Там, где холод и ветер (СИ) - Северная Ирина (книги онлайн полностью .txt) 📗
Отвечать на сообщения я не стала. Просто не знала, как выразить словами то, что хотела бы озвучить.
Пылая всем телом, словно в приступе лихорадки, я побрела в комнату и взяла ноутбук. Стараниями Брайана теперь у меня имелся довольно шустрый доступ в Интернет и, вбивая в строку поиска «Кейран Уолш, фотограф», я затаила дыхание, сама не зная почему и что такого ожидала увидеть.
Первым делом заглянула на персональный сайт.
Красиво сделано, со вкусом. Лаконично, сдержанно, элегантно, как сам Кейран. Черный фон, четкое, контрастное меню, красивый строгий шрифт. Никаких загогулин, помех в виде плавающих картинок или искажающихся букв. Активная кнопка в меню просто меняла подсветку с белой на более темную. Я открыла главную страницу. Информация о последней выставке, перечень новых работ.
Подводя курсор к кнопке Биография, я разволновалась.
На самом деле мне ведь совсем немного известно о Кейране. Имя, фамилия, профессия. Не думаю, что на сайте узнаю что-то очень личное, но все же, казалось, что я собираюсь тайком заглянуть в слегка приоткрытую дверь.
Ничего особенного я не узнала, разве что возраст и день рождения — 1 февраля и тридцать три года. Остальное сухо и кратко: родился, учился, участвовал. Ни слова о личной жизни, никаких «встречался, был замечен» и тому подобного. Но он ведь и не публичная персона. На фото самого Кейрана я завороженно смотрела, не моргая, минут пять. Текст проиллюстрирован двумя фотографиями: на одной изображен погруженный в свои мысли, отстраненный Кейран, каким его чаще всего можно увидеть в реальности. На втором, несколько сюрреалистичном фото, внимание зрителя приковывал резкий, яростный взгляд фотографа. Очень разные изображения, словно две половинки одной души. Не знаю, почему мне так показалось, но впечатление создалось стойкое.
В галерее фоторабот я просто потерялась. Словно вошла в Зазеркалье.
Выныривая из созерцания красоты, я с удовольствием и каким-то особым томлением в груди признала, что Кейран, безусловно и однозначно, очень талантливый и, судя по всему, успешный фотохудожник.
А кто я?
Он ведь обязательно спросит, кто я и чем занимаюсь. Что же ответить?
Я никто. И ничего в этой жизни полезного не делаю.
Закрывая крышку ноутбука, чувствовала, что погружаюсь в туман меланхолии, но пребывать в унылом состоянии долго не пришлось. Уна там надрывается, занимаясь тяжелым физическим трудом, а взрослая тетя сидит и заламывает руки в праздном самоедстве. Сообразив, что совсем забыла о юной садовнице, я вскочила с кресла и побежала во двор.
Уна перемещалась по участку как маленькое торнадо, вычищая и удаляя лишнее. Но в отличие от неуправляемой природной стихии, ловкие руки девушки оставляли за собой не разрушение, а пышно цветущую и зеленеющую гармонию.
Закончив приводить в порядок не в меру разросшиеся кроны кустов жасмина под окнами гостиной, садовница, сидя на корточках, копалась где-то у корней.
— Уна! — окликнула я её.
Она встрепенулась и с готовностью вскочила на ноги. Настороженность на ее лице сменилась робкой улыбкой.
— Простите, что так шумела под окнами, — сказала она. — Я вас, кажется, разбудила…
— Боже, Уна, о чем ты говоришь! — судя по жару, прилившему к лицу, я покраснела. — Я от стыда готова провалиться сквозь землю. Тебе следовало шуметь погромче, а то я сегодня проспала все на свете.
Уна теребила полу своей потертой джинсовой курточки, в которой работала, и разглядывала что-то у себя под ногами. Подозреваю, что ей хотелось о чем-то просить или сказать, но она не решалась.
— Я пойду, займусь делом, а через час мы с тобой прервемся на чаепитие, — сообщила я. — Идет?
Девушка заметно расслабилась, вскинула на меня голубые глаза и закивала, улыбаясь открыто и искренне.
— Я там… кое-что принесла. На ланч, — она взмахнула рукой в рабочей перчатке.
