Воин Арете - Вулф Джин Родман (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗

– Мы всего лишь пытаемся тебе помочь.

Я сказал, что когда он предложил мне встать ему на спину, чтобы легче было садиться в седло, то несколько перегнул палку: я ведь пока что не старик.

– А прокатиться на мне верхом тебе бы не хотелось? – спросил он.

Я сказал, что мне бы такое и в голову не пришло.

– А ведь ты уже делал это – когда крал тех коней или убивал кабана, помнишь?

Я сердито посмотрел на него, и он примирительно сказал:

– Я знаю, ты не помнишь. Но это правда! Скажи ему, Элата, – ты же все видела!

Жрица кивнула головой и сказала:

– Если хочешь, я могу тебе это даже показать, Латро. Ты действительно украл коней Гелиоса с помощью Полоса, льва и некой женщины по имени Фаретра.

От досады у меня даже слезы выступили на глазах. Полос, смутившись, отвернулся, но его престарелый дядя положил руку ему на плечо:

– Ты считаешь, что великие воины не плачут? Неужели ты не знаешь, что как раз великие и должны уметь плакать?

Поскольку его племянник ничего не ответил, он продолжал:

– Ты слишком большое значение придаешь физической силе, Полос. Пока в этом нет ничего дурного – ведь сам ты еще не слишком силен. А вот Латро уже не ставит физическую мощь так высоко; он и сам очень силен и хорошо знает, как мало можно сделать с помощью одной лишь силы. Видишь ли, мальчику позволительно смотреть на героя снизу вверх – в конце концов, это даже естественно. Но если сам герой смотрит на себя с таким же обожанием, то он вовсе не герой, а просто чудовище.

Когда я вытер глаза, Полос сказал мне:

– Я вовсе не стыжусь за тебя, Латро. Правда! Ты просто вспомнил Фаретру, потому что Аглаус здесь.

Эти слова настолько удивили меня, что я на мгновение даже забыл о своем горе. По-моему, у меня просто челюсть отвисла от изумления, да и сам Аглаус выглядел не менее ошарашенным.

Полос обратился к дяде:

– Можно я скажу ему?

– Нет, я сам ему скажу. Ты действительно все забываешь, Латро, и, насколько я знаю, понимаешь это. Дело в том, что твоя забывчивость – дело рук Геи, это знает даже Ио, а Аглаус посвящен Великой богине.

Мой беззубый слуга стал оправдываться:

– Я ничего не хотел скрывать от тебя, господин мой, но мне и самому никто прежде не говорил об этом.

– Видимо, в ранней юности ты был ее любовником, Аглаус. Она, возможно, и любит тебя именно потому, что ты об этом даже не подозреваешь.

Воспоминание вдруг пробудилось в голове моей, точно певчая птичка.

– Ты же видел бога Пана! – сказал я Аглаусу. – Ты сам мне как-то говорил.

– Я много чего видел, – согласился Аглаус, не сводя глаз с Полоса и Амикла. – Обычно у меня хватает ума не говорить об этом с теми, кто может мне не поверить. Тебе я сказал только потому, что ты и сам его тогда видел.

– А как ты попал сюда, Аглаус? – спросил я. – Разве тебе дома делать нечего?

– Это она привела меня, – указал он на жрицу. – Она пришла, когда я помогал поварам, и позвала с собой. Ио ее хорошо знает и приказала мне идти с нею и делать то, что она мне велит.

– Это святилище моей госпожи, – сказала Элата. – Ты называешь ее богиней. Я ее служанка – но я куда ближе ей, чем Ио или Аглаус – тебе. Я здесь представляю ее интересы. А Полос, Амикл и Аглаус представляют интересы ее соперницы Геи, которая и отняла у тебя память.

– Регент Павсаний задал вопрос оракулу, – сказал Полос, – и Светлый бог сказал, чтобы он велел мне привести моего дядю тебе на помощь. Он знаменитый целитель.

Старый Амикл прибавил:

– Боюсь, мне немногого пока удалось добиться. Именно поэтому мы здесь.

– Ну а я здесь, – раздался вдруг чей-то голос, – просто потому, что Латро – мой друг.

Сказавший это вынырнул из сосняка, росшего чуть ниже по склону. Он был мускулист, среднего роста, с лисьими глазами.

