Проклятие демона - Сальваторе Роберт Энтони (первая книга .txt) 📗

— Больно? — спросил настоятель, и Брунхельд едва заметно кивнул.

Агронгерр поднес к лицу раненого камень души.

— Добрый Брунхельд, я предлагаю это лишь из искренних дружеских чувств к тебе, — сказал он.

Синие глаза Брунхельда расширились, и в них, как показалось Делману, мелькнул ужас. Альпинадорец шумно и прерывисто задышал и решительно замотал головой, хотя каждое движение явно доставляло ему нестерпимую боль.

— Если ты возражаешь, мы не станем его применять! — пообещал настоятель Агронгерр, пытаясь успокоить Брунхельда. — Только с твоего согласия. Не бойся!

Настоятель знал, что Брунхельд лишь отчасти понимает его, но, кажется, тот немного успокоился.

Вскоре Брунхельд заснул.

Агронгерр велел брату Делману пойти к альпинадорцам и сообщить, что состояние раненого улучшается. Придя туда, он увидел озадаченного и ошеломленного Мидалиса, держащего в руках вымпел герцога Брезерфорда, командующего королевским военно-морским флотом.

— Это действительно тот самый парусник, который мы пытались настичь, когда плыли сюда, — говорил капитан Альюмет. — Урсальский корабль. Судя по всему, совсем недавно вышел из Палмариса.

— Как это могло случиться, брат Делман? — спросил Мидалис.

Монах не знал, что ответить. По дороге сюда он проходил мимо тел убитых поври. Делман не сомневался, что по крайней мере одного из них — рыжебородого — он видел среди взятых в плен туманным осенним утром, когда близ Палмариса закончилась последняя битва с поври.

— Герцог Калас, — произнес Делман, и глаза всех присутствующих обратились к нему.

Монах рассказал о том давнишнем сражении и том, как герцог Калас и его доблестная Бригада Непобедимых вели по городу пленных поври.

— Бегство из палмарисской тюрьмы? — недоверчиво спросил принц Мидалис.

Его предположение казалось единственно возможным объяснением, и все же оно звучало фантастично. Как небольшой шайке поври удалось вырваться из глухих застенков Чейзвинд Мэнор и завладеть парусником в людной и тщательно охраняемой гавани Палмариса?

Делман вздрогнул, словно от пощечины. Почему же в Палмарисе они с Альюметом ничего не слышали ни об этом побеге, ни о захвате корабля? Ведь поври отплыли едва ли не накануне выхода «Сауди Хасинты». И почему пленные поври не были казнены? По мнению Делмана, они вполне заслуживали подобной участи.

Молодой монах вздрогнул. Странно, почему он раньше не задумывался об этом? Как объяснить, что в битве близ Палмариса ни один королевский гвардеец не был даже легко ранен? Несомненно, Бригада Непобедимых — отважные и опытные воины, лучшие воины во всем Хонсе-Бире. Но в то утро нападавшие значительно превосходили их числом. Так утверждал герцог-победитель. Да и поле битвы не было должным образом подготовлено.

— Это не побег, — выпалил Делман, недоверчиво качая головой.

Кажется, он нашел объяснение. Делман уже собирался поделиться своими подозрениями и сказать, что убитые поври состояли в сговоре с герцогом Каласом. Но рядом стоял принц Мидалис. Делман посмотрел на него, потом на альпинадорцев, слушавших с неподдельным интересом, и решил благоразумно промолчать.

— Никакого побега из застенков не было, — уверенно произнес брат Делман. — Скорее всего, этих поври решили препроводить в Урсал для дознания или казни. Им удалось перебить команду судна и повернуть в открытое море.

Андаканавар быстро перевел его слова, и альпинадорцы дружно закивали. Взглянув на вангардцев — и прежде всего на Мидалиса и Альюмета, — молодой монах прочитал на их лицах сомнение.

На обратном пути в лагерь Альюмет высказался открыто:

— Мы обязательно знали бы об отправке корабля с пленными. Герцог Калас непременно устроил бы из этого пышное зрелище.

— Судя по всему, ты не больно-то восхищаешься герцогом Вестер-Хонса, — с усмешкой заметил ему Мидалис.

