Серебро змея - Пирс Энтони (чтение книг .TXT) 📗
Наконец, когда показалось, что уже прошел год или два, ему удалось обрести какой-то контроль над ситуацией. Его тело страдало и мучилось, но, кажется, он не получил никаких опасных для жизни ран. Сент-Хеленс все еще мог пытаться пробиться на свободу и…
Стервятник ударился о край скалы. Тут же он превратился в старуху со сморщенным лицом и безобразным коренастым телом, завернутым в плащ, который развевался по обе стороны от нее, словно темные крылья. Ее обнаженное тело было ужасно обезображенным. Уродливое? Невозможно было найти слов, чтобы описать это.
Она протянула руки, выпустив когти, словно пытаясь схватить людей и лошадей, повалить их вниз, там, в этом рушащемся проходе. Сент-Хеленс был вынужден посмотреть туда, и тут же проклял сам факт того, что он зряч и может видеть все это. Люди и лошади боролись за то, чтобы освободиться от каменных глыб, наваленных на них; люди, лошади и части тел людей и лошадей, все это было перемешано, раздроблено, сломано, нагромождено друг на друга. Сквозь зазубренные раны, нанесенные земле, торчит наружу различное вооружение. Это была победа, которая могла бы показаться полной любому генералу, но существо, сидящее на скале, не было человеческим генералом. В ней было, он наконец это понял, совсем мало человеческого.
Мельба, празднующая триумфальную победу ведьма, подняла вверх руки, ее ладони были обращены друг к другу. Что это она поет, гимн? Сент-Хеленс содрогнулся, несмотря на жару и страшную боль.
Между короткими обрубками пальцев Мельбы проскочила небольшая искра. Она выросла до размеров виноградины, яблока, потом арбуза и превратилась в огромный огненный шар, который как раз сейчас отлетал от скалы прямо перед ее мощным и ужасно безобразным телом. Жар от него обрушился на Сент-Хеленса, чуть не задушив.
— Боги, — подумал он, — она намеревается сбросить это на них! Чтобы сжечь их, всех и каждого! О, Боги!
Громкий кудахчущий смех вызвал у него озноб, даже несмотря на жару.
— Теперь, Сент-Хеленс, ты, жалкий ублюдок, видишь, что здесь делается и что я делаю со своими врагами! Видишь всю глупость борьбы со мной! Видишь, какие разрушения ты вызвал?!
Сент-Хеленс отчаянно пытался вырваться. Когда ему не удалось сделать это, он хотел только закрыть глаза — и не мог сделать даже этого. Она держала его в плену, он был одновременно и зрителем и узником.
Мор скорчился за упавшим валуном, рядом с бесформенной головой лошади, само тело животного оказалось захоронено в твердой земле.
— Лестер, — позвал он, ощупывая шишку на своем лбу и порез, нанесенный упавшим камнем. — Лестер, где ты?
Затем он увидел своего сына, наполовину скрытого под своей собственно павшей лошадью. Голова Лестера и плечи еще были различимы, все остальное его тело находилось под лошадиной шеей. Трудно было определить, что с ним, ранен ли он, раздавлен, без сознания или даже мертв.
Мор подполз к нему, на ходу бранясь и тихо ругаясь, сердито и беспомощно. Так много мертвецов вокруг. Так много раненых. Так много кричащих и стонущих. Смелые люди в расцвете сил и здоровья, еще так недавно, всего лишь мгновения назад. Теперь же…
Сквозь пыль, шатаясь, пробиралась какая-то фигура. Он узнал генерала Бротнера.
— Мор, с нами все кончено. Нам необходимо отступить, если мы сможем собраться с силами сделать хотя бы это. В Аратекс пути нет. Колдунья одолела нас! Я думал, что ее магия была поддельной…
Мор должен был согласиться с этим. Только что-то, похожее на лазер, который Джон Найт использовал вместе со своим сыном Келвином для того, чтобы убивать драконов, могло бы сделать сейчас что-то стоящее. Но у них не было такого оружия и, насколько он знал, больше такого оружия не существовало.
— Они были правы, говоря о ней, — прошептал он, ненавидя звук своих собственных горьких слов. — Она более могущественна, чем любая армия! Она более опасна даже, чем тот чародей, которого уничтожил Круглоухий.
