Средина. Том 1 - Асеева Елена Александровна (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Нежданно из самого центра горловины выскочила белая искра, в мгновение ока, по мере удаления от кучных облаков, живописавшая из себя огромное стеклянное судно, формой напоминающее осьминога… необычайно мощного. Пагода, ибо это был именно корабль старшего из Димургов, Господа Першего, покинув светящуюся горловину враз взметнула, дотоль вытянутыми восьмью руками-щупальцами с крупными присосками, расположенными на внутренней их стороне. И направилась прямо к Солнечной системе, с крупной звездой в центре и вращающимся подле нее восьмью планетами с многочисленными спутниками, многообразными по формам астероидами, кометами, метеоритами и точно долгими полосами, наполненными облаками межзвездного газа и пыли.
На теле осьминога дюже четко просматривался рот с двумя большими дюжими челюстями, схожими с клювом птицы, серебристого цвета. Два крупных глаза, поместившихся по обе стороны от клюва, все время шевелили черными зрачками, выбрасывая из них вперед долгие лучи света, ощупывающие пространство обок себя. Мало-помалу… плавно-тягуче и одновременно чересчур быстро пагода, лавировала меж неторопко двигающихся по своим близким круговым орбитам планетам, каковой промежуток заполнялся соединениями углерода, кремния, водяного льда, органических веществ, и разнообразных по форме и размерам небесных тел. Прошел, очевидно, небольшой промежуток времени, те самые указанные конунгом анчуток приглядывающим за маковкой «ашта дамахей нава бхараней сапта сиг» и космическое судно Господа Першего приблизилось к четвертой планете… Той самой, что люди величали Красный Гор, Куджа, Мангал, Лахитанга, Нергал, Веретрагной, Вархран, Бахрам, Арес, Марс, Орей, Яр. Буроватая поверхность, которой по внешним краям была вроде прихвачена голубоватой дымкой.
Еще морг и осьминог резко вздрогнув, сдержал свое движение подле одного из ее округлого бока, и тотчас переместил свой клюв отвесно вверх, разком вытянутые щупальца, направив в сторону планеты. Все также степенно, словно раздумывая, пагода начала свой спуск к поверхности планеты, окутав себя парами голубоватого дыма, моментально выпущенного из приоткрывшегося клюва, каковой на удивление не подался вверх, а вспять опустился к долу. Еще не более того самого малого сига и воочью выступила на изрезанном профиле планеты мощная округлая вспученность, чем-то напоминающая огромную расплывшуюся бородавку на коже, со значительной вдавленностью в средине. Эта чашеобразная впадина, будто образованная в результате обрушения вулкана, весьма призывно моргнула серебристым переливом, вероятно, подманивая в свои силки осьминога.
Высоченная гора, а точнее даже горное плато, имеющее достаточное возвышение над всей поверхностью планеты и весьма крутые, обрывистые склоны, простиралась на сотни километров в ширину, и была, кажется, сотворена слоями застывшей лавы, слежавшейся пыли и пепла. Вкруг того мощного, величественного творения али сооружения простиралась сеть менее значимых вулканов, хребтов и гор, будто по коло окружающих само плато в виде громадных обломков, борозд, каньонов.
Пагода вмале нависла над чашеобразной впадиной, вспенив вверх потоки бурой мельчайшей пыли, поднявшейся с его граней и сызнова изменила свое положение, расположив тело, клюв и семь рук — щупальц параллельно вершине. Лишь одной рукой судно вцепилось в углубление кальдеры. Вогнав в нее… в ее глубины свою полнотелую, воронкообразную присоску, поместившуюся на самом кончике щупальца.
— Что случилось? — с трудом выдавил из себя Вежды, входя в залу маковки.
Бог нежно прижимал к груди слегка обмякшее от волнения лучицы тело Яробора Живко, и, преодолев значительную часть залы, остановился напротив не менее встревоженного Седми.
— Вежды, — голос Раса слышимо сотрясся, и тотчас он положил руку на плечо старшего брата… забирая у того последние остатки сил.
— Отец… — проговорил мысленно Димург, и протянул к Седми мальчика, словно опасаясь, что ему не хватит сил его удержать. — Почему прибыл? Как же указание Родителя.
