Сыны Амарида - Коу Дэвид (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Все шло хорошо, за исключением того, что они опять сильно недооценили расстояние. Три мага ехали в молчании, часто меняя коней, но из-за нехватки пресной воды были вынуждены передвигаться сравнительно медленно. К вечеру, когда солнце припекало и лишь усугубляло мучения лошадей, пришлось еще сбавить скорость. Транн пытался убедить Джа-рида, что с Баденом ничего не случилось, но сейчас сам был подавлен и раздосадован невозможностью ехать быстрее. Он скакал впереди, не сводя глаз с горизонта, словно мог заставить равнину появиться позволить им завершить путешествие по Тропе Тепона. Джарида тоже мучили мысли о Бадене, и он невидящими глазами смотрел на море.
Элайна скакала посредине. Она пыталась хотя бы какое-то время не думать о Бадене, Сартоле и всех напастях, свалившихся на Тобин-Сер. Но скоро ей стало ясно, что это невозможно. Она рассеянно смотрела на волны, безуспешно пытаясь стереть из памяти лицо Сартола. Она вспоминала семью и Бризалли, но он присутствовал даже там, очаровывал ее комплиментами и предсказывал, что однажды она вступит в Орден. Она пыталась подумать о Джариде и своих отношениях с ним, но видела лишь лицо молодого мага, искаженное страхом и болью, в тот момент, когда Сартол пытался убить ее.
И повсюду был этот Сартол с его обезоруживающей улыбкой, пока она не осознала правоту Джарида: надо одолеть собственные сомнения и тогда, лишь тогда они уйдут. И она перестала суетиться и мысленно посмотрела в лицо Терона.
Прошлым вечером, слушая вместе с Джаридом рассказ Транна о Тропе Терона, она поймала себя на том, как за последние несколько дней изменилось ее отношение к Магистру. Люди Тобин-Сера считали его чудовищем, да и она сама еще недавно не была исключением. Но теперь она лучше поняла его. Это был человек, не более и не менее. Конечно, он был могуч, но его одолели обычные человеческие страсти: гордыня и зависть. "Простит ли его страна?" подумалось ей, и тут же вернулись мысли о Сартоле. Рана была еще слишком свежа. Она подумала о том, сможет ли однажды сказать нечто подобное о предателе и простить его, как и Терона. Разве его алчность и честолюбие не были обычными свойствами человека? Впрочем, теперь, осознав, кем он стал и что он с нею сделал, она поняла: никогда. Сартол предал даже не ее или Орден — он, насколько можно было понять из слов Терона, предал всю страну. Его действия помогли врагу, грозящему разрушением всему Тобин-Серу. Масштаб этого преступления ошеломил ее. Не то чтобы от этого стало легче и боль ослабла, но решимость ее усилилась.
Солнце скрылось за горизонтом, и небо начало темнеть, когда маги наконец вывели усталых коней на сухой песок, окаймлявший Равнину Тобина. Транн заметил землю за час до этого и возблагодарил богов, впервые улыбнувшись с тех пор, как взошло солнце. Джарид тоже приободрился и принялся вслух считать, какое расстояние они одолели и когда смогут догнать Магистров. Элайна молчала; она лишь усмехнулась и, оглянувшись на Джарида, с удовольствием отметила, что он смотрит на нее, ласково улыбаясь.
Они заночевали на побережье, отпустив коней пастись. Животные долго пили из ручья, но в общем выглядели вполне прилично. Маги тоже утолили жажду и наполнили мехи водой. Запасы провизии практически истощились, и пришлось отправить птиц на охоту. Тем не менее Элайна понимала, что все равно придется зайти в какой-нибудь город или деревню за продовольствием, и вздрагивала при мысли о том, что придется иметь дело с разъяренной толпой.
Транн опять лег спать рано, оставив молодых людей наедине друг с другом наслаждаться костром и плеском прибоя. Элайна смотрела на звезды, Джарид ворошил костер палкой. Потом они поняли, что смотрят друг на друга сквозь пляшущее пламя.
— Извини за вчерашнее, — приглушенным голосом сказала она. — Ты был прав. Но все же я должна была понять насчет Сартола.
— Элайна...
