно взмахнула ушами и запустила клыки во всё ещё извивающуюся плоть.

Как часто говорил папа: «Активная творческая жизнь порождает зверский аппетит». Он всегда был очень мудрым, хотя и сравнительно молодым драконом.

Меланхолично пережёвывая незадачливого осьминога, я попыталась мысленно восстановить события последних двадцати минут. Итак…

Носительница Драконьей Крови прыгнула в ловушку, которую король демонов организовал для тварей Ауте неподалёку от своего дворца.

Потом… Потом, судя по всему, альфа-ящеры узнали в носительнице Кровь Дракона. Более того, ей как-то удалось произвести на стаю благоприятное впечатление. Ничего удивительного, если бы я увидела такой танец со стороны, тоже бы, как пить дать, впечатлилась. Зябко передёрнула плечами, вспоминая всепоглощающий экстаз чистого искусства.

Носительница танцевала изменения в созданном тёмным королём загоне и, похоже, этот загон разрушила. Я разнесла внешние ограды, выпустив ящеров и неконтролируемый хаос обратно на просторы дикой Ауте. Сосредоточенно свела уши, пытаясь вспомнить… Нет, ничего. Никаких воспоминаний ни о действиях, ни о мотивах. А ведь я могла бы разнести те щиты, которые защищали сам дворец, и тогда милые зверушки, резвившиеся сейчас вокруг меня, разобрали бы там всё на доатомные составляющие. Включая и обитателей. Кстати, надо будет не забыть ткнуть короля демонов носом в этот факт. Пусть думает, что его пощадили. Что это было сознательное решение, продиктованное если не милосердием, то политическим расчётом. Так он в глазах всех дворов и кланов окажется моим должником… и, что тоже немаловажно, полным идиотом!

— Аантэээ-ййааа!

Я резко дёрнулась, взмывая вверх, пытаясь понять, кто прислал дивный сен-образ, сплетённый на основе моего имени. Альфа-ящеры, даже самые крупные, брызнули в разные стороны, когда откуда-то снизу свечкой взмыло мощное стремительное тело. Лучи света, отражённого от его крыльев, окрасили всё вокруг в мягкие золотистые тона.

— Приветствую, дочь.

— Привет, папа.

Видели ли вы когда-нибудь Дракона Судьбы в его родной стихии? Если нет, то вы имеете право считать, что совершенства не существует. Он был красив, как красива золотая молния. Так же стремителен, так же опасен. Я замерла, впервые в жизни по-настоящему удостоенная чести увидеть своего отца. И наконец поняла, почему все порождения Ауте считают драконов существами высшего порядка.

Там, где альфа-ящеры были быстры, он был быстр и грациозен. Там, где они были стремительны, дракон был стремителен и элегантен. Если порождения бесконечно изменчивой казались воплощённой смертью, то Ашен заставлял эту смерть выглядеть невыразимо прекрасной. Он был чем-то более элементарным, более приближённым к основам и к сути, нежели любое иное существо, которое мне когда-либо доводилось видеть.

Я лишь несколько минут провела в состоянии, которое не могла назвать другим словом, кроме как «совершенство», и мой разум отшатнулся, скрывая воспоминания о пережитом. Но отец не просто существовал в этом состоянии постоянно, он был этим состоянием. Квинтэссенцией способности творить и быть тем, кого сотворяют. Тем, что все остальные за неимением других слов называли «Драконья Кровь».

Украсть это? Король d’ha’meo’el-in просто идиот. Что, как известно, неизлечимо.

Я чуть пошевелила крыльями, скользнув мимо могучей, круто изгибающейся шеи к огромной клиновидной голове. Впереди, гордый своей ролью проводника, сосредоточенно махал крыльями юный альфа-ящер, с ментальными метками молодого самца из стаи, что живёт рядом с моим домом. Я пригляделась — и обречённо закатила глаза. Тот самый шалопай, который последние тридцать лет сопровождал Аррека в большинстве его эскапад. Очень мило со стороны его светлости прислать помощь как раз после того, как опасность миновала. Но откуда он узнал…