Помолвка по расчету. Яд и шоколад - Самсонова Наталья (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Исобель продолжала бубнить себе под нос проклятия. Она покачивалась из стороны в сторону и плакала. Иногда вместо проклятий проскальзывали стоны и вопли: «Я не виновата, не виновата». С ее плеч соскользнула шаль, обнажив ужасные шрамы.
— Приговор, — негромко произнес король. — Исобель Орнат, бастард рода Орнат, приговаривается к двадцати годам каторги. Наказание может быть отменено, в случае если девица Орнат изъявит желание уйти в монастырь Святой Ниаты. Приговор понятен?
Исобель рыдала и кивала, мотала головой и снова кивала.
— Риар Орнат, герцог Орнат, я приговариваю вас…
Кэлтигерн резко повернулся к супруге и закрыл ей уши, мешая выслушать приговор. После чего шепнул:
— Смертная казнь, а подробности тебе не нужны.
— Слухи пойдут, все равно услышу, — пожала она плечами.
— Пусть идут.
— Пострадавшая сторона желает присутствовать во время казни? — обратился к ним его величество.
Герцогская чета встала, начавшего было вставать Тимьяна удержал Криан.
— Мы целиком и полностью доверяем вашему величеству, — ответил за обоих Кэлтигерн.
— Стража может увести приговоренных, — коротко распорядился его величество. — Я желаю беседовать с лордом и леди Сагерт. — И король взмахом руки отослал всех прочь.
Лианон почти висела на руке Кэлтигерна. Она всматривалась в его величество и то находила сходство с Каримой, то, напротив, убеждалась, что никакого сходства нет.
— Я не задержу вас надолго, — произнес король. — Кель, прости. Я не мог спорить с Лорен, она трижды едва не потеряла ребенка. Каждый раз, когда я поступал не так, как она хочет… Каждая ссора укладывала ее в постель. Я не мог рисковать младенцем.
— Не стоит извинений, ваше величество.
— Стоит, из-за меня ты едва не лишился сына. Я надеюсь, ты останешься в столице?
— У нас впереди прием по случаю свадьбы, — уклончиво ответил Кэлтигерн. — Как же я могу уехать?
— Вот мое королевское повеление. В знак моего уважения и признания моей ошибки прием в честь вашей свадьбы пройдет в большом парадном зале королевского дворца, — распорядился правитель.
— Благодарю за милость, ваше величество.
Лианон присела в глубоком реверансе. Разговор с его величеством оставил в душе леди Сагерт ощущение гадливости. Как там говорил дед? Эх, не вспомнить…
В ландо, где их ждал Кель-младший, она тесно прижималась к кипящему от ярости Кэлтигерну. И Лианон его прекрасно понимала: вся эта каша, смерти, покушения и интриги — из-за прихоти беременной королевы.
— Безграничная власть, — шепнула Лианон. — Отвратительно. Давай уедем? Я хочу посмотреть твой родовой замок.
— А твой магазин? И столовая для сирот?
— Так ведь не сию секунду, — усмехнулась Лиа. — Ты же найдешь мне место под мастерскую в своем замке? За три недели я подберу людей для столовой. А конфеты будем доставлять порталом. Неужели твое герцогство ничего не поставляет в столицу?
— Поставляет, — улыбнулся Сагерт, — не так уж и много, но раз в две недели мы отправляем караван порталом.
— Вот видишь, найдется место и для моих конфет.
Герцог поцеловал жену и погладил по щеке. Он не принял слова Лианон всерьез, а вот она действительно задумалась, хочет ли оставаться в столице. Смерть Каримы, капризы королевы и прием в королевском дворце — это все пугаю. Она не хотела становиться придворной дамой, но от приглашении его величества не отказываются. Сейчас король будет всячески одаривать их семью милостями и втянет в итоге в круговорот светской жизни. Где отравленные конфеты и вино с восточными пряностями, отлично скрывающими запах и вкус яда, — обыденность. Через год они с Кэлтигерном смогут позволить себе подумать о детях, и что? Они будут расти здесь?
Лиа глубоко вдохнула, выдохнула и попробовала подойти к вопросу с другой стороны. Она хотела самостоятельности и независимости. И сейчас у нее есть ее магазинчик, случись что — она всегда сможет вернуться. А еще она может открыть второй магазин, уже во владениях своего супруга. Справится ли с приготовлением такого количества сладостей? Попытается или найдет себе талантливую помощницу. Такую, которая сумеет вплести магию в конфеты. Об этом стоит крепко подумать.
