Герои умирают - Стовер Мэтью Вудринг (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

– Три минуты, всего три минуты. Тишалл, если ты меня слышишь, подари мне всего три минуты, и я выведу их отсюда.

Таланн уже исчезла из поля зрения, Рушалл движется за ней. Ламорак цепляется за его спину, словно ребенок, висящий за спиной матери.

Я держу арбалеты по обе стороны головы. От их тяжести у меня ноют плечи, а когда я переношу свой вес на другую ногу, в колено как будто вонзается нож. Надеюсь, я смогу бежать. Выравниваю дыхание, пытаюсь снять боль медитацией – этим упражнениям меня научили много лет назад в школе при аббатстве.

Дверь Шахты недвижима. Как только она приоткроется или стражники вдруг подадут признаки тревоги, я выскочу, выстрелю из обоих арбалетов и рвану к охране. Может быть, мне повезет, и я свалю одного. Человека, бегущего с той скоростью, с какой я покрою разделяющие нас тридцать метров, застрелить невозможно.

Точнее, бегущего с той скоростью, с какой я мог бежать этим утром. Колено словно рассыпалось на мелкие кусочки.

Остается лишь надеяться, что ни один из стражников не умеет стрелять так, как стреляет Таланн.

Никаких признаков тревоги. Похоже, у нас все получится.

Должен сознаться, я обожаю такие моменты.

Ради этого я и живу. Поэтому я и стал собой. В схватке за жизнь есть некая чистота; она превыше любых философских поисков истины.

Ставки сделаны, правила отменены: нет больше блужданий в сером тумане морали. Все просто – черное или белое, жизнь или смерть,

Однако даже жизнь или смерть мало значат сейчас для меня. Это лишь следствие, побочный эффект. Меня снедает жажда Насилия, я предвкушаю его. Если я выйду из укрытия, поставлю на карту свою жизнь и жизни своих друзей, я испытываю блаженство – такое чувство ощущает святой, когда его коснется бог,

Мою лирику прерывает Рушалл. Он вскакивает из-за стены, словно мишень в тире. Хватает Ламорака за руки и удерживает его на спине – тот выглядит пойманным. Сквозь гул я слышу панический визг Рушалла:

– Не стреляйте! Не стреляйте! Я его поймал!

Я, кажется, говорил, что мы по уши в дерьме? Нет, дудки – мы там по самую макушку.

Я выпрыгиваю на балкон – пристрелил бы эту сволочь, если б не боялся зацепить Ламорака, – и направляю арбалеты на стражников на том краю Ямы. Их не смущает то, что остановило меня, они поднимают арбалеты и стреляют – все восемь сразу. Некоторые промахиваются, но не меньше пяти стрел вонзаются Рушаллу в грудь и швыряют его на стену. Он оседает на пол, поверх Ламорака.

Я стреляю с бедра. Одна стрела высекает искру из балконной стены, другая летит одному из охранников под ребра. С такого расстояния кольчуга не может защитить его – стрела входит в тело по самое оперение; стражник падает на бронзовые двери – они открываются. Но возникают все новые и новые его однокорытники…

Я ныряю под прикрытие балконной ограды, чтобы перезарядить арбалет, а тем временем кто-то из стражников Трубит некий сигнал. Звук горна отдается по всему Донжону.

Похоже, ситуация стремительно ухудшается.

Мне бы добежать до противоположного края Ямы и свалить стражников, но едва я собираюсь встать, как что-то свистит мимо моей головы и ударяет в плечо сзади. Я падаю и перекатываюсь, стрела с красным оперением ударяется о пол у моих ног. Я разворачиваюсь и вижу еще четырех стражников, бегущих по тому коридору, из которого мы пришли.

Нет уж, обойдетесь – я не такой герой, чтоб умереть на этом балконе ради пяти лишних секунд для остальных.

Двое стражников бегут ко мне по коридору; еще двое останавливаются посреди прохода и целятся мне в голову.

Я отбрасываю арбалеты, кувыркаюсь через плечо и вскакиваю на ноги, одновременно вытаскиваю из сапог небольшие метательные ножи и швыряю их в коридор. Бросок слаб, но его хватает, чтобы заставить стражников пригнуться и сбить прицел.

