Сердце мертвого мира (СИ) - Субботина Айя (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
- Мне большего не нужно, - согласился Берн.
Миэ наблюдала, как мужчины скрепили союз крепким рукопожатием. Что ж, размышляла таремка, пока они поднимали кубки за новорожденный союз можно считать, что из этого союза Артум выиграет больше, однако у Дасирийской империи будет по крайней мере один претендент на трон, если не найдется другого. А это, если Миэ верно понимала, ровно на одного больше, чем было у рхельцев. И пусть она первая, кто не разглядел во Фьёрне достойного преемника линии Гирама, он был более достоин золотого трона, чем рхельский шакал.
- Полагаю, послы Ракела очень расстроятся, что им придется отбыть ни с чем, - заметила она.
- У моей жены достаточно тряпок, чтоб подтереть им сопли, - хохотнул Конунг, и в тонком лучике света, что пробивался сквозь мутные окна, серебряный обруч на его голове засветился радужным ореолом.
Раш
Путь утомлял. Выехать из разрушенной столицы оказалось не самой сложной задачей. Городская стена была раздроблена, чуть больше, чем полностью. Одуревшие от страха люди норовили стащить седоков, и Рашу пришлось приложить максимум усилий, чтобы править лошадью одной рукой; второй он придерживал девчонку, которая к тому времени почти впала в спячку. Когда один из горожан вцепился в ремни, которые опоясывали спину лошади, карманник не выдержал: скорчил страшную рожу и выкрикнул пару слов на том языке, который в этих краях не могли бы слыхивать раньше. В купе с обожженным телом и перепачканным кровью мечом, его задумка удалась: мужик шарахулся от него, будто увидал самого Гартиса, и с криками "темные маги, темные маги!", бросился наутек.
До того момента, как лошадь перебралась по каменным завалам которыми стали городские стены, и вынесла обоих всадников прочь, карманнику еще трижды приходилось прибегать к хитрости.
Но и за городом дорога не давалась легко. Короткий ливень размочил остатки снега, а сотни ног густо замесили его с землей, превращая в вязкую трясину, в которой даже резвая рогатая кобылка с трудом переставляла ноги. Под конец животное совсем выбилось из сил и Рашу пришлось спрыгивать и чуть не волоком тащить упрямую животину. Когда тучи понемногу рассеялись, солнце подсказало ему, что день близиться к закату. Раш проклинал все на свете: северян, шарашей, лошадь, девчонку и даже грязь. Но даже скудных солнечных лучей хватило, чтоб немного подсушить землю, и путь дальше ускорился.
К закату на горизонте показалась тонкая, едва живая лента дыма. Дорога привела Раша к густому сосновому лесу. Разлапистые деревья так тесно жались друг к другу, что пришлось сворачивать с пути и снова месить грязь ногами. Раш не заметил, как спустились сумерки. На севере луна казалась особенно низкой, но нынче ночью один ее бок будто окунули в кровь, таким красным он был.
Привал карманник сделал только когда нашел более-менее сухой островок земли круг старого кедра. Почва тут вся бугрилась выпирающими узлами корней, но Раш заснул почти сразу, убедившись, что девчонка по-прежнему грезит под действием хасиса. Несколько раз сквозь сон он слышал ее негромкий шепот, то грустный, то истерический.
С рассветом, перекусив тем, что нашлось в дорожных мешках, Раш продолжил путь. Миновав лес, он вышел на холм, осматриваясь и прикидывая направление. Проводник пришелся бы кстати - Раш никогда не умел разбирать пути. Немного разве что читать мох, но теперь перед ним лежала почти лысая пустошь, разбавленная все тем же сиротливым дымом. С возвышения равнина внизу просматривалась, как на ладони. В самом ее сердце, будто черная язва, тлело пожарище - карманник разглядел остатки домов и то, что раньше было частоколом. Выждав какое-то время и не найдя никаких признаков жизни в сгоревшем поселении, Раш решил обойти его стороной. Весь день до вечера прошел на лошади, карманник даже ел верхом, выудив из сумы кусок вяленого мяса и отрывая от него большие куски, которые долго-долго мусолил во рту, разгоняя голод. К сумеркам путь привел его к сложенному из камней кругу: высокие колоны разной формы собирались в аккуратный хоровод, центром которому был каменный же алтарь. На некоторых колоннах лежали плоские камни. Раш опасливо покосился - не упадет ли? Сложенный невесть какими мастерами круг казался очень старым, а раз камни простояли столько лет, то за одну ночь, решил Раш, ничего не приключится. Он только укрепился в своем мнении, когда заприметил поблизости змейку родника.