Прежде, чем я успела что-то сказать, Уна развернулась и понеслась за дом, прямо к своему «офису», который устроила в маленьком сарайчике на заднем дворе. Я пошла за ней, на ходу отмечая, что усилиями одной юной садовницы участок удивительно преображался с каждым днем. Такими темпами очень скоро все работы будут закончены. Почему-то от этой мысли стало немного грустно.
— Вот! Картофельный пирог! — провозгласила девушка, бережно вытаскивая из большой сумки что-то завернутое в полотняное полотенце, и протягивая мне.
— Ого, много… пирога, — проговорила я, принимая внушительный сверток круглой формы из рук Уны.
— Ну, остатки потом можно разогреть, — смущенно заметила моя юная знакомая.
— Конечно. Спасибо, — улыбнулась я. — Через час жду тебя. Заходи через заднюю дверь, она будет открыта.
Уна радостно кивнула и отправилась работать дальше, а я понесла пирог домой.
На кухне развернула сверток. Под полотенцем круглая форма из фольги, фольгой же накрытая, а под всеми этими «одежками» — волшебно-ароматный, золотистый, как солнечный диск, картофельный пирог. Я едва удержалась, чтобы прямо рукой не подковырнуть кусочек и не попробовать это кулинарное чудо.
Лежащий на кухонном столе телефон подал сигнал о поступившем сообщении. Тыча подрагивающим пальцем в сенсорный экран, я едва сдержала глупую улыбку, догадываясь от кого смска.
«Сладкая, ты не ответила ни на одно мое сообщение. Нечего сказать?»
Я быстро набрала: «Сказать есть что. Нечего написать».
Звонок раздался ровно через пару секунд после того, как я отправила сообщение.
— Скажи, — голос Кейрана, тихий, низкий, вкрадчивый прикоснулся, как поцелуй полуденного солнца.
— Скучаю по тебе. Очень, очень, очень…
— Звучит здорово. Так я приду сегодня.
Кейран говорил совсем негромко, а на заднем плане раздавались голоса, смех, слышались какие-то звуки.
— Ты не спрашиваешь, а ставишь в известность, — заметила я.
— Да, я знаю. Ложись спать голенькая, — прошептал он.
— Боже, прекрати… — выдохнула я, больше не выдерживая нетерпеливого напора моего богатого воображения, заработавшего вовсю от слов и голоса Кейрана.
— Не могу, сладкая, — заявил Кейран серьезным тоном и, понизив почти до шепота свой восхитительно-бархатистый баритон, заговорил, — ты застряла в моей голове. У меня кончики пальцев покалывает, я все еще ощущаю, как прикасаюсь к тебе. Чувствую твой аромат и как ты прижималась ко мне голой грудью, и теплой попкой.
Стараясь не сопеть в телефон, я закусила губы, и мой затуманенный блуждающий взгляд скользнул по кухонному окну, выходящему на передний двор. Увидела, как в калитку входит Брайан и уверенно направляется по дорожке к дому, держа в руках два пакета из супермаркета.
Едва не споткнувшись, я кинулась в коридор, надеясь открыть дверь раньше, чем раздастся звонок.
Но не успела.
Не успела не только открыть дверь, но и заткнуть рот Брайану.
— Привет, загадочная моя! — громоподобно провозгласил мой друг, вваливаясь в прихожую, как к себе домой.
Он звонко чмокнул меня в щеку, а я в ответ резанула его взглядом, прикладывая палец к губам и указывая на телефон, который держала возле уха.
Лукавство промелькнуло в светлых глазах Брайана, он одарил меня кривой ухмылкой и прошествовал на кухню.
За эти несколько секунд, которые длилось появление Брайана, в телефоне не раздавалось ни звука.
— Кейран? — я старалась говорить ровным и спокойным голосом. — Прости, меня тут отвлекли немного.
— Я так и понял, — невозмутимо отозвался Кейран. — Не подскажешь, на чем я там остановился, когда тебя, хм… отвлекли?
На секунду я представила лицо Брайана, если бы он услышал, как я повторяю сказанное Кейраном.
Я рванула с телефоном на второй этаж, беря лестницу штурмом, и заскочила в пустую комнату, которая должна скоро стать моей спальней. Неспешно обводя взглядом помещение, я представляла его уютным, обставленным новой мебелью. Кованая кровать чудесно впишется сюда, и большой, красивый деревянный ларь в изножье, и бежевые полотняные шторы до пола, и лампы, льющие неяркий, золотистый свет на два нагих тела, лежащих в блаженном изнеможении на чистых смятых простынях…