— Она сильнее, чем Круглоухий, — сказал генерал. Мору больно было это слышать, но он вынужден был согласиться.
Самая сильная магия Зотанаса никогда не равнялась по силе землетрясению, и, несмотря на все пророчества, Келвин должен был оказаться перед ней таким же беспомощным, как и они. Как вообще мог кто-нибудь сражаться с колдуньей, которая могла заставить раскрыться саму землю и поглотить целую армию?
— Он жив, — сказал генерал Бротнер, наклонившись над Лестером и заглядывая ему под веки. — Но без сознания. — Своими сильными руками генерал приподнял голову погибшей лошади. Несмотря на головокружение, Мору удалось освободить своего сына. Он мог видеть, что Лестер был жив и мог бы выздороветь в условиях надлежащего ухода, если они смогут вовремя доставить его домой к Джон.
Это вызвало за собой другой вопрос.
— Есть ли у нас люди и силы для того, чтобы вытащить отсюда раненых? Генерал покачал головой. — Это будет трудно. Нам понадобится помощь даже для того, чтобы просто отступить. Если мы сейчас капитулируем, может быть она нас отпустит.
— Ты так думаешь?
— Нет, но придется надеяться на это. Я вытащу белый флаг из фургона со снаряжением. Если только я смогу найти его.
Генерал двинулся дальше, опустив голову. Мор остался один со своим сыном. Он вытер лицо и лоб Лестера, стирая с него кровь, пот и грязь, затем разразился проклятиями. Им никогда не удастся выбраться отсюда, подумал он. Никому из них. Колдунья хотела уничтожить всю их армию, всю до последнего клочка их одежды. Это, если не произойдет чуда, было полным поражением.
Он попытался посмотреть на Скалу Фокусника и пожелать, чтобы Сент-Хеленсу удалось добраться туда. И все же он знал, что даже если это ему и удалось, Мельба прихлопнула бы его также легко, как человек прихлопывает муху. Нельзя было победить Мельбу — колдунья была слишком могущественна.
Когда он смотрел на отдаленную ощетинившуюся вершину горы, пытаясь различить ее очертания, между ним и скалой образовалось яркое пятно, похожее на диск, восходящего солнца. Там появился огненный шар — огромная пламенеющая масса. Она устремилась по направлению к ним, словно гигантская огненная стрела. Это был ведьмин огонь, о его существовании Мору уже приходилось слышать. И он приближается, чтобы их сжечь, чтобы уничтожить всех и каждого.
Мор попытался понять это. Нет, не разгром; это было еще больше, чем разгром. Это было полное уничтожение.
* * *
На пути от подземной реки к руинам старого дворца Хелн и Джон поведали остальным и о Сент-Хеленсе и о делах в Аратексе. Келвин внимательно слушал их, не рассказывая слишком много из того, что случилось после того, как он отправился в путь вместе с Сент-Хеленсом. Гнев на тестя горел в нем, как раскаленный добела уголь с тех пор, как он снова оказался в своем родном измерении. Теперь, услышав о том, в какую беду угодил тот, он чуть не радовался этому. Пусть он там и останется! Пусть старая Мельба позабавится им вместо игрушки! Хорошая возможность избавиться от дурных родственников!
Его отец удивил его.
— Думаю, что нам троим лучше всего побыстрее отправиться в Аратекс! Келвин смерил его таким холодным взглядом, на какой только был способен. Нет, положительно совершенно невозможно, чтобы отец сейчас говорил что-то разумное.
— Он же спас твою Хелн, Келвин. Конечно же, это должно заставить тебя двинуться туда, даже если оскорбление, нанесенное твоей стране и соотечественникам совсем тебя не трогает.
— Не говоря уже и о пророчестве, — заметила Джон.
— Но можем ли мы помочь? — думал Келвин. — Можем ли мы вообще что-нибудь сделать против настоящей колдуньи?
— Ты прав, отец, — сказал он. — Мы должны попытаться.
Они снова поместили Хелн в ее комнате во дворце Рада. Король Рафарт был там, чтобы приветствовать их и пожать им руки. Он не возражал против того, чтобы они немедленно отправились в Аратекс. Морщины, глубоко избороздившие его лицо, говорили более красноречиво чем слова о том, насколько глубоко он все это принимал к сердцу.