Отпустив лошадь пастись, на скудной траве, что осталась под снегом еще с прошлого года, Раш занялся обустройством ночлега. Здесь, в череде гигантских камней они с Хани были незаметны. Никаких деревьев поблизости не нашлось, так что нечего было и думать о разведении костра. Положив девушку на пустой сенник, направился к ручью. Вода казалась сладкой, будто в ней развели первый мед, и карманник набрал один из пустых бурдюков. После взялся смывать с себя дорожную грязь. За все время путешествия впервые выпал случай вымыться, и Раш неприминул им воспользоваться: тело, облепленное пылью и кровью, нещадно зудело. Кое-как обмывшись пригоршнями, Раш без сожаления отхватил остаток некогда тугого хвоста волос. Наощупь оказалось, что часть волос попросту сгорела, оставив проплешины. Карманник мысленно погоготал, представляя себя со стороны - обожженный, грязный, с лысинами в волосах - самое дело затеряться в толпе прокаженных. Напоследок, смыл с куртки грязь и счистил сапоги пучком пожухлой травы. Впрочем, чистым себя не чувствовал, но зуд докучать перестал.
Потужив о том, что опять придется давиться холодным мясом, - выяснилось, что его не так уж много среди запасов, - перекусил и напоил Хани вином. Девушка уже пришла в себя, но по прежнему ходила меж двумя мирами, то грезя, то глядя на него уже знакомым карманнику хмурым взглядом. Раш пожалел, что нет второй порции хасиса, которую пришлось выплеснуть в лицо четырехглазому. Она спасла ему жизнь, но и теперь пришлась бы кстати. Но, теперь Сьёрг остался далеко позади, а значит Хани останется либо следовать домой пешком, либо слушаться его. Даже кобыла северянки и та сделалась покладистой.
Проснулся Раш от шороха. Вскочил на ноги, потянулся к ашараду, который предусмотрительно клал около себя.
В шаге от него стояла девчонка и водила в воздухе руками. Когда ее лицо осветил голубой путеводный шар, карманник недовольно нахмурился. Девчонка вытаращила на него глаза, губы ее приоткрылись в немом крике. Карманнику показалось, что увидь она заместо него шараша - и то меньше бы испугалась. Раш видел, что сталось с красными орнаментами на его теле, которые остались после встречи со странным существом. Они выцвели, сделались бледнее и выпуклее, как давно заживший ожег. Орнамент вился по всему телу и лицу, точно змея - карманник не нашел ему ни начала, ни конца. Нечего удивляться страху северянки.
- Не стоит так опрометчиво подкрадываться, а то могу ненароком раскроить тебя от макушки до задницы - пригрозил он, ложась на прежнее место. Глаза закрывать не стал, следя за каждым движением северянки - кто знает, что ей с перепугу взбредет в голову.
- Здесь нельзя спать, - вдруг сказала она. Язык Хани заплетался, слова путались, будто она захмелела, а бледное лицо непривычно разрумянилось.
- Спи, - буркнул он на ее предостережение. - Хватит с меня северных баек.
Но девушка не желала униматься. Она встала над ним, светя путеводным шаром прямо в лицо.
- Я не знаю, воля каких богов привела тебя в это место, чужестранец, только нам нужно уходить, - она выглядела не на шутку встревоженной, переступала с ноги на ногу и озиралась по сторонам, словно лихо, о котором вещала, уже подступалось к ним.
"И не отцепится ведь", - с досадой подумал Раш, поднимаясь на ноги. В темноте он видел вдвое дальше ее, но, бегло осмотревшись, не заприметил ни единой тени. Только краснобокая луна была им третьим спутником.
- Это Гаразат - место богов. Здесь только посвященным можно дары подносить. Легенды наших предков говорят, что через Гаразат боги вещают волю своим верным последователям.
