Клановое проклятие - Ковальчук Игорь (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Из глубин средоточия магии ему нетрудно было начерпать достаточно сил, чтобы создать себе физическую оболочку, так что в Асгердане он появился не в качестве бестелесного духа. Но, уже пройдя этот процесс и выбравшись из дурно составленной фигуры вызова, он понял, почему во всех древних книгах, описывавших способы смены тела, рекомендовалось растянуть этот процесс на пару-тройку лет. В тот момент он едва не сошел с ума в третий раз.
Человеческий мир, от которого он успел отвыкнуть, навалился на него всей своей невыносимой тяжестью. Магический фон вокруг был настолько разрежен (после ядра Вселенной, где энергии фактически приобретали плотность ртути, а то и свинца, любой живой мир мог показаться и вовсе лишенным энергии), что Руин стал задыхаться. Зато он обнаружил, насколько болезненно восприятие пяти основных чувств и насколько тяжело тащить по земле семьдесят килограммов живой плоти, и как при каждом движении тебя обременяет твое собственное тело. В тот миг Арману больше всего хотелось удавиться.
Первые часы в Асгердане он помнил плохо – куда-то брел, о чем-то думал, на кого-то натыкался и пропускал мимо ушей оскорбительные высказывания. А потом вдруг вспомнил о родном мире, о Провале.
Как ни странно, ненавидимая родина сейчас привлекала его неудержимо. И в самом деле, там ему стало легче. Там он пришел в себя настолько, чтобы суметь общаться с окружающими, чтобы суметь понять, что именно они ему говорили. Там до его сознания не сразу дошло известие о смерти старшего сводного брата по отцу, Киана Воина, но, даже дойдя, не колыхнуло душу, хотя Киана он почти любил. Этот его брат был славным парнем, немножко солдафонистым, но твердо соблюдающим собственные моральные принципы. Киан – это не Арман-Улл. Он-то никогда не стал бы спать с собственной дочерью или мордовать жену.
Просто у Руина не осталось уже никаких сил на чувства: горе там, любовь – все равно. Он спокойно выслушал известие о том, что Провал остался без властителя, и в ответ на радостный вопрос о сроках коронации промолчал. Молчание приняли за знак согласия. Да и согласия-то здесь не требовалось. Закон престолонаследия был строг – братья получали право на трон исключительно по старшинству. Считая Дэйна, у Армана-Улла было четверо сыновей, но Оулер, второй его отпрыск мужеска пола, скончался давным-давно, и не без участия Руина (правда, об этом так до сих пор никто и не узнал), а Киан, самый старший, – умер теперь. Если бы Дэйн был старше Руина, его все равно вынуждены были бы короновать, разве что он постригся бы в монастырь. Но к счастью – так думала знать Провала – у них в запасе оказался еще один Арман.
Руин предпочел плыть по течению. Он наведался к дворцовому магическому источнику, «продышался» там, после чего отлучился в Асгердан. Как оказалось, вовремя.
Вернона от немедленной расправы спасло только странное состояние Армана. Он с трудом понимал, что вокруг него происходит, и в тот момент думал только об одном – вот моя жена, надо ее забрать. Удивительное терпение и доверие Катрины дали ему время прийти в себя. Прижимая к себе ее теплое тело, он медленно, но верно возвращался сознанием к тому, на чем все закончилось тогда, во время нападения серых. Он вспоминал, и не только обстоятельства совместной жизни, но и чувства, и привычные слова, и все то, что было между ними, только между ними.
Прикосновение ее руки вернуло его к реальности. Взглянув на жену, он захотел обнять ее, прижать к себе крепко-крепко, чтобы ощутить – он действительно жив, действительно на этом свете, и она действительно с ним рядом. Тискать Катрину он все-таки не стал – во-первых, она в положении, во-вторых, можно помять одеяние и огорчить супругу – но зато с облегчением прижался щекой к ее руке. Молодая женщина вспыхнула и смутилась. Румяная, она показалась ему особенно красивой.
В дверь осторожно постучали и, подождав, приоткрыли створку. Не решившийся шагнуть на порог слуга тихо сообщил:
– Пора, ваше высочество.
И подал ему длинный роскошный плащ, плотный от вышивки, отороченный мехом – просто мантия, а не плащ.
