Рыцарь умер дважды - Звонцова Екатерина (книги бесплатно без .txt) 📗
— Я могу не надеяться, что кто-то в тюрьме просит исповеди, верно?
Винс молча проходит мимо и опускается за заваленный бумагами стол.
— Равно как и на то, что она нужна тебе?
Он почти так же, как я, утомленно потирает веки.
— Ты позвал меня из-за Бернфилдов. Правильно?
— Два попадания, Нейт. — Редфолл наконец глядит в упор. — Целых два. У нас пополнение, это Сэм Андерсен. Он теперь главный подозреваемый в убийстве Джейн Бернфилд.
Он кидает взгляд на дверь в дальнем конце помещения — тяжелую, надежную. Оттуда по коридору можно выйти во внутренний двор и попасть в тюрьму. Впрочем, то, что в Оровилле гордо зовут этим словом и у чего даже есть начальник, на деле — допотопная дыра с парой дюжин камер: здесь, в основном, отдыхают мелкие нарушители спокойствия либо те, кого соседи переправляют через нас в крупные города. Собственных грабителей и убийц рейнджеры тоже нередко препровождают в Сакраменто, в более надежные стены, так что с постоянными заключенными у нас негусто. Тем более странно, если…
— Ты засадил его туда? — спешу опровергнуть это нелепое подозрение. — Чистенького мальчика из Нью-Йорка?
Усталый бесцветный кивок.
— Редфолл, ты рехнулся? С какого?!.
Он только опять потирает глаза.
— Если я верно помню, ты проработал эту версию. Ночевали они с отцом на лесопилке у Славного Тэда Джонсона, далеко-далеко к северо-востоку, и вернулись вместе. И это, опуская полное отсутствие у парня мотивов. Он обожал эту девчонку!
Обожал. А она?.. «Блудная дочь, беглянка…»
— Все это звучало бы здраво, Нэйт. — Винсент не дает прокручивать в голове сбивчивые слова исповеди. — Если бы он не признался сам. И если бы этого не слышала половина улицы.
Резким движением он выдвигает ящик стола и не глядя скидывает туда какие-то бумаги. Склоняет голову, запускает в волосы пальцы, ненадолго замирает. Кажется, в его рассудке хаос, примерно как и в моем. Может, эти хаосы — абсурдную с теологической точки зрения ересь и нестыкующиеся следственные детали — пора соединить?..
— Все началось с того, — снова Винс обращается ко мне, — что молодой Андерсен примчался сюда рано утром и барабанил в дверь. Ночь дежурил Дотс, а его не добудишься из пушки. Зато пока Андерсен взывал к правосудию, проснулись… — взгляд устремляется к окнам, — многие другие, например, те, кого ты только что видел. Когда я явился, их было еще больше. Намного больше. И… — Винсент переводит глаза на меня, — они отлично услышали, как, стоило мне появиться, Андерсен закричал: «Я ее убил, шериф, и она мстит!». Да, Нэйт. — Смуглые пальцы сцепляются в замок. — Закричал. Неплохое самоубийство для городка вроде нашего, правда?..
Самоубийство. Иначе и не скажешь.
— Потом он упал без чувств на крыльце. Знаешь… у него истощенный вид, к тому же вид полного безумца. Дэйв как раз проснулся и вышел на шум. Мы занесли Андерсена, и я постарался успокоить горожан, но, как ты догадываешься, не особо вышло. Так или иначе, я не стал более тратить время и вернулся к юноше. Я поговорил с ним. А потом я его запер, как он и просил, но сделал я это по своим причинам. Чтобы…
— Чтобы самоубийство не совершилось сразу, верно? При помощи доброго дядюшки Линча? Хм. Пожалуй, я погорячился. Ты не сумасшедший, ты спаситель младенцев.
Винсент кивает, но на поджатых губах нет и тени улыбки. Пальцы все еще сцеплены, и в сумраке комнаты блестят только белки глаз и начищенный шерифский значок. Редфолл явно готовится к еще менее приятным речам, я его не тороплю.
— Этот… младенец, — Винс повторяет слово со странной интонацией, — рассказал мне, что болен с детства. У него странная форма лунатизма, проявляющаяся не только во сне, но и наяву. Проще говоря, ему случается обнаруживать себя в местах, куда он вроде бы не ходил. Занимают эти провалы в памяти от пары минут до нескольких часов; в последний раз, например, он успел добраться от поместья родителей до… могилы мисс Бернфилд. Нет, тогда, — Винс опережает мой вопрос, — тело было на месте. Андерсен ходил туда на второй или третий день после похорон, сказал, что проснулся, лежа на могиле, плача. К слову, кто-то из горожан даже видел его, недавно я случайно об этом слышал, но не придал значения.