— Нет. Слушай, что я тебе скажу. — Она помолчала, собираясь с духом. Я должна была знать ему цену, потому что в одном из моих снов ты бился с Сартолом.
— Что?
Она кивком подтвердила свои слова.
Джарид некоторое время молчал. Элайна чувствовала все возрастающий страх: ну вот, теперь он скажет, что она во всем виновата.
Но, как это бывало уже не раз, он ее удивил.
— Подобные сны могут многое что означать, и совсем не обязательно понимать их буквально. В то время ты вообще не могла бы определить: а может, предатель — это я? В общем, не надо себя винить. Сартол всех нас одурачил.
— Но никто не знал его лучше меня.
— Не думаю, что кто-нибудь действительно знает его. И потом, он сделал для тебя то, что не делал больше ни для кого: научил законам Ордена, помог овладеть Волшебной Силой, наделил плащом и цериллом. У тебя менее всего были причины для подозрения.
— Ты и вправду так думаешь?
— Безусловно.
Она задумчиво вглядывалась в огонь.
— Спасибо. Мне от этого легче.
Вместо ответа он подбросил еще хвороста и придвинулся к ней поближе. Он взял ее за руку и посмотрел в глаза:
— Я был так же серьезен, когда сказал, что начинаю любить тебя.
Он хотел еще что-то сказать, но она приложила палец к его губам и поцеловала его.
Конечно, ей случалось целовать других мужчин; один из них, еще в Бризалли, был некоторое время ее любовником. Но только теперь, чувствуя губы Джарида на своих и его теплые руки на шее и щеке, она поняла, что никогда прежде не любила. Это ощущение было совсем не таким, как она ожидала. Не то чтобы не было страсти, напротив: она не испытывала никаких сомнений относительно того, чем бы все кончилось, если бы в нескольких ярдах от них не спал Транн. Но она чувствовала нечто неизмеримо большее. Словно прилив двигался внутри нее, наполняя ее силой луны, океана и богини, связавшей их; хотелось и смеяться, и плакать. Мир вокруг закружился, словно преображаясь; она хотела разделить его с человеком, в чьих объятиях покоилась, и с удивлением и испугом понимала, что жизнь ее уже никогда не станет прежней.
Она положила голову на грудь Джарида и заснула, прислушиваясь сквозь плащ к биению его сердца. Так хорошо ей не спалось уже много недель; проснулась она лишь однажды, когда он пошевелился, повернула голову, словно во сне, и нашла его губы. Она помнила поцелуй, и больше ничего, и знала, что он вернул их на грань между сном и явью. Открыв глаза в следующий раз, она увидела, что солнце поднимается над океаном, разливая золотой свет по песку и высоким, мягко колышущимся травам. Они быстро встали, перекусили и поскакали дальше. Лошади хорошо отдохнули и вполне оправились после трудного дня. Элайна поняла, как тяжко бедным животным приходилось на песках Тропы Терона: немудрено, что они не могли скакать во весь опор. Ветер свистел в ушах, высокие травы хлестали по ногам; лошади радостно летели, словно вырвавшись из плена.
Весь день они мчались по безбрежной равнине; наконец показался Мориандрал, прихотливой линией рассекающий степь, и маги повернули на запад, чтобы следовать его руслу и потом заночевать на берегу. Они ни разу не останавливались надолго, да им и не хотелось: теперь появился шанс догнать Магистров, пока те не достигли Амарида. Более того, путешественники почувствовали новый прилив сил. Вечером они основательно подкрепились, прикончив остатки припасов, и вместе решили, что завтра найдут какое-нибудь селение и в нем провизию, а пока что продержатся на том, что добудут их птицы.
Опустилась ночь, а они все скакали, освещая степь цериллами. Элайна ездила верхом с детства и ладила с лошадьми, но к ночным поездкам еще не привыкла Поэтому она и смотрела в землю в тот момент, когда Транн внезапно поднял церилл и остановил коня.
— Вы видели? — взволнованно спросил он, вглядываясь в ночное небо.
— Нет, — признал Джарид. — Я стараюсь смотреть под ноги коня, чтобы не свалиться.
Транн обернулся к Элайне, в его ясных зеленых глазах читался вопрос.
Она с сожалением покачала головой:
— Я тоже смотрела в землю. Извини. А что ты видел?
