Память, Скорбь и Тёрн - Уильямс Тэд (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

При чистом послеполуденном свете, лившемся в открытые окна, Изгримнуру все это внезапно показалось нереальным. Всего несколько дней назад мир был охвачен колдовским безумием и смертоносными зимними бурями, а теперь под окнами чирикали птички.

Саймон покачал головой:

— Я верю этому. Я был там. Внутри было еще хуже. Но почему им нужно было, чтобы мы принесли мечи? Сверкающий Гвоздь целых два года лежал меньше чем в лиге от Прейратса. И уж конечно, если бы они постарались, то забрали бы и Тёрн либо когда мы возвращались с Йиканука, либо когда он лежал на каменной плите в Доме Расставания на Сесуадре. В этом нет смысла.

Заговорил Джирики:

— Да, это, вероятно, труднее всего понять, Сеоман. Я могу объяснить только часть этого. Когда мы боролись с Утук’ку у Пруда Трех Глубин, многие ее мысли открылись нам. Она не защищалась, но скорее применяла эту силу в битве, чтобы захватить и использовать Пруд. Она верила в то, что мы почти ничего не сможем сделать, даже если поймем правду. — Он медленно развел руки в чем-то похожем на жест сожаления. — Она была права.

— Вы долго удерживали ее и дорого заплатили за это, судя по тому, что я слышал. Кто знает, что могло бы случиться, если бы Король Бурь не был вынужден ждать.

Джирики едва заметно улыбнулся:

— Из всех, кто боролся у Пруда, Ликимейя поняла больше всех за то короткое время, которое мы прикасались к мыслям Утук’ку. Моя мать поправляется очень медленно после битвы с предком, но она подтверждает многое из того, что подозревали остальные.

Мечи были почти живыми существами. Это не удивит никого, кто когда-либо держал в руках один из них. Огромной частью их могущества, как и подозревал Бинабик из Минтахока, были бессловесные силы, скованные Словами Творения. Но почти такая же часть их силы была в последствиях этих слов. Каким-то образом мечи обрели жизнь. Они не были созданиями похожими на нас, в них не было ничего, что люди или ситхи могут полностью понять, но тем не менее они жили. Именно это делало их более могучими, чем любое другое оружие, но в то же время затрудняло возможность контроля над ними. Их можно было призвать — желание быть вместе должно было постепенно привести их в башню, — но нельзя принудить. Частью ужасной магии, которая нужна была Королю Бурь для того, чтобы его план осуществился, возможно наиболее важной частью, было то, что мечи должны были прийти на зов сами и в нужное время. Они также должны были сами выбрать своих носителей.

Изгримнур наблюдал, как Саймон внимательно подбирает слова, прежде чем заговорить.

— Бинабик, кроме того, сказал мне, что в ту ночь, когда я и Мириамель покинули лагерь Джошуа, норны пытались убить Камариса. Но меч уже выбрал его — выбрал задолго до этого! Зачем же тогда им было убивать его?

— Я так себе представляю, — заговорил Стренгъярд. Он был почти такой же застенчивый, как и в те дни, когда Изгримнур встретил его впервые много лет назад, но в последнее время у него появилась некоторая уверенность в себе. — Когда мы бежали из Наглимунда, норны, преследовавшие нас, вели себя очень странно. Сир Деорнот был первым, кто понял, что они были… ох! — Архивариус, пораженный, поднял глаза.

Серая тень влетела в Тронный зал. Она бросилась на ступени перед помостом, сшибив Саймона. Молодой человек засмеялся, вцепившись в загривок волчицы и пытаясь удержать ее от чересчур нежных поцелуев.

— Она очень полная радости увидать тебя, Саймон, — крикнул Бинабик. Он как раз появился в дверях чуть ли не бегом в безнадежной попытке не отстать от Кантаки. — Она имела долгое ожидание, чтобы поприветствовать тебя. Я не пускал ее, пока твои ранения были очень свежими. — Тролль поспешил вперед, рассеянно кивнув остальным собравшимся, и прижал Кантаку к каменному полу у помоста. Она уступила и растянулась между Саймоном и Бинабиком, огромная и устрашающая. — Ты будешь иметь обрадование, получив знание, что сегодня я находил Домой, — сказал тролль молодому человеку. — Она уходила от сражалища и прогуливалась в глубине Кинсвуда.