– Сомневаюсь, что ты меня помнишь, Латро, но имя мое Сизиф. Тот возничий, которого ты победил в гонках на колесницах, все рассказал мне, и я подумал, что мне стоит вмешаться. – Он поколебался, но ничего объяснять не стал, а весело рассмеялся. – Ты пока не понимаешь, в чем тут дело, но может и вправду получиться здорово!

– Что ж, теперь мы можем начать, – прошептала пифия…

Узнав от Полоса, что моя длительная прогулка верхом несколько подняла мне настроение, Кихезипп прошелся со мной до города и обратно. Теперь он настаивает, чтобы я об этом написал. Воздух был чудесный, солнце ярко светило. Какой-то раб на рыночной площади назвал меня братом. Мне было стыдно, и я притворился, что не слышу его. Позже я спросил Кихезиппа, почему он так назвал меня, и Кихезипп объяснил, что я вместе с другими рабами был освобожден регентом Павсанием. А этот человек – один из финикийцев, чей корабль стоит в гавани Кипариссы [79]. Их продадут вместе с привезенными товарами, которых, по слухам, очень много. Кихезипп сам – тоже раб принца и, по его словам, никакой свободы не желает. А та пифия из храма – рабыня божества, что, по сути дела, примерно то же самое.

Глава 39

Меня начали тренировать гимнасты. Регент Павсаний хочет, чтобы я научился драться на кулаках и участвовал в панкратионе, помимо состязаний на колесницах. Диокл имел сегодня утром беседу на мой счет с Павсанием, Киклосом, Тизаменом и Амиклом. Этот Диокл на целую голову ниже меня.

Борода у него с сильной проседью и вечно всклокоченная. А еще он все время сплевывает. Он тренирует также Пасикрата, который будет участвовать в соревнованиях по бегу.

– Я вижу, что он силен, – сказал Диокл. – Но что у него с головой?

Принц посмотрел на Тизамена, но тот только пожал плечами. Диоклу ответил старый Амикл:

– Он лишен памяти, вот и все. Однако физические упражнения ему только на пользу.

Диокл важно кивнул:

– Они всем на пользу. А о чем это он так тоскует?

– Это нам неведомо, господин мой, – вздохнул Тизамен. – Как тебе уже сказали, Латро ничего не помнит.

Киклос откашлялся с явным намерением вступить в беседу.

– Тизамен, прорицатель великого регента, и досточтимый Амикл, всеми признанный лекарь, как раз и пытаются устранить эти его душевные неполадки, – сказал он. – А твоя задача, Диокл, – подготовить лишь его тело.

Диокл понимающе кивнул, хотя ему явно хотелось поспорить с Киклосом, по глазам было видно.

– Для Спарты чрезвычайно важно, чтобы он хорошо выступил во время игр, – продолжал Киклос. – Он должен выиграть по крайней мере в одном виде соревнований и достойно проявить себя во всех остальных – никаких извинений потом мы не примем. Когда ты внесешь его в списки?

– Завтра, когда начнется запись. Но нужно внести плату за обучение.

Павсаний улыбнулся:

– Деньги у Тизамена. Он пойдет с тобой – могут возникнуть еще какие-то трудности. Ты скажешь, что Тизамен представляет меня и наш город. А он сам объяснит судьям, что Латро пригоден во всех отношениях.

– Понятно, – кивнул Диокл.

Потом мы с Диоклом остались одни и стали смотреть, как тренируется Пасикрат. Диокл спросил, какой вид спорта мне совсем незнаком, и я сказал, что не знаю.

– Клянусь, знаешь! – заявил он. – Ладно, об этом можешь не беспокоиться, ясно? Я тобой займусь. Но все-таки мне хотелось бы знать, каковы твои слабые места. Ты ведь родом не с Пелопоннеса, верно? Непохоже.

– Наверное, ты прав, – сказал я.

– Ты что, и этого не знаешь? Хм! А бороться ты умеешь?

– Немного, наверное.

– Это хорошо. Множество борцов пытаются участвовать в панкратионе, но никогда не побеждают. Поговори с ними, они тебе расскажут, как однажды уже почти одолели противника, да только вмешались боги! – Он помолчал, словно ожидая, какова будет моя реакция. – Ты ведь понимаешь, о чем я говорю?

Знаешь, что такое панкратион?

– Можно догадаться по названию, – сказал я.

– Но самих соревнований ты никогда не видел?

– Не знаю.