— Хм. И к чему это все? Он нашел дома лопату? Орудие? Труп?
— Он ничего не нашел. — Винсент складывает пальцы шпилем и устало пристраивает на них подбородок. — Но он сам считает, что… мог. Мог проснуться среди ночи и покинуть лесопилку. Проскакать до Оровилла. Встретить по пути мисс Джейн и ранить ее, а потом вернуться и ничего не помнить.
— Он решил так избежать женитьбы?
— Он признался, что был задет ее холодной реакцией на предложение, ее бегством. Что места себе не находил, думал всякое, ревновал ее к другим мужчинам…
— К тебе, например? Ха.
Или к тому, другому? Что если она рассказала, когда Андерсен пытался объясниться? Впрочем, чушь. Что рассказала? Не было у нее никого, не было, кроме этого младенца…
Винсент пропускает шутку мимо ушей, а я опять отбрасываю глупую мысль. Мы пристально смотрим друг на друга, и я членораздельно произношу:
— Он бы не ускользнул незаметно и не обернулся туда-обратно за ночь. Он не носил оружия. И в конце концов, умирая, Бернфилд бы выдала его, учитывая ее явное нежелание идти замуж. Он ее не убивал, просто напридумывал ерунды и поверил сам.
— Конечно, не убивал, — ровно откликается Винс. — Он не в ладах с собственной душой, а теперь его преследуют дурные сны. Они и привели его ко мне. Скорее даже загнали.
— Сны?..
Винс поднимается и подходит вплотную. Рука ложится на мое плечо, и я помню, отлично помню этот пытливый, лихорадочный блеск глаз человека, который уже на что-то решился.
— Ему нужна помощь, возможно, именно твоя. Я могу лишь на какое-то время спрятать его и обещать общественности скорый справедливый суд. Но клянусь, — пальцы немного сжимаются, — невиновного я судить не стану, во что бы ни верили горожане. Даже если невиновный сам просит суда. Не этому ли ты учил и учишь?
Я сам учусь этому с некоторым трудом. И все же я невольно улыбаюсь, прежде чем отцепить болезненно стиснутую руку от собственного плеча.
— Это патетично, Винс, и на молитвенном собрании я непременно похвалил бы тебя за сознательность. Но сейчас только спрошу: какие, к чертовой матери, сны? Что он такое видит, что решил, будто убил собственную невесту? И чем могу помочь я?
Винсент молча отступает и указывает на дальнюю дверь.
— Я хочу, чтобы ты услышал это сам. И увидел. Идем.
За зашторенным окном, когда я оборачиваюсь, мелькает тень.
Камера просторная, там сносная койка, но юноша сидит на полу, привалившись к стене. Кажется, он дремлет: веки опущены, плечи расслаблены, и вряд ли Сэмюеля Андерсена беспокоит доносящийся откуда-то пьяный храп.
— Кольт при себе? — шепотом уточняет Винс.
— Я тебя умоляю.
Редфолл молча скрещивает у груди руки, и я сдаюсь.
— С собой. Думаешь, он нападет? Ты сам выставил его сущим агнцем!
— Я всего лишь не хочу новых неприятностей. Ни для тебя, ни для него. В какие-то моменты он… не отвечает за себя.
— Значит, я буду отвечать за нас обоих.
Винс блекло, тревожно улыбается и качает головой.
— Отвечать придется мне, если мы не придумаем, как выпутаться.
Впечатление ошибочно: стоит лязгнуть ключу, и юноша вздрагивает, открывает совершенно не сонные глаза. Отворив решетчатую дверь, Винсент не заходит внутрь — сразу отступает, потом делает несколько шагов вдоль других створок.
— Я пока обойду все и скажу пару слов старшему Дотсу. Скоро вернусь. Ты…
— Да-да, орать, если что. Непременно.
Редфолл, напоследок особенно хмуро на меня посмотрев, удаляется по коридору, а я вхожу в камеру. Андерсен — помятый, нечесаный и с устрашающими кругами под глазами — следит за мной, не меняя положения. Зрачки сужены, бледные губы беззвучно шевелятся. У юноши вправду загнанный вид, не просто испуганный. И что-то еще беспокоит меня, но я не могу этого объяснить.