— Ты так тяжело вздыхаешь, — шепнул герцог.
— Мне страшно, — призналась Лианон. — Страшно, но все равно, как покинуть столицу? Я так хотела открыть здесь магазин, да и планы у меня на сиротскую столовую. Хотела открыть школу, потом, позже. Постепенно. Чтобы не было брошенных детей.
— Значит, побарахтаемся, — улыбнулся герцог.
И тут голос подал старший нотариус, который уселся в ландо вместе с Сагертами:
— А почему бы вам, милорд и миледи, не покинуть столицу сразу после приема под каким-нибудь серьезным предлогом. И не вернуться через пару месяцев? Светская жизнь не терпит пустоты, про вас забудут. Не навсегда, но вы перестанете быть хоть сколько-нибудь интересны.
— Звучит неплохо, — поддержал Криана Кель. — Когда графиня Льер из-за проблем со здоровьем отсутствовала в столице всего две недели, по возвращении она перестала быть любимицей публики. А ведь до отъезда ни один раут без нее не обходился.
— А ты откуда знаешь? Дома допрошу, — сурово произнес герцог.
В особняке герцога за накрытым столом собрались все, кто так или иначе пострадал от рук Орнатов. В том числе и Рина, отдавшая свою кровь и магию за вызов духа.
В бокале Лиа плескалось шампанское — доктор разрешил совсем немного — но веселья леди Сагерт это не добавляло.
Шэдда, сидевшая в конце стола, поймала взгляд герцогини и глазами показала на выход. Лиа поцеловала мужа в щеку и шепнула, что выйдет. Тот кивнул.
Дамы прошли к садовой беседке, куда расторопный слуга притащил несколько пледов и подушку.
— И чего ты куксишься? — спросила орчиха, удобно устроившись и приказав принести бутылку вина и кувшин морса. — Мало милостей?
— Я не знаю. — Лиа поежилась от вечерней прохлады и закуталась в плед. — Как-то все странно закончилось, неправильно.
— Король должен был казнить Исобель? Или покаяться? Нет, а кто, по-твоему, иллюзию на Сайто накладывал, когда он в женском наряде ходил? Он сам? Так он зельевар. Знаю я все, что эти хрычи накопали. Ты ждала, что король упадет перед тобой на одно колено и все-все расскажет про свои мотивы? Мол, дорогая Лианон, я так поступил потому-то и потому-то.
— Я это понимаю, вот здесь, — Лиа коснулась виска, а после положила ладонь на грудь, — а тут не могу принять.
— Не тебе королей свергать, — жестко произнесла орчиха. — И судить — тоже не тебе. Для Сагертов все хорошо вышло, живы, здоровы, хоть и немного потрепаны.
Лианон пригубила шампанское и пожала плечами, спорить ей не хотелось. Шэдда была права, но легче от этого не становилось.
— Она их простила, — вдруг сказала Шэдда. — Тебе не нужно терзаться. Если кто и должен был решать, мстить или нет, то Карима. Она не стала мстить за смерть своей семьи. И умирая, разве она просила тебя о чем-то?
— Только посидеть с ней.
— Вот и все. Не решай за нее, Лиа. Вообще не решай за людей. Ты герцогиня Сагерт, ты можешь отдавать приказы. Но это — не одно и то же.
— Можно к вам? — робко спросила заглянувшая в беседку Рина. — Я себя плохо чувствую за столом с благородными.
— Смотря что ты принесла, — усмехнулась Шэдда и, видя удивление Рины, добавила: — Агась, я резко говорить научилась.
— Бутерброды принесла, — широко улыбнулась девчонка, — и вино.
— Вино мне, вам морс, — тут же определилась Шэдда. — Тебе доктор запретил, а тебе — я. А морс вон уже несут.
Лианон повеселела. Так, за болтовней, сгустилась ночь. Захмелевшая Шэдда пообещала завтра же привести в магазин трех работящих женщин, тоже жительниц Угольного переулка.
— Это и хорошо, что тебя не будет некоторое время, — задумчиво проговорила орчиха. — Герцогиня Сагерт — это страшно, особенно для полукриминальных оборванцев. А так, еду будут раздавать знакомые, а забыть, чья это милость, не даст герб на стульях и столах.