Снаружи ждали придворные, вся высшая знать Провала, слуги, гвардия – и два оседланных коня: великолепный вороной, лоснящийся жеребец с высоким, расшитым золотом седлом, и тонконогая белоснежная кобылка, чья тщательно расчесанная грива почтит касалась земли. Зрелище было великолепное, еще великолепнее оно станет тогда, когда процессия растянется по улицам провальской столицы. Тогда развернутся и заполощут по ветру огромные стяги, и под солнцем засияют великолепное обмундирование дворцовой стражи и драгоценности знати, которых на каждом было столько, что следовало лишь дивиться, как их лошади выдерживают.
Конечно, еще великолепнее были дамы. Длинные шлейфы их платьев, каждое из которых стоило уж никак не меньше годового дохода с хорошего графства, свисали почти до земли или укрывали круп лошади вместе с длинным хвостом. Они походили на дивных райских птиц, но даже на их фоне Катрина выделялась. Не могла не выделяться – все должны были издалека понять, кто из всех этих дам является супругой нового властителя. Словно невеста, она была облачена во все белое. Белоснежная парча, затканная серебром и еще к тому же расшитая драгоценными камнями и золотом, ложилась жесткими складками. Верхом на своей прелестной кобылке Катрина напоминала фею из сказки.
В процессии она занимала место позади мужа, на некотором расстоянии от него, и ее окружали десять женщин в мундирах дворцовой гвардии – лучшие воительницы Провала, бывшие рабыни-гладиаторши, купленные в каком-то из соседних миров. В Провале женщин сражаться не учили. Никогда. Но телохранительницы для супруги правителя и самых знатных дам Провала требовались, просто неприлично считалось допускать в их покои мужчин – какой разумный и строгий муж на это пойдет? Но, к счастью, все недостающее можно было прикупить по соседству, в мирах, где женщины занимали несколько иное положение в обществе.
Дальше потянулись остальные сопровождающие. Столпившиеся на улицах простолюдины с восторгом и завистью разглядывали великолепных коней, роскошные одежды, о которых им даже мечтать нельзя было, драгоценности… Они собирались на улицах с ночи, терпеливо топтались на холоде и спорили из-за удобного места, и вовсе не потому, что рассчитывали на щедрую милостыню. То есть, конечно, на милостыню они тоже рассчитывали, но не так, чтобы очень. Больше всего они желали просто взглянуть на чужое богатство – это одно было для них отличным развлечением.
От милостыни они, конечно, не отказывались, если уж та им перепадала.
У величественного, беломраморного храма, где уже не первую сотню лет совершались церемонии коронации и бракосочетания правителей Провала, Руин соскочил с коня и сам, не позволив никому, снял с седла Катрину. Он же повел ее в храм, нарушая все традиции. Нарушение, впрочем, было простительным, распорядитель торжеств не счел нужным вмешиваться. На широких ступенях Арман остановился, обернулся… Храм когда-то построили на высоком холме, таком же, как тот, что стал фундаментом для дворца. Получалось, что весь город как бы лежал в ложбине между храмом и дворцом, и с широкой и длинной храмовой лестницы была видна изрядная его часть.
В городе не строили домов выше пяти этажей, и в основном из того же камня, который добывали в ближайших каменоломнях, который был тут повсюду. И теперь, рассматривая столицу, Руин видел ее совсем иначе, чем прежде, когда жил здесь. К мысли, что все это вот-вот будет принадлежать ему всецело, нужно было привыкать постепенно. Ведь это не только право – это и целый букет обязанностей, которые придется тащить на своих плечах, как мешок картошки.
Задержку приняли с пониманием – мол, принц хочет еще разок показать себя народу – и народ ответил ему рукоплесканиями. В дверях храма, широких, как ворота, где три подводы разъедутся, если надо, Арман снова задержался, но уже по протоколу. Поскольку церемония была длительной и по древней традиции обязана была совершаться публично, то и начиналась она именно здесь, на пороге. Очень длинно и томительно одна церемония сменялась другой – он терпеливо поворачивался, поднимал и опускал руки, отвечал на вопросы и сам задавал их – положенные формулы пришлось затвердить заранее.
