Корабль судьбы (Книга 2) - Хобб Робин (книги онлайн .txt) 📗

— Когда Альтия пересказывала мне твою историю, — осторожно вставила Янтарь, — она говорила, что ты ушел из Удачного с Седжем Ладлаком.

— Чьим старшим сыном и был Люкто. Он плавал вместе с отцом, да только плохо они ладили между собой. У Седжа воображения было, как у бревна. Он думал только о том, как бы задешево купить да подороже продать. Это было его единственное правило чести, свойственное семейству Ладлаков. Он платил матросам гроши, и люди у него не слишком задерживались: кому нужен такой грубый и бесчувственный капитан, который жизни людские ценит дешевле самого последнего груза! И ведь он даже не задумывался, а нельзя ли жить как-нибудь по-иному. Он и меня-то не боялся в основном потому, что понятия не имел, на что я способен. А вот Люкто, сын его, оказался сделан из другого теста. Этот уродился законченным мечтателем и вдобавок склонен был наслаждаться всеми прелестями жизни. Не удивительно, что ему душно было в паутине традиций и освященных временем обычаев Удачного. Удивительно ли, что именно Люкто уговорил отца слегка приторговывать на стороне, а именно на Пиратских островах. У этого юноши был сущий дар общаться с людьми, не ведающими закона. Он чувствовал себя здесь своим, и народ островов платил ему такой же любовью. Благополучие Ладлаков заметно пошло в гору. Его отец был доволен, и, чтобы вознаградить сына, он нашел ему неплохую невесту — младшую дочь весьма состоятельного торговца, естественно из старинной семьи. Седж только не учел, что у сына имелось сердце. И это сердце уже принадлежало девушке с островов. Люкто было года двадцать два, когда его папенька скоропостижно помер в Делипае, во время заключения сделки, прямо за столом. Сын справил по нему траур, он искренне горевал, но все-таки не настолько, чтобы послушно вернуться в Удачный и зажить той скучной жизнью, которую покойный ему было предначертал. Люкто похоронил отца на берегу и больше носу домой не показывал. Команда только рада была последовать за ним в это добровольное изгнание. Дело в том, что молодой капитан любил выпивку ничуть не меньше, чем они сами, и не скупился, когда начинался кутеж. Щедрый и великодушный был юноша, уж что говорить. Ему бы еще чуть-чуть осмотрительности, но… В общем, женился он на своей красавице и дал клятву, что выстроит себе маленький мирок и станет жить в нем как король!

Совершенный задумчиво покачал головой. Воспоминания были такими яркими.

— Люкто успешно торговал и жил на широкую ногу, — снова заговорил корабль. — Он выстроил тайное прибежище себе и своим людям. Он свято полагал, что верность команды убережет это местечко от всякого посягательства. К сожалению, среди людей всегда находятся несытые, которым мало жить припеваючи, кормясь от чужого процветания. Один такой и преподнес личный мир Счастливчика Игроту на блюдечке. А у Игрота тогда уже была репутация пирата, дерзающего совершать такие дела, которые обычным людям даже в голову не придут. И вот он подъехал к Счастливчику со сладкими речами, дескать, буду тебе верным напарником и в торговле, и в морском разбое. И Люкто поверил… Они как раз обмывали свою вечную и нерушимую дружбу, когда Игрот напал на него. Он заточил моего отца, чтобы я вел себя тихо, а Кеннита взял заложником, чтобы мной помыкать, и все мы должны были слушаться его из страха, что он замучит других. Он вырезал язык моей матери…

— Совершенный, Совершенный, — мягко, но решительно вмешалась Янтарь. — Это был отец Кеннита, а не твой. И не твоя мать, а Кеннита.

Корабль горько улыбнулся, запрокинув слепое лицо навстречу дождю.

— Ты, — сказал он, — все хочешь провести границы там, где на самом деле их нет. Все же не понимаешь ты кое-чего, Янтарь! Когда ты обращаешься к Совершенному, ты разговариваешь с человеческими воспоминаниями, хранимыми мной. Когда мы с Кеннитом убивали меня, это было наше общее самоубийство.

— Боюсь, этого мне никогда не уразуметь, — тихо проговорила резчица. — Как можно до такой степени ненавидеть себя самого, чтобы желать убить эту самость?

Корабль тряхнул головой, и с кудлатых волос полетели капли.

— Ошибаешься, — сказал он. — Убивать самость не хочется никому. Я просто хотел, чтобы прекратилось все остальное. А для этого единственное средство — отгородиться смертью от мира.

И он вдруг повернул незрячее лицо в сторону одного из островков:

— Там. Вот он.

— Это и есть Ключ-остров? — удивилась Янтарь. — Погоди, Совершенный, тут и высадиться-то негде! Берег поднимается прямо из воды, как отвесная стена с деревьями поверху.

— Не Ключ-остров, — поправило носовое изваяние. — Этот остров называется Замочная Скважина. Отсюда, со стороны пролива, он ничем от прочих не отличается. Но если свернуть с главного фарватера и обойти остров кругом, в скальной стене обнаружится отверстие. Этот остров, он как разрезанное кольцо. Внутрь ведет проливчик и пока не подойдешь к нему вплотную, ни за что не поверишь, что он проходит насквозь. А он проходит, и внутри кольца лежит порядочная лагуна, и в ней — еще один остров, поменьше. Словно ключ, вставленный в скважину, понимаешь? И с дальней от проливчика стороны на островке есть отлогий берег и хорошая якорная стоянка. Раньше там был даже причал с пирсом. Но теперь, я подозреваю, ни того ни другого давно уже нет. Что ж, скоро мы доподлинно это выясним!

Брэшен сам стоял у штурвала. Он увидел указующий жест Янтарь и кивнул, подтверждая, что понял, о каком острове речь. Этот район Пиратских островов изобиловал небольшими клочками суши с отвесными, словно рублеными берегами; данный конкретный островок по виду не шибко выделялся среди прочих. Да и Совершенный не очень-то распространялся о том, что в нем было такого особенного. Циничный внутренний голос знай насмехался, но вслух Брэшен отдал людям команду, и вслед за движением штурвала они переложили мокрые паруса, поворачивая корабль. Ветер дул ровно и сильно. До сих пор он был попутным; зато теперь предстояла тягомотная лавировка.

Немногочисленная команда ко всем прочим своим белам еще и сидела на голодном пайке. Потоп, приключившийся в трюмах, перепортил почти все съестные припасы. Незажившие раны, пустое брюхо, тяжелая работа. Но хуже всего было то, что команда знала: их капитан был намерен снова сойтись с Кеннитом в битве. И желания очертя голову мчаться навстречу смерти ни у кого из них не было. Поэтому матросы не бегали, как полагалось, а ползали, точно сонные мухи. Если бы сам корабль не старался изо всех сил, у них вообще ничего не получилось бы.