Хозяйка Империи - Вурц Дженни (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
Гонец отвесил положенный поклон, но заговорил не сразу. Он еще не успел отдышаться после бега по холмам, примыкающим к границе поместья; можно было подумать, что он просто пытается совладать со своим дыханием, если бы не напряженно стиснутые руки и не печаль в темных глазах, устремленных на Хокану.
Наследник Шиндзаваи был не из тех, кто боится взглянуть в лицо беде. В военных походах он твердо усвоил, что препятствия необходимо выявлять сразу и преодолевать их, иначе враги сумеют нащупать слабое место и обратят его себе на пользу.
- Плохие новости? - быстро спросил он. - Рассказывай.
Все такой же безмолвный, посланец с коротким поклоном извлек свиток из дорожного футляра - трубки из костяных полосок, скрепленных шнурками между собой. Как только Хокану увидел красную полосу, окаймляющую документ, он понял: получена весть о смерти, и, еще не сломав печать, уже догадался, что имя, начертанное на свитке, - это имя его отца.
Горе обрушилось на него, словно камень на голову. Его отец мертв. Человек, который понимал его, как никто другой. Человек, который усыновил Хокану, когда его кровного отца приняли в Ассамблею магов, и воспитал его с такой любовью, какая не всякому родному сыну выпадает на долю.
Больше никогда не будет неторопливых полуночных бесед за кубком с квайетовым пивом; не будет и утренних шуток насчет прискорбного похмелья. Не будет ни ученых дискуссий, ни строгих выговоров, ни разделенного ликования после одержанных побед. Внук, который скоро появится на свет, не увидит лица своего деда.
Борясь с внезапно подступившими слезами, Хокану механическим движением отпустил гонца. Словно по волшебству, появился Джайкен, который без лишней суеты позаботился о том, чтобы вестнику горя дали подкрепиться с дороги, и вручил ему костяную бирку - свидетельство исполненного поручения. Покончив с необходимыми хлопотами, управляющий вернулся к мужу своей госпожи и притих в ожидании.
Хокану так и сидел, не изменив позы, сжимая в кулаке смятый свиток с красной каймой.
- Дурные вести?.. - участливо предположил Джайкен.
- Мой отец... - сдавленным голосом проговорил Хокану. - Умер во сне, без мучений, естественной смертью. - Он на мгновение прикрыл глаза, снова открыл их и добавил: - Тем не менее наши враги злорадствуют.
Джайкен потеребил кисточки на своем кушаке. Он встречался с Камацу Шиндзаваи и хорошо знал его управляющего. То, что он мог бы сказать в утешение, не укладывалось в рамки этикета и не отличалось особой изысканностью. И все-таки он произнес:
- Он человек, о котором будут скорбеть его слуги, господин. Его все любили.
Хокану поднял потемневшие глаза:
- Да, ты прав. - Он вздохнул. - Ни люди, ни животные не могли пожаловаться на его дурное обращение. Он, как и Мара, был способен видеть дальше границ, установленных традициями, и судить обо всем по справедливости. Я стал таким, как есть, только благодаря ему.
Джайкен почтительно промолчал.
За окном послышались шаги проходящего патруля.
Выждав некоторое время, управляющий деликатно намекнул:
- Мара сейчас в мастерской, вместе с игрушечником.
Новый глава династии Шиндзаваи кивнул и с тяжелым сердцем отправился к жене. Ребенок, которого она носила, сейчас приобретал особенное значение. Хотя у Хокану имелось множество кузенов и даже двое-трое незаконных племянников, никто из них не обладал широтой взглядов и ясностью мысли Камацу, бывшего правой рукой императора Ичиндара.
Воздух в мастерской казался амальгамой из пыли, тепла от черепичной крыши и запахов древесной стружки, разнообразных смол и клея. По углам громоздились полки, на которых можно было обнаружить лоскутки тканей, корзины с перьями и великое множество столярных инструментов, разложенных в строжайшем порядке. Среди них имелся бесценный металлический нож, доставленный из варварского мира; эта покупка снискала Маре неугасающее восхищение и верную службу Оркато, игрушечных дел мастера, которого все называли просто "игрушечник" и видели в нем гениального умельца, притворщика, пропойцу и любителя непристойных шуток. Мара спускала ему и грубость, и непочтение к ее полу (порой он забывался настолько, что разговаривал с ней запросто, как с парнем-приятелем), и даже исходивший от него запах застарелого пота и семян текни, которыми он приправлял свою пищу. Когда вошел Хокану, властительница и ремесленник стояли наклонившись над каким-то новым деревянным сооружением, вокруг которого располагалась армия раскрашенных игрушечных солдатиков.