Не менее ошарашено закачал головой Седми, вероятно, и, не замечая, как принял на руки юношу и интуитивно прижал его тельце к груди. А минуту спустя пошедшая рябью зеркальная стена впустила в залу Першего и Небо. Обоих обряженных в серебристые сакхи, в своих величественных венцах. Змея, восседающая в навершие венца старшего Димурга, широко раскрыв очи, блеснула ноне изумрудным светом, единожды словно прощупывая Седми и резко развернувшегося в направлении Першего Вежды.
— Что ты мой любезный, — нежно протянул старший Димург. Впрочем, узрев прижатого к груди Седми мальчика, с сомкнутыми глазами, послал это сыну мысленно. И сразу, чтобы успокоить добавил, — прибыл с разрешения Родителя, на малое время… Как велел Родитель, абы разобраться с моими непокорными, своевольными сынами.
— Отец, — Вежды, обаче, молвил вслух… и в том величании передал все испытанное им в Млечном Пути напряжение… всю свою любовь, утомление и радость.
Он стремительно шагнул к Першему и почитай упал в его объятия, от нежности даже сомкнув очи, словно потеряв сознание.
— Ну… ну, мой бесценный… что ты? Как дурно выглядишь… утомлен, обессилен, — мягко протянул старший Димург, однако все также мысленно, при том поглаживая сына по курчавым волосам и вроде спуская со своих долгих перст золотое сияние на его кожу, целуя его в очи и виски. — Почему не выполнил требования моего и Родителя покинуть Млечный Путь, когда еще были силы? Можно разве быть таким упрямцем? Мы все знаем, что ты искусен в полемике, но поверь, мой драгоценный малецык, не стоит это свое качество так часто демонстрировать. И в целом Родитель был вельми на тебя сердит, когда сказывал мне о твоем неподчинении и склонности к бесконечному диспуту, коему ты подверг Его итак перегруженное Естество.
И Вежды, наконец, глубоко выдохнув, отворил очи и широко улыбнулся… несомненно, ощутив благодарность к Родителю, который не стал расстраивать Першего чудачествами его старшего сына… Сокрыв истинность своего негодования на Вежды, и переведя сие на склонность к диспуту… такая малость, в сравнении с истинной картиной его неподчинения.
Дотоль недвижно приникший к плечу Седми Яробор Живко, и впрямь бывший в обмороке, внезапно очнулся… Пред его очами появились полоски бледновато-серых облаков колыхающихся в фиолетовом своде залы, и резкая боль нежданно наполнила голову, шею, плечи, конечности и само туловище, так точно кто-то, желая вырваться из заточения, надавил на плоть изнутри. А острая боль втиснулась в нос, очи и уши, она рывком брякнулась об легкие, окатила сердце, а после выплеснулась кровью из ноздрей… не просто тонкими струйками, а прямо-таки густым потоком.
— А!.. — захлебываясь бьющей из носа юшкой вскрикнул Ярушка и на чуть-чуть отклонившись от плеча Бога, обдал его белое сакхи тем кровавым фонтаном.
— Ах! — не менее тревожно возбужденно дыхнул Седми, ощутив как судорожно затряслось под его рукой тело юноши, и плотное смаглое сияние, выбившись из-под кожи и одежды озарило все кругом.
Перший незамедлительно выпустил из объятий старшего сына, передавая его в руки стоящего подле брата. И когда Небо приобняв Вежды, укрыл того в своих объятиях, Димург торопливо шагнул к Седми, и забрал у него мальчика. Все также спешно Господь развернул юношу на правый бок, и, пристроив его голову на свою ладонь, приник устами к судорожно вздрагивающему лицу, где кожа пошла малой зябью. Целуя там не только лоб, сомкнувшиеся очи, покрытые кровью щеки и губы.
— Крушец, — полюбовно шепнул Перший, в том порыве передавая лучице особый трепет. — Умиротворись, прошу тебя моя радость… моя бесценность. Ты сейчас убьешь мальчика, и тогда мы не увидимся.
Смаглое сияние досель купно выбивающееся из головы, конечностей, туловища Яробора Живко мгновенно ослабло, а когда Перший наново облобызал лоб и вовсе потухло. Змея в венце широко раскрыла очи так, что, похоже, явила лежащее за зеленым маревом черное, бездонное глазное дно и плавно повела головой вправо.
— Седми, — нежно произнес старший Димург, и протянув вперед правую руку приобнял Раса за шею.