— Я слышал много рассказов о том, как герцог победителем въезжал в город и как его солдаты гнали пленных поври, — возразил капитан. — Если бы это были те самые пленные и герцогу Каласу понадобилось отправить их из Палмариса куда-нибудь в другое место, без фанфар и барабанного боя явно бы не обошлось.

— Весьма справедливо, — ответил принц. — Тогда получается, что они бежали из тюрьмы.

— Или были освобождены, — вмешался в разговор брат Делман. — Что, если у герцога Каласа была договоренность с главарем поври?

— У тебя есть основания так думать? — резко спросил Мидалис.

— Герцог Калас — давний и близкий друг короля Дануба, старшего брата нашего принца, — обращаясь к Делману, сказал Лиам О’Блайт, желая предостеречь монаха от чересчур смелых заявлений.

— Возможно, имел место обмен пленными, — предположил Делман. — Но я никак не могу отделаться от ощущения, что отплытие поври из Палмариса произошло с согласия герцога или кого-нибудь из его приближенных.

Мидалис, подумав, кивнул.

— Не знаю, смогу ли я согласиться с твоими предположениями, брат Делман, но я рад, что ты не стал высказывать их в присутствии наших альпинадорских друзей. Андаканавар и в особенности Брунхельд никогда не берут в плен ни гоблинов, ни поври, ни великанов. Их понятия намного проще: убивай одного и берись за следующего.

— Я вполне разделяю их взгляды, — заметил Делман.

— Но мы-то знаем, что в мире не все так просто, — продолжал Мидалис.

Принц говорил спокойно, но Делман понял, что Мидалису не слишком-то понравились высказанные им догадки. Еще бы: один из ближайших друзей и советников короля, командующий отборными войсками Хонсе-Бира, и вдруг — подозрение в сговоре с «кровавыми беретами»!

— Если то, что ты сказал, — правда, значит, у герцога Каласа были веские причины, продиктованные заботой о благе государства, — закончил принц Мидалис.

И благо государства должно быть важнее блага церкви, так? — думал брат Делман. Он помнил, какую популярность приобрел герцог Калас после той спасительной битвы близ Палмариса и как умело потом использовал это в борьбе против настоятеля Браумина.

Несколько дней Мидалис и его солдаты, Альюмет и его матросы, Агронгерр и монахи Сент-Бельфура, Андаканавар и, разумеется, все альпинадорские воины провели в напряженном ожидании. Всех волновало состояние Брунхельда.

И вот альпинадорский предводитель вышел из своего шатра. Он с трудом переставлял ноги, но на лице его читалась решительность, которая навсегда снискала ему уважение соплеменников.

Брат Делман вновь подумал о том, как мудро поступил настоятель Агронгерр. Брунхельд подошел к старому монаху и тепло пожал ему руку. Еще не будучи знаком с настоятелем, Делман слышал, что о нем говорили как о врачевателе истерзанной церкви. Теперь молодой монах понимал, насколько справедливыми были эти слова.

Вечером альпинадорцы устроили внушительное празднество. Вангардцев не переставало удивлять, сколько выпивки их соседи умудрились притащить с собой!

На праздник собрались все. Гости не чувствовали никакой скованности, поскольку Брунхельд начисто отмел любые обвинения в адрес Альюмета и лучников.

Брат Делман, как и остальные собравшиеся, отдавал должное элю. Правда, ему казалось, что стараниями брата Хейни и Лиама О’Блайта его кружка наполняется чаще, чем кружки других гостей. Впрочем, он не особо долго размышлял над этим, а просто наслаждался альпинадорским напитком. К тому моменту, когда Лиам и Хейни, взяв Делмана под руки, вывели его из шатра, участливо сообщив, что ему надо подышать свежим воздухом, молодой монах был уже не в состоянии возражать.

Лиам и Хейни повели его на берег, где все трое провели немало времени. Над заливом успела взойти луна, а смех и возгласы, доносившиеся из шатра, стали постепенно ослабевать.

Прислонившись к суденышку поври, Делман начал клевать носом, как вдруг Лиам О’Блайт выплеснул ему в лицо целый кувшин холодной морской воды.

— Вы что? — отфыркиваясь, спросил монах.

— Мы знаем, ты приехал сообщить нам о Коллегии и забрать нас туда, — начал брат Хейни.