- Ну вот, - сказал Оркато своим надтреснутым старческим голосом, в котором звучал, однако, детский энтузиазм. - Если ты потянешь за этот шнурок, госпожа, и отпустишь этот рычаг, вот тогда-то мы и узнаем, зря или не зря потратили время.
Его глаза радостно блестели, и притворный сарказм никого не мог обмануть; растрепанная, разгоряченная, забывшая о тяготах беременности Мара издала восторженный клич, совершенно не подобающий ее сану, и дернула за шнурок с кисточкой на конце.
Деревянное сооружение немедленно откликнулось: щелкнуло, ухнуло и выбросило из себя шнурок, колышек и прут. Хокану решил было, что видит перед собой игрушечный вариант боевой машины, предназначенной для забрасывания камней через стены осажденной крепости; однако он ошибся. На самом деле метательное плечо самодельной катапульты начало разворачиваться по дуге, посылая заложенные в него снаряды в сторону стройных рядов "неприятеля". Игрушечные солдаты падали и подскакивали в пыльном воздухе, а камешки с сухим стуком отскакивали от стен. Хокану инстинктивно увернулся, чтобы его не задели отлетающие рикошетом "камни", и вздрогнул, услышав ликующий вопль Мары.
Оркато-игрушечник захихикал от удовольствия и извлек фляжку из кармана под кожаным фартуком:
- Как насчет тоста во славу богов озорства и шалости?
Он предложил властительнице глотнуть из фляжки и замер, увидев Хокану.
- Смотрите-ка, что мы сделали, господин! - объявил он с мальчишеским воодушевлением. - Нашли способ, как насыпать соли на хвост властителю Джиро: он-то все бредит осадными машинами, а мы придумали машину, чтобы потрепать его собственные отряды!
Он замолчал, сделал солидный глоток, снова захихикал и предложил липкую фляжку хозяину. Мара первая заметила застывшее лицо Хокану.
- Что случилось? - с тревогой спросила она. С трудом маневрируя между рассыпавшимися солдатиками, она направилась к мужу. Видя, как угасает радость на ее лице, Хокану не мог выговорить ни слова.
- Всеблагие боги, - ахнула Мара, подойдя к нему и неловко пытаясь обнять. - Несчастье с твоим отцом?
Она привлекла его к себе. Он ощущал ее трепет и знал, что горе жены непритворно. Его отец пользовался всеобщей любовью.
Хокану словно со стороны слышал свой неживой голос:
- Он умер естественной смертью. Без мучений. В своей постели.
"Игрушечник" протянул ему фляжку; Хокану принял ее и глотнул, не замечая вкуса содержимого. Однако этот глоток сделал свое дело: новый властитель Шиндзаваи совладал с собственным голосом и обрел способность собрать разбежавшиеся мысли.
- Будут торжественные похороны. Я должен там находиться.
Слишком хорошо он понимал, насколько уязвимыми в его отсутствие окажутся беременная жена и наследник, которым они не имели права рисковать. Предвидя ее вопрос, он покачал головой:
- Нет. Ты не отправишься со мной. Но я не допущу, чтобы ты осталась без защиты от наших врагов.
Она была готова запротестовать, но он опередил ее:
- Нет. Камацу все понял бы, любимая. Он действовал бы так же, как вынужден действовать я, - он убедил бы тебя собраться в дорогу и навестить свою приемную семью, которой ты слишком явно пренебрегала в последнее время. Отправляйся в Кентосани и воздай дань уважения императору Ичиндару. В лице моего отца он потерял стойкого защитника. Все сочтут вполне уместным, что ты побудешь во дворце и постараешься смягчить его горе.
Она прильнула к нему, и в этом движении он угадал и понимание, и благородство. Она не станет с ним пререкаться, но по тому, как она спрятала лицо, уткнувшись ему в плечо, он понимал, что она плачет о нем. И еще о том, что уродство политической жизни заставляет их разлучиться, хотя в час тяжелой утраты ее место - рядом с ним.