Я подхватываю арбалеты и свергаю их через ограду вниз; за арбалетами летят стрелы. Когда пара заключенных неожиданно получает оружие, из Ямы доносится кровожадный рев. Я без колебаний прыгаю вперед, на заряжающего арбалет стражника, и бью по оружию. Затем падаю на спину и впечатываю ступню ему в живот. От удара он взмывает в воздух, перелетает через перила и падает в Яму.

Я качусь дальше и наконец встаю на ноги. Второй стражник с арбалетом пытается затормозить и останавливается на балконе. Похоже, он не горит желанием сразиться со мной один на один.

– Эй, послушай… – говорит он, однако я прыгаю вперед и молниеносным ударом разбиваю ему губы.

Он моргает, и этого мгновения мне вполне достаточно, чтобы взять его шею в захват и повернуть в резком «броске повешенного». Он напрягается, отчаянно борясь за жизнь, но, не в силах остановить мой рывок, низвергается через перила прямо в толпу заключенных внизу. У него, так же как у напарника, болтался на ремне арбалет.

Теперь вооружены уже четверо узников.

Два стражника в коридоре все еще возятся со своим оружием: один не успел натянуть тетиву, другой пытается дрожащими руками вставить в желобок стрелу. Я показываю им зубы и киваю; они обмениваются тревожными взглядами.

Я бросаюсь к ним – они разворачиваются и в панике бегут, за считанные секунды покрывая внушительное расстояние. Я тотчас устремляюсь обратно на балкон за Рушаллом и Ламораком.

Вокруг свистят стрелы; меня жалит выбитая ими из стены каменная крошка. Одна стрела запутывается в коже костюма, чуть не втыкаясь мне под ребро. Стражники на том краю дыры отвлеклись на вооруженных заключенных – значит, в меня стреляет кто-то другой, возможно, новые охранники, подоспевшие на подмогу. Впрочем, у меня нет времени остановиться и посмотреть.

Надеюсь, плечо меня не подведет, хоть я и чувствую, как течет из раны теплая кровь. Вероятно, стрела попала в мякоть возле шеи, в двух дюймах от позвоночника. Каждый шаг отдается взрывом боли в правом колене,

Я бегу вокруг Ямы, вижу лежащую на полу Таланн. Она старательно пригибается, пытаясь отцепить Рушалла от Ламорака.

– Иди, иди же! – кричу я. – Иди к двери! Я займусь им! Услышав мой крик, она поднимает голову, кивает и перекатывается на ноги. Двое стражников на том краю взводят арбалеты вслед бегущей воительнице.

– Пригнись! – кричу я.

Прежде чем они успевают выстрелить, из Ямы раздается пара хлопающих звуков. Над головами стражников пролетают стрелы; те нервно отшатываются и промазывают.

Зато другие палят вниз, в Яму. Но меня заботят сейчас только четверо стражников, что бегут за мной по пятам. С ними и те двое, которых я прогнал раньше.

У меня есть пятнадцать секунд.

Я хватаю Рушалла за обмякшую руку и пытаюсь оттащить его. Ламорак кричит от боли – что ж, по крайней мере он в сознании. Рушалл конвульсивно дергается и стонет; несмотря на пять засевших в груди стрел, ему понадобится еще минута или две, чтобы умереть.

Мне становится ясно, в чем дело: Рушалл и Ламорак сколоты стрелой – она прошла под ключицей несостоявшегося палача.

Бегущие стражники в сорока… нет, уже в тридцати футах от меня.

Я вбиваю ступню между грудью Ламорака и спиной Рушалла; раздается тройной вскрик – я собираю все силы и делаю рывок вверх, поднимая Рушалла, словно уснувшего ребенка Из живота Ламорака бьет фонтан крови; второй вырывается из глубокой, с рваными краями раны возле правого соска.

– Беги, ублюдок недоделанный, беги, чтоб тебя! – кричу я и грубо пинаю его в ребро.

Шестеро стражников подбегают ближе. Ламорак перекатывается на живот, стонет и с трудом тащится на руках и здоровом колене.

Я поворачиваюсь к стражникам, все еще держа на руках бьющегося в агонии Рушалла, и бросаю его тело в первого бегущего. Они сталкиваются с глухим стуком, Рушалл визжит и яростно цепляется за что попало, в том числе за стражника, пытаясь удержать равновесие. Они шатаются и падают на барьер, раскачиваются в странном объятии и, наконец, низвергаются в Яму. Над ними смыкается орущая толпа арестантов.

Оставшиеся пять стражников бросаются вперед с поднятыми дубинками, пытаясь обойти меня с флангов.