— Домой, — медленно выговорил Саймон. — Спасибо тебе, Бинабик. Спасибо тебе.

— Я буду приглашать тебя для свидания с ней очень позже.

Когда все снова уселись, Стренгъярд продолжил:

— Сир Деорнот первый заметил, что они не столько преследуют, сколько… пасут нас. Они держали нас в страхе, но не убили, хотя, безусловно, могли это сделать. Норны захотели остановить нас только тогда, когда мы повернули в чащу Альдхорта.

— По направлению к Джао э-Тинукай, — мягко добавила Адиту.

— …И также они убили Амерасу, когда она начала разгадывать план Инелуки. — Саймон задумался. — Но я все еще не могу понять, зачем они пытались убить Камариса.

Заговорил Джирики:

— Они были довольны, когда меч выбрал тебя, Сеоман, хотя я уверен, что Утук’ку была огорчена, узнав от Ингена Джеггера, что Дети Восхода помогают тебе. Тем не менее она и Инелуки должны были решить, что нам вряд ли удастся так быстро разгадать их тайный план, — и судя по тому, как все обернулось, они оказались правы. Только Первая Праматерь поняла суть их замысла. Они убрали ее и, кроме этого, постарались еще сильнее все запутать. Потому что для тех, кто обитал в Пике Бурь, зидайя не представляли тогда большой угрозы. Они, видимо, были уверены, что, когда время придет, черный меч выберет тебя, или риммера Слудига, или кого-нибудь еще. Джошуа в конце концов пришел бы за Сверкающим Гвоздем, мечом своего отца, — и последний ритуал мог быть завершен.

— Но Камарис вернулся, — сказал Саймон. — Я полагаю, они не подозревали, что это может произойти. Тем не менее он носил Тёрн десятилетиями. Из этого следует только то, что меч мог снова выбрать его. Чего им было бояться?

Стренгъярд откашлялся.

— Сир Камарис, да упокоит Господь его беспокойную душу, — священник быстро начертал древо, — признался мне в том, чего не мог сказать остальным. Это признание должно уйти со мной в могилу. — Стренгъярд покачал головой. — Да сохранит его Искупитель! Но он вообще стал говорить со мной потому, что Адиту и Джулой хотели знать, был ли он в Джао… и встречался ли он с Амерасу. Он встречался.

— Он раскрыл принцу Джошуа свой секрет, я уверен, — пробормотал Изгримнур. Вспомнив ту ночь и ужасное выражение лица Джошуа, он снова подумал, какие же это слова могли заставить принца выглядеть так, как он выглядел. — Но Джошуа тоже умер, упокой его Господь. Мы никогда не узнаем.

— Но даже несмотря на клятвы отца Стренгъярда, что все это не имеет никакого отношения к нашей битве, — сказал Джирики, — по-видимому, Утук’ку и ее союзник не знали этого. Королева Наккиги знала, что Амерасу виделась с Камарисом. Возможно, она каким-то образом узнала это у самой Первой Праматери во время их схватки. Внезапное появление на сцене Камариса, который мог обладать некой мудростью, полученной от Амерасу, и, кроме того, имел долгий опыт общения с одним из Великих Мечей… — Джирики покачал головой. — Мы не можем знать, но они, по-видимому, решили, что это слишком большой риск. Они, очевидно, думали, что со смертью Камариса меч найдет нового носителя, менее способного помешать их плану. В конце концов, Тёрн не был таким преданным существом, как волчица Бинабика.

Саймон откинулся назад и уставился в пространство.

— Значит, все наши надежды и поиски мечей были ловушкой. И мы попались в нее, как дети. — Он нахмурился.

Изгримнур знал, что он винит во всем себя.

— Это была чертовски хитрая ловушка, — заявил герцог. — Ее, похоже, выдумывали очень долго. И в конце концов у них же ничего не вышло!

— Вы в этом уверены? — Саймон повернулся к Джирики: — Мы знаем, что у них ничего не вышло?

— Изгримнур рассказывал, как бежали хикедайя, когда рухнула башня, — те из них, кто остался в живых. Я не жалею, что он не стал преследовать их, потому что хикедайя осталось мало, а наш народ редко рождает детей. Многие умерли в Наглимунде и многие здесь. Тот факт, что они бежали, вместо того чтобы сражаться до смерти, о многом говорит. Они сломлены.